Почему на Рождество так важно быть в паре? Из-за этого я чувствовала себя совершенно несчастной. Правда, это была вечеринка в честь Хануки, но от рождественского ощущения не уйдешь. Все в этом огромном доме в Ислингтоне пришли с партнерами, кроме меня. Правда, почти всем присутствующим перевалило за пятьдесят, так что у них в целом было больше времени, чтобы найти себе пару, а половина из них уже успели вступить в брак во второй раз. Отец Кассандры, единственный взрослый мужчина, которому я вообще доверяла (и очень может быть, что только ради него я терпела Кассандру) спрашивал меня, где же Том, каждый раз, когда проходил мимо с подносом в руке, и, наконец, задержался возле меня, чтобы услышать: «У нас перерыв в отношениях, Джейкоб. С сентября. Но он со мной не общается. Он говорил, что ему нужно три месяца, но мне кажется, что больше. Сколько, по-вашему, все это может продлиться?» Джейкоб с удивлением посмотрел на меня, а я достала из рта зубочистку, которую грызла, и зло ткнула ею оливку. – Ох ты бедняжка, бедняжка. Как ты себя чувствуешь? – Джейкоб отвлекся от хозяйских обязанностей и сел возле меня, положив руку мне на плечо. Все присутствующие обернулись ко мне. – Я растеряна. И озадачена, – тихо ответила я. – Я думала, что он уже через неделю будет ломиться ко мне в дверь. Я сунула оливку в рот и обернулась к Кассандре, надеясь, что она тоже выскажется. Но она с таким же успехом могла и не присутствовать в комнате, потому что каждые три секунды бросала взгляды на дверь, поскольку в любой момент должен был появиться ее богоподобный бой-френд. – Все будет так, как должно быть, – мягко сказал Джейкоб. – Ой-ой, кажется, там что-то горит! – он вскочил и бросился на кухню. – Эй? Кассандра? – я помахала руками перед лицом подруги. – Помнишь меня? Ты пригласила меня, потому что мы много лет дружим и отмечать вместе Хануку – это уже традиция? Ты бы со мной хоть поговорила. – Я нервничаю, Квини, – ответила Кассандра, складывая и опуская руки. – Я впервые встречаюсь с парнем настолько долго, чтобы пригласить его на встречу со всей семьей, а ты же знаешь моих родных. Сплошь трепетные невротики, – Кассандра встала и поправила платье на спине. – Как смотрится? – спросила она. – Мои такие же. Твой зад? – уточнила я. – Нормальный. Даже красивый. – Нет, Квини, я про платье. Это он мне его купил, хотела убедиться, что нормально сидит. Я рассмотрела платье. Простое, черное, без рукавов, ничем не примечательное. – Кассандра, ты с ума сошла? – спросила я и потянула ее за руку, чтобы усадить обратно. – Ты потрясающе выглядишь, но это не должно тебя заботить. Успокойся. Он приедет и будет в восторге от твоего наряда. Хотя бы потому, что это он его купил. Что мне лично кажется странным. Я убавила громкость, прежде чем задать следующий вопрос. – У вас уже был секс? Кассандра подпрыгнула, будто я ей бомбу под задницу подсунула. Взрослые перестали разговаривать и обернулись к нам. – Мы пойдем себе чего-нибудь нальем! – сообщила она присутствующим и потащила меня в кухню. Мимо нас прошел Джейкоб с будто приклеенным к руке подносом, на котором лежали еще горячие маленькие сардельки. – Свинина, – с досадой сказала она. – Евреи из нас так себе. – Можно, пожалуйста, не говорить так грубо о моих отношениях, Квини? – прошептала Кассандра, кладя телефон вверх экраном на мраморную стойку. – У меня впервые за миллион лет все хорошо, и дело не в сексе, а в том, что у меня есть человек, с которым у нас глубокая связь. – Да, да, я понимаю про связь, – передразнила ее я. – То есть, ты еще не спала со своим мужчиной мечты? – Ты можешь обойтись без пошлостей? – сказала она и посмотрела на телефон. – Нет, но ведь секс – это важно, не так ли? – ответила я. – Именно он и отличает любовные отношения от дружеских. Иначе бы мы все женились на друзьях. У Кассандры запищал телефон, и она схватила его, чуть не снеся стоявшие рядом винные бокалы. Ее лицо потемнело. – Он не придет. Она швырнула телефон на мраморную поверхность. – Не разбей! – сказала я. – Ничего страшного. Мы все равно хорошо проведем время. В кухню заглянул Джейкоб. – Что у вас случилось, девочки? И где же твой замечательный возлюбленный? Мы все ждем, Кассандра. – Он застрял на работе, пап. Его поставили во вторую смену, и он не мог отказаться. – Учитывая специфику его работы, в такое время года – не удивительно, Кассандра. Ну ничего, познакомимся в другой раз. – Джейкоб подошел к Кассандре и обнял ее за плечи. Она уткнулась головой в его плечо. – Пойду в гостиную, – прошептала я, направляясь к кухонной двери. – Ну уж нет, Квини, – Джейкоб вытянул руку и прижал меня к ним с Кассандрой. – Джейкоб, я не очень люблю физический кон… – Квини, пожалуйста, перестань думать только о себе, – рявкнула Кассандра, но джемпер отца заглушил резкость ее голоса. Джейкоб отпустил нас спустя некоторое время, показавшееся мне вечностью, и удалился в гостиную хлопотать. – Я решила, что это случится сегодня ночью, – сказала Кассандра, снова поправляя платье. – Что именно? – Что я пересплю с ним, Квини! – Но ты же можешь это сделать, когда он вернется со смены? Мне кажется, ты все слишком усложняешь, – предположила я, удивленная ее поведением. – Это же у тебя не первый раз. – Я хотела его со всеми познакомить, я хотела, чтобы все получилось, – Кассандра становилась похожа на капризного ребенка. – Он познакомится с твоими родными, Кассандра, и все получится! – сказала я. – Зато мы с тобой можем провести вечер вдвоем, как было последние – сколько? – семь лет. – Я не хотела, чтобы мы просто были с тобой вдвоем, Квини. Я хотела видеть его, – резко заявила Кассандра. – Ну тогда наслаждайся, – огрызнулась я. – Прости, не обижайся, – ее тон стал мягче. – Я все понимаю – у тебя очень тяжелый период из-за ухода Тома, это наверняка всколыхнуло воспоминания о том, что вы с мамой не близки, – она произнесла все это максимально безучастно. – Да, я переживаю за тебя, и мне не все равно, но сейчас я должна подумать о себе. Ее слова ранили меня. Почему она никогда не задумывается, прежде чем устроить мне вот такой сеанс прямолинейного психоанализа? После того, как все спели «Маоз Цур», ханукальную песню, ритм которой мне никогда не удавалось толком уловить, поиграли в дрейдл и произнесли молитвы, я взяла плащ и собралась домой. Джейкоб подошел к двери. – Все эти разрывы, перерывы – штуки противные, но ты переживешь, – пообещал он. – Ты вроде бы похудела? Постарайся что-нибудь есть, поддерживай силы. Вот это, – он прикоснулся пальцем к моему виску, – не будет работать, если ты не позаботишься об этом, – тем же пальцем он указал на мой живот. – Спасибо, Джейкоб. Правда, – ответила я, обнимая его на прощание, потому что мне было до чертиков одиноко. – Эти встречи много значат для меня. Каждый год. – Без тебя их уже и представить нельзя, Квини, – ответил Джейкоб, протягивая мне пластиковый контейнер, до краев наполненный едой. – Пока, Кассандра! – крикнула я, и мой голос эхом отразился от каменных стен и высоких потолков. Постояла секундочку. В ответ – тишина. Джейкоб наклонился ко мне. – Кажется, она ушла спать. Она расстроилась. По-моему, она по-настоящему влюбилась, – прошептал он. – Знаешь, у нее миллион лет не было ни с кем таких близких отношений. А мне отец даже на сообщения не отвечал, я уж не говорю о том, чтобы обсуждать с ним мои отношения. Я шла по Севен-Систерз-роуд к метро и в порыве, для мгновенного объяснения которого и психоаналитиком быть не нужно, позвонила Гаю. Он не взял трубку, так что я написала ему. Квини: Зайдешь? Он ответил через пять секунд после того, как я убрала телефон в карман. Гай: Ты дома? Побрей ноги, пока я еду