Я обхватила его лицо второй рукой, заставив запрокинуть голову назад и не шевелиться. Затем провела пальцами по шее, проверяя, где кожа уже гладко выбрита, а где осталась пена. – Подойди ближе. Он выполнил просьбу, раздвинув мои ноги. Его руки, опиравшиеся на стойку, коснулись внешних сторон моих бедер. Я была в коротких пижамных шортах и проигнорировала мурашки, пробежавшие по коже. Медленно подняв бритву, я почувствовала, как его грудная клетка начала вздыматься и опадать в такт поверхностным вздохам. Я едва сдержала улыбку, довольная тем, что Дэймон хоть немного нервничал. Я нашла точку большим пальцем, придавила лезвие к его коже чуть сильнее, чем следовало, и услышала, как он резко вдохнул. Настала его очередь бояться. Сделав короткую паузу, я ощутила сгустившийся воздух между нами, пока Дэймон ждал моих следующих действий. Его глаза были сосредоточены на мне? Он гадал, что я сделаю с лезвием? Был готов ко всему? Я удерживала бритву на месте еще несколько секунд… потом провела ею вверх по шее, сбривая щетину. Дэймон задержал дыхание на мгновение, после чего тихо выдохнул, едва я убрала лезвие в сторону. Я провела пальцами по только что выбритому участку, нащупав гладкую кожу. Кожу, которую ласкала губами, когда думала, что на его месте был кто-то другой. Ополоснув бритву, я опять заставила парня запрокинуть голову – он опустил ее, вероятно, наблюдая за мной. Дэймон стоял молча, в то время как я медленно заскользила вверх по его горлу. Едва уловимый скрежещущий звук наполнил помещение, отвлекая от всех остальных шумов. Моя рука дрожала от осознания, что я в любой момент могла его порезать. Глубоко. И он получит по заслугам. После всего, что со мной сделал… Дэймон был всем, чего я жаждала, влюбил меня в себя, когда я была наивной девочкой. Но, как выяснилось, я пала жертвой обмана. Плохо относившийся ко мне мальчик догадался, насколько легко будет спрятаться прямо у меня под носом, одурачить, чтобы я переспала с ним. Он потом посмеялся над этим со своими друзьями? Повеселился? Глаза наполнились слезами, пока я брила следующий участок. От напряжения рука буквально болела, так сильно я сжимала рукоять. Как мог Дэймон солгать? Каким он был… Его слова, поцелуи, как он обнимал меня в душевой, как печально порой себя вел, то отчаяние, с каким его тело овладело моим, когда мы забылись в том моменте и нам нужно было лишь чувствовать друг друга… Как ему удалось врать столь убедительно? Юные девушки не черствы сердцем. Он должен был знать, что я легко поддамся его чарам. Дэймон думал, будет забавно меня обнадежить и поиграть со мной? Он посмеялся над жалкой слепой девочкой, поверившей, будто он ее любит? Парень быстро втянул воздух, и я остановилась. Слезы грозили вот-вот пролиться, когда я осознала, что порезала его. Хотя он ничего не сказал, даже не шелохнулся. Мои руки зависли под подбородком Дэймона, пока я сидела и ждала. Вообще-то, я сделала это случайно. Сильно ли я его поранила? Послышалось, как он сглотнул и сказал шепотом: – Продолжай. Я сморгнула слезы и ослабила хватку, постаравшись расслабиться. – Что за шум внизу? – поинтересовалась я. – Дополнительная охрана. – Чтобы держать меня взаперти? – Чтобы тебя обезопасить, – поправил парень уклончиво. Уверена, презрение отчетливо читалось на моем лице. Но потом я вспомнила, как Дэймон отрицал, что заходил в туалет театра, и Крэйн сказал, что в доме никого не было утром, когда я сбежала в Сент-Килиан. У них не было причин лгать. Мне грозила большая опасность, чем я думала? За мной еще кто-то охотился? Враги отца или вроде того? Я умолкла, а затем спросила, заранее боясь ответа: – Моя семья действительно на Мальдивах? – Да. В горле болезненно кольнуло. Несмотря на необычность ситуации – ведь моя мать поехала в свадебное путешествие вместо него, – я знала причину. На Мальдивах Дэймона ничего не интересовало. Все, что ему было нужно, находилось здесь. – Почему мама оставила меня с тобой? – Потому что она сука. Рука дрогнула. Отчасти мне хотелось разозлиться, отчасти – заплакать. Она меня бросила. На самом деле бросила. Мать хоть как-то воспротивилась? Порыдала? Или ее пришлось выставить за дверь силой, по крайней мере? Дэймон предложил ей что-нибудь? Должна ли она вернуться в скором времени? Почему мама поддалась на его уговоры и уехала? Потому что она сука. Мой подбородок задрожал. Я в какой-то мере была признательна за искренний гнев в его тоне. Это Дэймон отослал мою родню на острова. Однако даже сделав все, что считал необходимым для достижения своей цели, он все равно не питал уважения к моей матери из-за уступки его требованиям. Какой родитель… – Куда ты постоянно уезжаешь? – полюбопытствовала я, сменив тему. – Действительно в Меридиан-Сити? Или в Нью-Йорк? Куда? Или ты всегда держишься поблизости? Дэймон часто отлучался. От моего внимания также не ускользнуло, что он очень редко ночевал в доме. Где он спал, черт побери? Возможно, у него была другая женщина. Помимо моей сестры, я имею в виду. Парень вновь зашипел, дав понять, что я опять его порезала. Черт. Но он и на сей раз не двинулся и ничего не сказал, просто размеренно выдохнул, будто с облегчением. – Продолжай, – распорядился Дэймон хриплым шепотом. От него исходил жар. Моя ладонь лежала у него на груди, и я чувствовала медленные, ровные вдохи. Создавалось впечатление, что он был спокоен и утомлен, будто получал от этого удовольствие. Ему нравилось, когда его резали? Или нравился страх? И вновь мне вспомнилась ночь в его машине. Меня порадовало то, как Дэймона не сердили мои ошибки, как он терпеливо ждал, пока я усваивала все своими темпами. Сейчас он тоже не злился из-за порезов, нанесенных мной. Может, у него была своя выгода. Парень любил играть со смертью. Страх заставлял нас чувствовать себя живыми. Закончив брить его шею, я ополоснула лезвие. – Наклонись ниже, иначе не достану до твоих щек. Он прильнул максимально близко. Я заставила его опустить голову, и наши груди соприкоснулись. Мое лицо обдало его теплом на расстоянии всего нескольких сантиметров, отчего я смутилась. – Не пялься на меня. Я почувствовала, как его губы расползлись в довольной улыбочке. Найдя отправную точку, я провела лезвием по щеке в направлении роста волос. Отец делал так, а Дэймон не озвучил никаких предпочтений. Побрив одну, я переместилась на другую щеку, после чего провела пальцами по коже в поисках пропущенных мест. Его теплое дыхание овеяло мой лоб. Он явно смотрел на меня, но мне почему-то больше не хотелось запрещать Дэймону это делать. Я на долю секунды вспомнила, насколько приятно было находиться в объятиях его рук. Несмотря на обман, я позволила себе насладиться близостью, по которой так изголодалась. Хоть ненадолго. Я сбривала щетину везде, где нащупывала ее – на щеках, подбородке, над и под губами. Мои пальцы исследовали каждый миллиметр линии его челюсти. Спустя несколько секунд прикосновений я мысленно вернулась на семь лет назад, в бальный зал, когда он позволил мне увидеть его при помощи рук. Ничего не изменилось. Положив бритву, я обхватила лицо парня ладонями. – Мне нужно проверить, – сказала я ему, но мой шепот прозвучал настолько тихо, что я сомневалась, услышал ли он. Я дотронулась до его скул, спустилась вдоль впалых щек к челюсти и шее. Дэймон прильнул навстречу моим прикосновениям, склонил голову набок, давая мне полный доступ для оценки проделанной работы. В памяти всплыли его слова. «Хочешь проверить остальные части моего тела?» Неосознанно я слегка впилась пальцами в его кожу, потому что хотела большего и ненавидела себя за это. Дыхание Дэймона стало прерывистым, он сжал изгибы моих бедер, начал массировать. Нагнувшись, коснулся своим носом моего, прижался грудью к моей груди и тихо прорычал: – Уинтер… Я сжала плечи парня, чувствуя его затвердевший член у себя между ног. Жар скапливался внизу живота. Мое сердце громко колотилось. Мне хотелось сбежать. И в то же время я хотела, чтобы он сорвал с меня одежду. Я тебя ненавижу. Я тебя ненавижу. Я тебя ненавижу. Дэймон навалился на меня, прижав к зеркалу, и я качнула бедрами. Мышцы пресса, скрытые под полотенцем, дразнили меня.