— Ещё нет, — ответил Румянцев. — Вас ждали. Ткачёв выложил на стол покупки и попросил лейтенанта поставить варить сосиски и вскипятить воду для чая, а сам позвонил майору. В управлении трубку взял дежурный и сказал, что майор вечером не появлялся. Полковник позвонил ему домой, но там никто не брал трубку. — Так, Сергей Сергеевич, берите Георгия и найдите майора, — приказал Ткачёв, обеспокоившись. — Он должен был встретиться со своим знакомым в ГАИ… Андрей Викторович тут же подумал, что Поплутин мог попасть в какую-нибудь неприятность: — Возьмите оружие… на всякий случай. — Броники напяльте, — поддержал его Хмель. — Не дай вам бог попасть в перестрелку. Румянцев и Нодия стали набивать патронами автоматные магазины, озабоченно посматривая на полковника. Снарядили, надели бронежилеты и прицепили оружие под куртки. — Рации тоже возьмите, — посоветовал Хмель. — Я показывал вам, как с ними обращаться. Будем все время на связи. Первый канал будет общим… — Ага, и мы по городу, как пришельцы, — усмехнулся Румянцев, — обвешенные оружием и при наушниках с микрофоном… — Машину мою возьмите, — буркнул агент, кинув капитану ключи. — Выходите через сарай… Нодия с сожалением посмотрел на кухню, наполняющуюся запахом вареных сосисок. Но Румянцев мягко подтолкнул его к выходу. Когда опера вышли, Хмель встал с кресла, подмигнул Ткачёву: — Нам больше достанется… Вдвоём они наскоро перекусили, и агент стал обучать полковника. — Смотри, Андрей Викторович, вот это автомат Калашникова модернизированный облегченный. Глушитель накручивается вот так. Три магазина сам набьёшь. Броник тоже подбери с рацией. Гранатами умеешь пользоваться? — Доводилось. Разберусь. — Тогда пару запихнешь в карманы на жилете. А вот тебе пестик… ПБ называется. — Твою мать! Я теперь как диверсант — с гранатами, глушителями… Хмель улыбнулся. — А ты как хотел… Пока Ткачёв разбирался с оружием, агент настраивал рации. — Слушай, — Ткачёв посмотрел на Хмеля, набивая магазины, — мне тут надо на одну «малину» сходить. Прикроешь? — Не вопрос. Только надо амуницию куда-нибудь спрятать, а то, не дай бог, зайдёт твоя соседка, а тут… — Да, ты прав. И свяжись с Румянцевым, что там у них… Полковник неторопливо перетаскал «арсенал» в сарай и спрятал между поленницами. — Майора пока не нашли, — сообщил Хмель, пристегивая автомат. — Я сказал, что когда найдут, то пусть приезжают сюда, но в дом без нас не входят. Полковник помнил дом Серафимы, и они с агентом прошли к нему переулками, прячась от неожиданных прохожих. — А это что?! — Ткачёв показал на «Волгу», стоящую на заднем дворе дома сестры «авторитета». — Не припомню, чтобы у Топтыги была такая машина. — Может быть, он её купил, пока ты бандитов ищешь, — выдвинул версию Хмель, разглядывая двор сквозь щель в заборе. — Как заходить будем? — Зайду я один, — подумав, ответил полковник. — А ты у окошка посиди. Видишь, форточка открыта — там накурено так, что хоть топор вешай. — Добро. Ты на вход, я к окну, — согласился агент. Полковник подбежал к углу забора, выпрямился и спокойно, как на прогулке, подошёл к калитке. Она была не заперта. Ткачёв взошёл на крыльцо дома, стукнул в дверь несколько раз. Через минуту она открылась и на крыльцо вышла Серафима, закутанная в шерстяной платок. — Что надо, мент? — она пыхнула папиросой. — С Топтыгой поговорить. — Занят брательник. С другим человеком разговаривает. Приходи позже… Серафима хотела закрыть дверь, но Ткачёв поставил ногу на порог. — Это машина на дворе не того человека? — Глазастый, — прошипела воровка. — Погодь здесь… Но полковник не стал ждать, а нагло зашёл в дом вслед за Серафимой. И остановился, не входя в комнату. Прислонился к дверному косяку, чтобы его не было видно. — Топтыга, — сказала воровка, — тут мент пришел. Тот опер из Москвы. Послышалось громкое шуршание. — Мишин! — незнакомый голос брызгал злостью. — Мы же договаривались! Ткачёв быстро зашёл в комнату и увидел незнакомого человека в костюме, галстуке и начищенных до блеска ботинках. — Кто вы?! — грозно спросил полковник, нащупывая под курткой ПБ. — А вы кто, чтобы задавать мне вопросы? — скривил губы незнакомец. Но Топтыга вдруг встал на сторону Ткачёва. — Ты это, гражданин второй секретарь, с ментом не спорь. Мне в доме не нужны неприятности. — Второй секретарь?! — удивился Андрей Викторович. — И что вы тут делаете? — Ладно, Мишин… Разговора не получилось, — поднялся секретарь горкома. — Пойду я… — Идите, товарищ второй секретарь, — усмехнувшись, напутствовал Андрей Викторович. Когда партийный чиновник вышел из комнаты во двор, то Ткачёв подумал, что Хмель вытрясет из него всё, о чём даже тот не подозревает. — Ну, Топтыга, рассказывай, и о чём ты тут разговаривал, — полковник присел за стол. Пистолет немного мешал, но Ткачёв счёл не лишним держать его наготове. — Дурак он, — «авторитет» прикурил папиросу и выпустил клуб дыма. — Он думает, что я такой лихой «джентльмен удачи», а я — просто вор. Это большая разница. — И что он тебе предлагал? — поинтересовался полковник, оглядываясь на затаившуюся Серафиму. — Знаешь, я не скажу тебе… А там думай, чего хочешь. Андрей Викторович подумал, что не стоит терять время на пустую болтовню. — Тогда скажи мне, Топтыга, как Антон Цыганков оказался в Зареченске. — Мне позвонили и сказали принять Цыгана, — уклончиво и не называя имен, ответил «авторитет». — Как в твоём случае. Теперь полковник сложил почти все части сложной конструкции под названием «зима в Зареченске», и решил прояснить один маленький штрих. — Тут мальца задержали, а у него в куртке пистолет. Не знаешь — чей? — Врешь, мент! — не сдержалась Серафима. — Не нашёл пацан пистолет! Она тут же сообразила, что совершила большую ошибку. Но, судя по реакции Топтыги, последний был не в курсе того, что сделала его сестра. — Серафима, — проревел «авторитет», — чего я не знаю?! Воровка молчала, со злостью поглядывая на полковника. — Тихо, — махнул рукой Ткачёв. — Вы потом сами разберётесь в своих семейных делах. Мне нужно: первое — сейчас Серафима скажет, с кем она связалась; второе — завтра вы все сидите на попе ровно целый день. И своим корешам это передадите. Кто высунет нос на улицу, того буду считать врагом. Уяснили? Дождавшись подтверждающего кивка Топтыги, полковник выжидающе посмотрел на его сестру. Та, под злобным взглядом брата пробурчала: — Он взял меня на базаре — на кошельке. Сказал, что посадит… — Да кто — он?! — рыкнул Топтыга. — Говори! — Гладышев… Андрей Викторович встал, кивнул Топтыге в знак благодарности.