- Дарья, где же твои манеры? А «здравствуй», а поцеловать? - начал этот умник. - Ты знаешь, Вова, - выплюнула его имя, - мой кулак отлично бы поцеловал тебя в глаз... - Но у тебя определённо есть "но"? - Есть! Не хочется марать руки о такое дерьмо, как ты. Мужчина резко хватает меня за руку и шипит прямо в лицо, не отрывая взгляда от моих глаз. - Была бы ты моей, я бы тебя наказал за такие слова. - Да, но я никогда не буду твоей! Говори, зачем припёрся, и проваливай! - Какая же ты сука, Золотарёва. Бедный Иван, как он тебя терпит? - А ты за него не переживай. Повторюсь, тебе не быть на его месте. - Ну, посмотрим. Посмотрим. Собственно, чего я приехал. - Ну, наконец-то. - Помнишь о гонках? - Издеваешься? Это же в марте. - Я не хочу, чтобы ты забыла. - Такое не забуду. Только не понимаю, в чем твой интерес? Чего ты так переживаешь? - А мы будем соревноваться на твой золотой байк. - С чего вдруг? - Он мне нравится. - Нет! Исключено, - я собралась нажать на кнопку, чтобы открыть ворота, но Николаев меня остановил. - На что хочешь ты? - На желание. Если я выигрываю, ты оставляешь меня в покое, навсегда! Я медленно ехал по улицам, смотря по сторонам, в надежде, что все же удастся разыскать сына и Лапу, маму, которая явно напугана больше всех. Лапочка у меня очень мужественная, смелая, и я был бы ей благодарен, если бы она поддержала моих родных. Но кто знает, что там происходит и как ведут себя эти ублюдки. Только бы не применяли физическое насилие. От одной мысли об этом, я резко затормозил, и с психами выкинув сигарету в окно, обвел взглядом окружающих. И никого из моих родных! Все гуляли по заснеженному городу, наслаждались праздничными днями, витали в облаках и ожидали праздника, который в этом году у моего ребенка напрочь испорчен! А ведь мы собирались встречать Новый Год все вместе, а теперь все вместе ищем любимых. Какого черта в семь утра так много народа? Или я уже дни перепутал? Впервые в жизни мне захотелось заплакать, и стыда за такое желание я не испытывал. Только вот расслабляться не имел права! Решив все же еще поездить по улицам, я завел двигатель и рванул авто по расчищенной дороге. Уличные фонари вырубили, и стало так серо и неприятно, словно погода была заодно с моей душой. Все вокруг ужасно давило на мое состояние, и погода, и веселье людей, и то что я не могу ничего поделать в сложившейся ситуации. Это жутко раздражало и выводило из себя. Я подставился, я точно где-то подставился! И если это Виктория со своей е*нутой на всю голову дочерью, то живыми им от меня не уйти. Решив, что все же необходимо наведать Магистрову, развернул машину, вспоминая адрес, указанные в ее деле, которое мне нарыл начальник охраны. Сейчас были важны каждые малейшие детали, и я не мог упустить ничего, ведь на кону три жизни дорогих мне людей. И хоть я не до конца понимал, рассказ Дамир, но то что ему пришлось пройти ад, и бороться за любимых это факт. И они вместе с Лией, а матери всегда тяжелее дается страдание ребенка, снова переживают трудный этап в жизни. Потому что нет ничего хуже, когда у тебя отнимают самое родное. В голове промелькнула мысль о Тате, и мне тут же стало мерзко. Ей отдавать родное не сложно, ради денег готова на многое, даже продать собственного сына. Сука, какой маразм. Какой же надо быть конченой! При том что проносила малыша у себя под сердцем долгое время! - Ненавижу, - прорычал я, снова ударяя руками по рулю. Ангелика бы точно никогда так не поступила! Я видел ее отношение к Мирославу, видел, как она трепетно и нежно о нем отзывается, как обнимает и с удовольствием занимается. И сын тянется к ней, а ведь дети все чувствуют, стоит вспомнить приход Виктории. Мирошка плакал, испугался и плакал, а вот Лапочка стала для него защитой, да и умом я понимал, что ему необходимо женское тепло. И обязательно, как только все разрешиться, я поговорю с девочкой обо всем, что касается нас, в том числе и о ребенке. Готова ли она брать на себя такую ответственность. - О чем я только думаю, мне спасти их надо! Идиот! Через час я остановился около загородного дома отца Татьяны, набрал Макса, и попросил его прислать мне номер мобильного девушки, чтобы я мог вызвать ее на улицу. Наслышан, что отец ее звезданутый на всю голову, и как бы там ни было, не хотел сейчас наводить шум, и получать лишние расспросы. Лучше поговорить здесь, чем заходить в дом. - Слушаю, - произнес сонный голос в трубку, а я вспомнил, что в универе начались каникулы, а это значит, что золотая молодежь по ночам тусит, а отсыпаться тебе будет днем. - Это Булат Богословский. Объяснять кто я, думаю не надо? - Булат? – удивленно переспросила она, уже более бодрым голосом. – Я вас слушаю. - Я возле твоего двора, жду тебя в течение десяти минут. Не выйдешь, получится шум. - Хорошо, сейчас. Я отключился, и прикурил очередную сигарету, совершенно позабыв об их счете. Гадость редкостная, но так хоть немного я мог успокаивать свои нервы, ненадолго, но все же. - Грек, как обстоят дела? – спросил я в трубку, решив не сидеть истуканом в машине. - Булат, мы заметили подозрительную машину, окна за тонированные, понять кто именно там, мы не можем, но есть предположения, что там ребенок и девушка. - А взрослая женщина? – внутри что-то оборвалось, а в душе появилась маленькая надежда, что это может быть Лапа с Мирошкой. - Заметили, она вышла из магазина детских игрушек. Одетая в зеленое пальто и белую шапку. - Черт! Это не мама! - Но и на Викторию не очень похожа. - В общем так, убедись лично, что в этой машине не моя семья, и если это так, то надо углублять поиски. - Булат, неужели до сих пор не звонили? – голос Грека был тоже взволнованным, ведь он со мной приехал из Турции и сынишку полюбил с первых дней знакомства. Да и маму с Ликой знал. - Не звонили. Гниды! – калитка открылась и со двора вышла Танька, сонная, но соски накрасить успела. Сучка. – Все, Грек, занят. Звони, если будут новости. Магистрова застыла у передней двери бокового сидения, стала перетаптываться, а до меня не сразу дошло, что происходит. Нажав кнопку, слегка толкнул дверь, и грубо произнес: - Садись давай, прислуги здесь нет, фифа! – в кресло плюхнулась недовольная мартышка, которая тут же закрыла за собой дверь. - Вообще-то холодно! – возмутилась она, намекая, что я мог и раньше открыть для нее дверь. - Руки есть, не загнешься. Шапку надо надевать, зеленая еще голой щеголять. - Зачем позвали, Булат? Уж явно не в любви признаваться. - А ты ее заслужила? Любовь? – на мои слова Татьяна отреагировала эмоционально – лицо стало бледным, зрачки расширились, словно я под дых ей дал, а на скулах заиграли желваки. - Говорите, что вам надо и уезжайте. - Папка заругает? - А что если и папка? Вам какое дело? - Никакого! Когда в последний раз видела Ангелику? – резко перешел к сути вопроса, и и поморщился, позабытая в руке сигарета неприятно обожгла пальцы. - Так вчера, в универе и видела. А что? - Как у нее настроение было? Самочувствие? Вообще, внешний вид? - Да как обычно! Сияла как дура влюбленная. Она же звезда, со мной теперь не разговаривает. - Это ты дура, а Ангелика радуется мелочам. Видела, может кто звонил ей? - Звонил, ага, любовничек. - Говори, да не заговаривайся, а то я быстро тебя приструню. - Ладно. Правда, все было нормально. А что-то случилось? Я выдохнул, стараясь держать себя в руках и вести разговор в правильном русле. Главное было, не напугать сейчас Магистрову, и напирать с угрозами и шантажами было последним делом. - Ты где была вчера с семи до десяти вечера? - Это мое дело. - Таня, лучше не зли меня, иначе будет худо! Обещаю! - Да у Стешки я была, День Рождения у нее и все такое. Мы сразу дома у нее собирались, а потом в клуб рванули, домой я приехала часа в три утра! - Надеюсь, камеры видеонаблюдения это подтвердят. - Знаете, мне врать тоже не за чем. - А этот, сопляк похабистый? - Не знаю. Мы сейчас редко общаемся. Странный он какой-то, руки распускает, все ждет, когда я перед ним ноги раздвину, но появляться в универе стал реже. - Есть информация, по какой причине?