Торопливо перейдя вдоль живой изгороди к кирпичной стене, я свернула направо и побежала к черному ходу. Повернув ручку, ворвалась в дом, захлопнула за собой дверь и заперла ее. Желчь подступила к горлу. Зачем моя сестра это сделала? Во время вечеринки, в лесу? Господи. Я не знала, что у нее есть парень. Ари не упоминала о нем после моего возвращения. Какого черта? Все еще паникуя из-за услышанного, я прикрыла рот ладонью. Это часто случалось? Другие люди тоже будут лапать друг друга на нашей лужайке всю ночь? От отвращения меня чуть не вырвало. Может, если бы последние пять лет я провела здесь, в обычной обстановке, то не была бы настолько шокирована, но… проклятье. Кроме фильмов, видео на YouTube и редких разговоров по ночам с подругами в общежитии в Монреале, я ни с чем подобным не сталкивалась… Романтическим или типа того. Надеюсь, ей хотя бы хватило ума взять презерватив. Пройдя по кухне, я перешла коридор, обогнула перила и поднялась по лестнице. Музыка до сих пор гулко гремела где-то вдалеке. Я бы хотела остаться на вечеринке, но решила уйти еще до того, как услышала Арион с тем парнем в кустах. Щеки у меня вспыхнули от смущения, когда я вспомнила парня, подошедшего ко мне несколько минут назад. «У тебя футболка немного просвечивает», – запинаясь, пробормотал он мне на ухо. В его словах не было недоброжелательности, но я все равно ощутила стыд. Подавив порыв скрестить руки на груди, я попыталась сделать вид, что это пустяк. Я иногда чувствовала свои соски даже под лифчиками. Что тут поделаешь. С его стороны было любезно предложить мне толстовку. Даже мило. Я добралась до своей комнаты и слегка прикрыла дверь, на случай, если Арион приведет своего дружка в дом. Все входные двери я заперла, чтобы никто из гостей не пробрался внутрь, но моя сестра знала, где спрятан ключ. Сорвав с себя майку, я натянула спортивный лифчик и опять надела майку. Бюстгальтеры я носила практически постоянно, потому что генетика наградила меня щедрее, чем большинство танцовщиц, однако благодаря диетам и тренировкам слишком пышными формами я все-таки не обладала. Стоило мне единственный раз обойтись без белья, как кто-то сделал замечание. Великолепно. Я подхватила свои пуанты с комода, но остановилась и положила их обратно, вместо этого нащупав чешки. Затем открыла дверь, вышла из спальни и вытащила телефон из заднего кармана. Едва касаясь перил для поддержки, я нажала на верхнюю часть дисплея. В ответ мужской голос произнес: – Десять-тридцать. Арион проведет у бассейна еще несколько часов. У меня есть куча времени. Пока я спускалась по лестнице, сзади внезапно скрипнула половица. Остановившись, я повернула голову. – Арион? Не слышала, чтобы она заходила. – Арион, ты здесь? – снова позвала я, на сей раз громче. Мне ведь не послышалось? Сейчас везде было тихо. Никакого ответа не последовало. И новых скрипов тоже. Но мой пульс все равно участился. Я прислушалась на мгновение, перебирая в мозгу все возможные объяснения. Домашних животных у нас не было. Родители уехали. В доме я находилась одна. Может, это ветер? Сжав свой сотовый, я нервно водила пальцем по углу экрана. – Телефон, – произнес виртуальный помощник, когда я случайно нажала на иконку приложения. От неожиданности я вздрогнула. И в этот момент половица скрипнула опять. После короткой заминки я переступила с ноги на ногу. Пол снова заскрипел. Значит, это из-за меня? Оглянувшись, я навострила уши. Готова поклясться, что звук донесся сзади. Я пошла дальше. Паркет нашего старинного особняка жалобно поскрипывал под моим весом, пока я спускалась по лестнице в небольшой бальный зал. Все в порядке. Я только что зашла домой, а до этого все двери были заперты. Войдя в просторное помещение бального зала, я отсчитала шаги и мысленно представила его, воскресив в памяти детские воспоминания. Стена слева, обращенная к фасаду здания, почти полностью состояла из огромных окон с длинными кобальтовыми шторами. Темный деревянный пол всегда сверкал в свете электрических свечей, установленных в массивной люстре на потолке. И я по-прежнему помнила белый камин у дальней стены, полку которого украшала к каждому Рождеству. Точнее, мама позволяла мне ее украсить, но потом приходила сама и все «исправляла» втайне от меня. Я надела чешки. Мои ступни слишком болели, чтобы возиться с пуантами. Взяв пульт от стереосистемы, установленной у стены, я включила плей-лист, нашла трек Nothing Else Matters группы Apocalyptica, прибавила громкость и бросила пульт вместе со своим телефоном на стол. Затем обошла квадратную танцевальную площадку, отмеченную наждачными стикерами, истершимися за годы моих визитов домой на праздники и каникулы. Когда родители устраивали банкеты, здесь расставляли столы и стулья, однако сейчас комната пустовала. Наверное, я могла бы увеличить репетиционную площадку, учитывая отсутствие мебели, в которую не врежешься. Зазвучала музыка. Я прошла по периметру, отсчитывая шаги и покачивая головой в такт виолончелям. Подстраиваясь под счет «раз, два, три, четыре и пять», встала на носочки и развернулась кругом, когда вступили другие инструменты. Согнув запястья, я расправила пальцы, вскинула руки вверх, склонила голову, двигаясь по наитию. Позволяя музыке просочиться внутрь и поглотить меня. Да. Знакомый трепет возник в животе. Я кружилась и исполняла па, ощущая энергию мелодии, разливавшуюся под кожей. Я улыбнулась. Мой танец был далек от классики, и, вероятно, я никогда его никому не покажу. Это мое развлечение на время отъезда родителей. Отец не любил громкую музыку, так почему бы мне не устроить собственную вечеринку, раз выпала такая возможность. Кружась по пустому залу, я чувствовала, как спина охлаждалась из-за выступившего пота, а пряди волос, собранные в хвост, касались лица. Я провела руками по щекам и шее. Музыка лавой растекалась по венам, пробуждая во мне желание стать дикой. Закусив нижнюю губу, я запрокинула голову назад и продолжила двигаться. Затем подняла руки, провела ладонью над головой и перекинула волосы через плечо. Я с такой силой зажмурила глаза, что ощутила боль в области бровей… У тебя осталось рефлекторное стремление зажмуриться? Когда испытываешь боль или… если взволнована? Вспомнив слова Дэймона, сказанные в кафетерии, я сбилась с ритма. Сукин сын. Я выбросила его из головы и продолжила. Под конец композиции мои движения замедлились. Тяжело дыша, я чувствовала, как пот каплями стекал по спине. Козел. Стараясь отдышаться, я опустилась на пятки и уперлась руками в бока. Почему он вторгался в мои мысли? Мне удалось избегать Дэймона всю неделю после нескольких встреч в первый день. Хотя это не означало, что я не чувствовала его. В каждом коридоре. В кафетерии, ведь обедали мы на одной перемене. На парковке, где слышала громкий рев пикапа Уилла Грэйсона – его лучшего друга, как я выяснила. Я очень остро чувствовала его близость в школе. И даже за ее пределами думала о нем гораздо чаще, чем нужно. Рика со своими подружками подробно посвятила меня в то, какой энигмой стал повзрослевший Дэймон Торренс. Популярным парнем с очень плохой репутацией. Плохой – в том смысле, что люди ему не завидовали, а старались избегать, одновременно не желая в этом признаваться. Несмотря на сомнительную репутацию, девушки были очарованы им. Они считали Дэймона своеобразным испытанием, думали, что смогут его укротить. Поэтому меня сразу предупредили: не будь настолько глупой, чтобы попасться ему на пути. У него нет сердца. Ну, им не следовало об этом беспокоиться. Дэймон уже навредил мне однажды. И мне хватило той пары часов в детстве, чтобы больше не искать с ним встреч. Я буду держаться от него подальше. С помощью пульта я пролистала несколько треков до пятнадцатого, после чего вытянула руки над головой, разминая ноющие мышцы спины. Прошло несколько секунд, однако музыка так и не заиграла. Я взяла пульт и вновь нажала кнопку «Play». И еще раз. «Ничего. Давай же», – жалобно пробормотала я и направилась к стене. Упершись в дверной проем, я пошла вдоль стены влево и нащупала провод стереосистемы. Но когда моя рука коснулась розетки, вилки я в ней не обнаружила. Я неуклюже потрогала розетку обеими руками. Что? Я опустилась на корточки и пошарила ладонями по полу. Провод лежал там. Черт, как это могло произойти? Вставив его обратно в розетку, я озадаченно прислушалась. Кто-то издевался надо мной? Я развернулась спиной к стене. – Здесь кто-то есть? Эй? Что-то было не так. Выставив руки перед собой, я нашла дверь и вышла из зала на кухню за бутылкой воды. Может, мне следовало позвонить мистеру Фергюсону, одному из охранников, патрулировавших нашу коммуну по ночам? Но родители не знали о вечеринке Ари, и они точно о ней услышат, если я вызову охрану. Я вошла в кухню, достала из холодильника воду, открыла бутылку и сделала глоток. Конечно, я могла бы попросить сестру осмотреть дом. Ее это взбесит, но она выполнит просьбу, если пригрожу рассказать маме и папе про вечеринку. Подойдя к входной двери, я потянулась к ручке. Однако едва я ухватилась за нее, дверь легко поддалась, и до меня дошло, что она уже была открыта. Мое сердце пропустило удар. Я мгновенно отпрянула назад. О черт. Ведь я же ее закрывала. – Арион? – настороженно крикнула я. – Ты тут? Похлопав по ручке двери снаружи, я нашла в замочной скважине ключ, который мы хранили под отколовшимся кирпичом. Это должна быть Ари. Только члены нашей семьи знали, где его найти.