Убрав гребешок в специальный чехол, Никанор Бальтазарович вытер пальцы платочком и поднялся. - Где я? - Я решил, что негоже пугать дам видом бренного вашего тела и велел перенести. Считайте, вы у меня в гостях, - он размял тонкие пальцы. – Позвольте… ага… Пальцы прошлись от затылка, который неприятно ныл, по позвоночнику, и каждое прикосновение причиняло боль. Но Демьян терпел. - Чудесно… просто превосходно получилось, сам не ожидал. Пару минут… для стабилизации. - Чего? – осторожно поинтересовался Демьян, заодно прислушиваясь к собственному телу, которое ощущалось вполне себе здоровым. Разве что ноги ныли от долгой ходьбы. Отвык он, получается, от подобных прогулок. И спина тоже ныла. Не так, как ноют перегруженные мышцы, скорее ж кожа… небось опять чем-то намазали. - Да так… - Никанор Бальтазарович появился у стола и руку протянул. – Садитесь, дорогой мой. Демьян и сел. Покачнулся от внезапного головокружения. - Конечно, следовало бы заручиться вашим согласием, - Никанор Бальтазарович исчез за шелковой ширмой в китайском стиле. На ширме алый дракон самого разбойного вида оказывал знаки внимания красавице, чье лицо белизной и круглостью мало уступало луне. - Согласием на что? Нехорошее предчувствие окрепло. Можно сказать, обрело плотность и вес. А еще спина чесалась. Противно так. - Не смейте трогать! Кожа должна зажить. Вернулся Никанор Бальтазарович с зеркалом, причем каким-то хитрым, складным, которое и установил за спиной, вручивши в руки другое, настольное. Подобное Демьян у сестрицы видел, разве что поменьше. В зеркало он глянул и онемел. - Это… это… что?! - Увы, сила из вас вытекала, что вода из дырявого ведра, - Никанор Бальтазарович развел руками. – Уж не знаю, по причине ли вашего ранения или же по иной какой, пока неустановленной, но… рисковать было бы неразумно. Согласитесь. Соглашаться Демьян не желал. - Вы… это… уберете? Нет, он ничего-то не имел против драконов. Красных. И синих. И всяких. Если, конечно, эти драконы обретались на чужих ширмах или там занавесях, или где их еще любят рисовать. Но не на его же собственной спине! Дракон начинался где-то на пояснице, где извивался длинный хвост его, украшенный то ли перьями, то ли шипами. Демьян закрыл глаза. И открыл. Дракон не исчез. Узкое его тело поднималось по хребту, растопыривались когтистые лапы, будто дракон пытался удержаться на человеческой плоти. Скалилась пасть… - Не переживайте, рубашку наденете и видно не будет, - поспешил утешить Никанор Бальтазарович. Усы дракона поднимались по шее до самого уха. Да и слева. - Почти, - уточнил целитель. - Зачем? - Говорю же, сила из вас уходит, да не просто та, которая с тонкого слоя. Вы и жизненной сегодня потратили немало. В любом другом случае я бы настоял на полной вашей изоляции и восстановлении где-нибудь в закрытом месте, под надежным присмотром целителей. Дракон улыбался. Издевался будто бы. - Но ведь… - Демьян коснулся уха, подумавши, что теперь точно соответствует современным модам. - Оно, конечно, помогло, но вот поможет ли в следующий раз? Хватит ли того заряда энергии, чтобы вновь удержать вас на краю? Ответа у Демьяна не было. - Поймите, это все не моя блажь, хотя и выглядит таковой… позвольте, - Никанор Бальтазарович коснулся рисунка, и на спине дракона вспыхнули узоры, которых еще недавно не было. – Это… скажем так, соединение древних истин и последних наработок… Не утешало. Нисколько. Демьян опустил зеркало. - Но… почему бы просто… узором там? - Я бы и рад, да… это все часть того самого, как вы изволили выразиться, узора. Не наши техники, китайские. В Китае много всего удивительного. Я провел там пять лет, при дворе, при одном из самых известных целителей, который бы в ином случае меня и близко не подпустил бы, но Китаю тоже нужна помощь. Так вот, мне позволено было узнать о вещах, которые хранились столь рьяно, что мир и не догадывается, какие возможности скрывают, что человеческое тело, что краски и толика энергии… да… Он вернулся на свое место. И руки сцепил на животе. - Я понимаю, конечно, что это… - Никанор Бальтазарович кивнул на рисунок. – Лишь жалкая поделка, что императорские рисовальщики способны исполнить то же самое, но с куда большим тщанием, эффективностью, если так можно выразиться. Но увы, у вас есть лишь я. - Спасибо. Пожалуй, получилось суховато. - И… что это мне даст? - Помимо того, что вы теперь будете ощущать любое, самое слабое воздействие, ежели оно направлено на вас? Устойчивость. Защиту. Сейчас вы почти неуязвимы для проклятий, а любую явную силу змей выпьет и передаст вам. Ко всему здесь затронуты некоторые точки, отвечающие за физическое здоровье, потому, коль поправитесь, то болеть будете редко, а жить долго. Насчет счастливо не обещаю, это уж не в моих силах. Извините, большего я сказать не могу. - Не можете или… - Не могу. И не буду врать. Я и сам до конца не понимаю, как это работает. Мне предлагали остаться. Даже старый Цинь Лао признал, что я в достаточной мере любопытен, чтобы из меня вышел толк. Но… поступил приказ. Это было сказано с немалой печалью. - Возможно когда-нибудь, когда я сочту себя в достаточной мере свободным от иных обязательств, я и вправду вернусь. Мир слишком огромен и удивителен, чтобы долго оставаться на одном месте. А вы одевайтесь. И не беспокойтесь, рисунок уже стабилизировался. - А… убрать его… - Боюсь, он теперь часть вашего энергетического тела. Тот самый остов, который впоследствии заполнится вашими же потоками, что и позволит вам восстановиться. Надеюсь, полностью. Демьян подавил вздох. Он умел быть благодарным. И человеком себя считал разумным. И… кажется, ему не только жизнь спасали, пусть и делали это весьма своеобразным образом, но и силу вернули. Вернут. И все-таки… вспомнилась ехидная усмешка китайского змея. - Вы привыкнете, - пообещал Никанор Бальтазарович. Демьян не сомневался. Привыкнет. Что ему, собственно, еще остается? Глава 17 Глава 17 Сергей Владимирович явился к шести, когда Василиса почти поверила, что ошиблась в нехитрых своих расчетах. Впрочем, стазис работал исправно, сохраняя не только свежесть, но и тепло.