По-прежнему не глядя на девушку, я покачал головой. – Я не умею быть нежным. Но, боже, детка, ты разрываешь меня на части. Уинтер погладила пальцами мои волосы. – Если я сделаю этот момент не таким особенным, то причиню тебе меньше боли, – пояснил я, прекрасно понимая, что она понятия не имела, о чем именно я говорил. Но девушка сказала лишь: – Ты пообещал сделать мне больно. Не останавливайся сейчас. – Я боюсь… – Внезапно стало трудно дышать. – Я боюсь исп… – Ты меня не замараешь, – выпалила Уинтер, вспомнив мои слова, произнесенные в машине, и сообразив, что я пытался сказать. – Я не грязная. Тебя нет. И меня нет. Есть мы. Только мы. Это все, что мне нужно было услышать. Я отнес ее к мраморной скамье, уложил, опустился на нее сверху и крепко поцеловал. Она раздвинула и приподняла ноги, согнула колени, позволив мне пристроиться ближе. Ее тело было таким горячим, что я застонал. Мой член пульсировал и изнывал от желания оказаться внутри ее упругого тела. Глядя на лицо Уинтер, я навис над ней, провел рукой по нежной шее, гладкой коже округлых грудей, напряженным соскам, подтянутому животу, бедрам и заднице. Направив себя, я увидел, как ее тело содрогалось от тяжелых вздохов, и начал входить в нее. Вскрикнув, девушка оцепенела. Я накрыл ее рот ладонью, прильнул ближе и погрузился до конца. Ее стоны и частое дыхание отдавались вибрацией в моей руке. Выжидая, пока боль утихнет, я не двигался. Смесь наслаждения и злости распространялась внутри от понимания, что дело сделано. Я испортил Уинтер, однако это было настолько приятно, что у меня не осталось сомнений – я бы все повторил, выпади мне шанс вернуться в прошлое. Жаркое тело девушки сжимало меня. Член пульсировал из-за желания начать двигаться. Я убрал ладонь. – Все еще больно? После короткой паузы, она постепенно расслабилась. Бедра Уинтер опять раздвинулись шире, ногти уже не врезались мне в плечи. – Нет. – Она сглотнула. – Не так сильно. Просунув ладони под ее ягодицы и не сводя глаз с ее лица, я вышел и снова погрузился в нее. Уинтер испустила сладчайший тихий стон, боль и наслаждение отражались на ее лице, пока она привыкала ко мне. Когда девушка начала выгибать спину и раскачиваться мне навстречу, я понял, что мог больше не сдерживаться. Совершая резкие толчки, я видел, как сотрясаются ее груди. Она запрокинула голову назад и обнажила шею для меня. Стоны Уинтер звучали все громче. Я накрыл ее рот своим, лизнул и прикусил губы. – Ш-ш-ш-ш, – прошептал я дразняще. – У меня будут проблемы из-за тебя. Уинтер улыбнулась, закусив губу. – Это так приятно. Да, но так будет не долго. Мне стоило огромных усилий держать себя в узде. Мой член был более чем готов ускорить темп. – Дотронься до себя, – распорядился я. Нужно, чтобы она помогла мне довести ее до оргазма, прежде чем я кончу. Послушавшись, девушка протянула руку вниз и начала поглаживать свой клитор, пока я погружался в нее все быстрее и глубже. Уинтер изогнулась и поцеловала меня, подняла колени выше, понимая, что мне требовалось проникать еще дальше. Она была такой влажной. Я слизывал капли воды с ее грудей, шеи и челюсти, в то время как ее пальцы двигались между нами. Девчонка гладила себя все быстрее и быстрее, начала стонать. Вновь вонзившись ногтями в мои плечи, она перестала себя дразнить и передала контроль мне. Ощущая приближение оргазма, я накрыл ей рот. Она кончила; ее мышцы тисками сжались вокруг меня под аккомпанемент ее сладких стонов. – Тебе понравилось? – спросил я, осыпая ее губы поцелуями. Уинтер кивнула. Я стал двигаться еще жестче, дав себе полную свободу и утратив контроль. Мой член набух. Мною двигала настолько приятная жажда, что я больше не мог терпеть. – Я прервусь, ладно? – предупредил я ее. Секунду она молчала. – Кончишь не в меня? – Да, детка. Ей, наверное, понадобилась минута, чтобы понять, что я имел в виду, однако затем Уинтер кивнула. В конце концов, мы ведь не воспользовались защитой. И я сомневался, что она принимала противозачаточные. После нескольких толчков я вышел из нее и начал поглаживать свой член ладонью, пока не излился ей на живот. Оргазм разрушительной волной пронесся по моему телу, голова пошла кругом. Я закрыл глаза, упиваясь ощущениями; тем, что Уинтер со мной делала. Я был практически уверен, что с ней ничто не сравнится, твою мать. Она была невероятна. Почему все чувствовалось совершенно по-другому? Распахнув глаза, я заметил легкую улыбку на губах девушки. Она протянула палец, собираясь попробовать на ощупь мою сперму у себя на животе. Я остановил ее, оттянув руку в сторону. – Не трогай. Я… Подожди, – сказав это, я слез с нее. – Не двигайся. Выйдя из душевой, я нашел салфетку, вернулся обратно и намочил ткань под лейкой. Отжал воду, я вытер Уинтер и покачал головой, сердясь на себя. Какого хрена? Я кончил на нее? Господи. Закончив, я снова прополоскал салфетку, после чего сложил ее и прижал к нежной плоти между ног Уинтер. Я не знал, как она себя чувствовала, я был довольно напорист, а ведь это ее первый раз. – Приятно, – произнесла девушка. – Подержи ее там. Она послушно лежала с салфеткой, я же стал под душ, чтобы смыть с себя жар. Старался не смотреть на нее, но не мог сопротивляться. Уинтер была вся влажная, обнаженная, такая красивая. Ничего чище я в жизни не получал. И, разумеется, испортил ее. – Почему ты улыбаешься? – поинтересовался я, обратив внимание на приподнятые уголки ее губ. – Разве я не должна улыбаться? Да, ладно. – Это похоже на фонтан, в котором я однажды сидела, – сказала Уинтер. – Вода стекала вокруг нас, словно закрывая щитом, пряча. Будто иной мирок внутри большого мира. Одновременно худшее и лучшее воспоминание в моей жизни. Если бы она только знала, что тот же самый мальчик, с которым она была в том фонтане, трахнул ее минуту назад. Уинтер до сих пор ненавидела его? – Нас? – уточнил я. Я хотел послушать, что она скажет обо мне. Узнать, какие у нее сохранились воспоминания. Излечило ли время старые раны? Однако девушка промолчала, не углубившись в подробности. – Итак, это был красный? – сменив тему, спросила она. Красный? А, точно. Ночь, когда мы катались на мотоцикле. Ей было любопытно узнать, как ощущается красный. Я усмехнулся.