— Зато она наверняка спит и видит! — фыркнула та. — Андерс оглянуться не успеет, как попадет в капкан, если не будет осторожен! Разговор становился все более неудобным, причем по многим причинам сразу. — Пойду посмотрю, не вернулись ли мальчишки, — проговорила Аллисон, поднимаясь на ноги. — К ужину жду вас всех домой, — откликнулась матушка, не поднимая глаз от каталога. — Хорошо, мы будем, — пообещала Аллисон. Она поскорее покинула кухню и через коридор выскочила в холл, где едва не налетела на Терезу, которая принимала какую-то доставку у дверей. — Здрасьте, — выдохнула Аллисон, старательно изображая улыбку. Господи, хоть бы Тереза ничего из кухонного разговора не слышала! Однако та только рассеянно улыбнулась в ответ. — Привет, Аллисон. Вот сюда, — показала она доставщику, который ввез в холл тележку с какой-то большой прямоугольной коробкой. — Очередная бронза, — пояснила Тереза вполголоса. — А… Все понятно. Мама просто помешалась на этих скульптурах, и каждая новая уродливее предыдущей. Терезе надо самой памятник поставить за то, что она еще может вот так спокойно о них говорить. — Вы не видели братьев? — Вон они. — Тереза показала на открытую дверь, через которую виднелся вишневый «БМВ» Адама с откидным верхом. — Кажется, в центр собрались. — Правда? — оживилась Аллисон. Как удачно совпало — ей тоже туда нужно. Она бросилась наружу, изо всех сил махая рукой Адаму, который уже начал сдавать назад. — Чего тебе? — нетерпеливо бросил брат, выжимая тормоз. — Я с вами, — бросила Аллисон, забираясь на заднее сиденье, к Арчеру. — У меня одно дело в центре. Херли-стрит оказалась запружена толпами туристов, и они едва тащились. Адам, небрежно выставив локоть в окно, играл загорелым бицепсом и поправлял темные очки «Рэй-Бан», глядясь в зеркало заднего вида. Красоваться перед публикой было любимым занятием старшего из братьев, а весь Чаячий остров он считал своим личным подиумом. — Ни одного парковочного места, — пожаловался Адам. Что ж удивительного — разгар сезона. — Надеюсь, хоть в кондитерской не такое сумасшествие. — Я сперва в магазин комиксов, — сказал Арчер, искоса взглядывая на сестру. Только она знала, в чем дело, — он запал на симпатичного парня, работавшего там этим летом. На Рождество Арчер признался ей, что он гей. Она была очень тронута его доверием — никому в семье он пока больше не говорил. Следующей собирался сказать матушке, но вскоре умер отец, и после стало не до того. — Займешь мне место? — Я сначала иду в аптеку, — объяснила Аллисон. Андерс на переднем сиденье громко зевнул. — Тогда я с тобой. Мне нужен бритвенный станок. — Давай я сама тебе куплю, — поспешно предложила она. Тот только пренебрежительно фыркнул: — Ты не знаешь какой. — Так скажи. — Проще самому купить. И наличных у меня с собой нет. — Я заплачу за тебя, — пообещала Аллисон, стараясь не выдать своего волнения. Ей отчаянно не хотелось, чтобы Андерс увязался за ней, но, если он это поймет, от него точно не избавишься. Развернувшись на сиденье, тот внимательно на нее посмотрел: — Это дизайнерская бритва стоимостью больше двух сотен. Ты правда хочешь сама за нее заплатить? — Конечно. Без проблем, — пробормотала Аллисон. Слава богу, что существуют кредитки. Пока Андерс перечислял детали своего смехотворно дорогого заказа, она смотрела в сторону. — Запомнила, — кивнула она. — О, класс! Зацените! — Прямо перед ними одна из машин освободила отличное место, и Адам тут же идеально туда вписался. — Очередной триумф! — торжествующе провозгласил он. Ему всегда везло с парковками, что временами раздражало. — Поздравляю, — бросила Аллисон равнодушно. — Встретимся в кондитерской. Адам заглушил двигатель, и она первой выбралась наружу, не дожидаясь братьев. До аптеки Магга был всего квартал. Аллисон быстрым шагом двинулась по запруженному тротуару и скоро поравнялась с легко узнаваемым навесом в бело-коричневую полоску. Девушка потянула дверь, над которой негромко звякнул колокольчик. — Привет, Аллисон. Чем могу быть полезен? — За кассой оказался сын владельца Деннис, лет двадцати с небольшим. Ну разумеется — нет чтобы какой-нибудь студент на летней подработке, которого больше в жизни не увидишь. — Привет, — натянуто улыбнулась Аллисон. — Ну, во-первых, мне нужна однолезвийная «Зефир АС» для брата. Он сказал, она у вас прямо за стойкой? — Да, верно. Отличный выбор. — Деннис снял с пояса связку ключей, отпер стеклянный шкафчик позади себя и достал отделанную черным бархатом коробочку, как для драгоценностей. — Цельный корпус из нержавеющей стали, атласная матовая отделка. Надо признать, станок в коробочке, когда Деннис ее открыл, действительно выглядел неплохо — насколько это возможно для подобной вещи. Можно повесить на стену для красоты — бриться Андерсу все равно практически не нужно. — Очень изящный и эргономичный. Комплект лезвий к нему? О них Андерс ничего не сказал. Еще, наверное, пару сотен стоят. Сам пусть покупает. — Нет, только станок. — Что-нибудь еще? — поинтересовался Деннис, укладывая покупку в бело-коричневый бумажный пакет. — Да, только я пойду сама возьму. — Расстегнув сумку, Аллисон добавила, чтобы наверняка прекратить дальнейшие вопросы по возвращении: — Мне нужны тампоны. И нырнула в проход между прилавками, не дожидаясь, пока Деннис зальется краской и начнет заикаться. Искусство сохранять самообладание, когда речь заходит о женских гигиенических средствах, он пока еще не постиг. Хорошо хоть, народу никого. Под пищащую из дешевых динамиков музыку Аллисон зашагала вперед. Прихватив по пути упаковку тампонов, она прошла дальше, пока наконец не нашла то, что искала. «Тест на беременность. Ранние сроки! В течение двух недель после зачатия! Результат за пять минут!» Слава богу, мистер Магг слишком старомоден, чтобы устанавливать камеры наблюдения! Аллисон собиралась уже взять тест с полки и сунуть к себе в сумку. Повернулась, оглядываясь по сторонам… и застыла на месте. — Так-так-так. — Андерс стоял всего в паре шагов. Ухмылка на его лице давала понять — он отлично видел, что именно она собиралась стянуть. — И что же это у нас тут такое? Глава 12. Джона Воскресным утром я просыпаюсь от настойчивого звонка. В комнате жарко и душно. Я откидываю тяжелый ком простыней и протягиваю руку к лежащему на полу телефону. Эфрам уже ушел — видимо, у него ранняя смена в бассейне. Мне в «Семерку» только к полудню, так что, хотя уже десять с небольшим, я мог бы еще час поваляться. И так бы и сделал, если бы не… Вот черт! Это отец. Может, не брать трубку — пусть оставит сообщение? Нет, нельзя. Я знаю, из-за чего он звонит. — Привет, пап, — говорю я, садясь на кровати. — Как прошел суд по банкротству? — Пока отложили, — отвечает он. — Что, прости? — Нам с мамой нужно еще немного времени на завершение плана реструктуризации. Мы попросили об отсрочке до следующей недели, и нам пошли навстречу. — Ясно, — говорю я осторожно. — Это хорошо или плохо? — Хорошо. Чем больше времени на подготовку, тем больше шансов сохранить «Империю». Так называется наша бильярдная — в честь любимого маминого фильма «Магазин „Империя“». Родители купили ее в моем раннем детстве, так что, сколько я себя помню, она всегда была семейным бизнесом. Первое мое осознанное впечатление — как мы отмечали вторую годовщину заведения. Папа пронес маму на руках через двери, я, пятилетний, бежал за ними, а внутри нас ждала самая большая вечеринка, какую мне только доводилось видеть. Хотя теперь, спустя годы, понимаю, что там, скорее всего, были только родственники да несколько завсегдатаев — рабочих со стройки и водопроводчиков — и куча воздушных шаров. Не важно. Я обожал это место. В нем чувствовалось какое-то волшебство — здесь всегда можно было научиться новой игре, а взрослые выглядели счастливыми и довольными. Мне понадобились годы, чтобы понять, как их хорошее настроение связано с бутылками за барной стойкой и насколько часто бармену Энцо приходится дипломатично отказывать перебравшим завсегдатаям в очередной порции. Однако все всегда оставалось под контролем, и «Империя» — полутемная, затхлая, с липкими полами — была мне вторым домом. — Джона? — Голос отца выдергивает меня обратно в реальность. — Ты меня слушаешь?