Желудок провалился куда-то вниз. Я выпрямилась, моя грудь равномерно, но быстро вздымалась и опадала. Моя собака была у него. – Больше к нему не прикасайся, – процедила я. – Он сам пришел ко мне. Голос Дэймона донесся из глубины комнаты, и я предположила, что он сидел в кресле в углу, у окна. Я представила его здесь в темноте, пронзаемой только янтарным огоньком подкуренной сигареты. Наклонившись, я ухватилась за ошейник Михаила. – Ты дала своему псу русское имя, – задумчиво произнес Дэймон. – Я дала ему имя танцора. Михаил Барышников. Большинство величайших балетных танцовщиков были русскими, так уж получилось. Дань уважения к гребаному происхождению Дэймона тут абсолютно ни при чем. Уже собираясь забрать свою собаку и уйти, я почувствовала, как он поднялся с кресла, пока остатки дыма рассеивались в воздухе. Я держала Михаила рядом, сделала шаг назад к столику у стены, незаметно подхватила ручку, которая всегда там лежала вместе со стопкой бумаг для записок, и спрятала ее за бедром. Когда-то Дэймон пугал меня, и мне это нравилось. То время прошло. – Я не хочу здесь жить, – сообщила я ему. – Рано или поздно я найду выход. Ты ведь знаешь. Замерев на мгновение, я осознала, что это первое подобие разговора, пусть даже вынужденного, между нами за последние пять лет. С тех пор, как его отправили в тюрьму. Все предыдущие встречи сводились либо к мимолетным нападкам друг на друга, либо к угрозам. – Тебе нечего сказать? – подстегнула я. – Нет, просто не вижу смысла отвечать. – Голос парня приблизился. Он сделал глоток, судя по звону льда о стенки бокала, затем поставил свой напиток на стол. – Ты можешь разбрасываться любыми заявлениями, Уинтер, но в итоге будешь делать то, что тебе скажут. Ты, твоя мать и сестра, – подчеркнул Дэймон. – Вы больше не распоряжаетесь этим домом. – Я взрослый человек. И имею право уходить, куда и когда пожелаю. – Так почему же ты до сих пор здесь? Мои губы дернулись от желания оскалиться, однако я быстро спохватилась. Его посыл был очевиден. Да, я могла уехать той ночью, если бы позволила несправедливо арестовать своего друга. Дэймон с Гэбриэлом перешли в наступление, а я ретировалась. Поэтому правда в том, что я не имела права уходить, куда и когда пожелаю. Без последствий. – Мне нравится твоя ярость, – сказал он. – Рад, что она никуда не исчезла. Да, не исчезла. Похоже, ярость – это единственное, что у меня осталось. Я тосковала по смеху, улыбкам и свободе быть собой, которых лишилась после первого появления Дэймона в моей жизни и угрозы его неизбежного возвращения. Смогу ли я вновь обладать чем-то своим? Смогу ли влюбиться? После него? – Этан Бельмонт – бездарный третий сын генерального директора загнивающей сети кофеен и учительницы вторых классов. Он днями напролет просиживает в родительском доме и играет в видеоигры… – Ты хотел сказать, разрабатывает их… – Присасывается к ингалятору из-за пыльцы, хватается за эпинефриновый шприц, если на его хлеб попадет хоть капля арахисового масла, – продолжил парень. – Он не способен вытащить из горящей машины даже себя, не говоря уже о жене и ребенке. А ты способен? Не смешите меня. Дэймон Торренс спасает лишь собственную шкуру. Хоть мы с Этаном и не встречались, я бы не раздумывая предпочла его. – Тебе нужен надежный мужчина, – дразнящим тоном произнес он, медленно приближаясь. – Тот, кто твердо стоит на ногах и умеет поддерживать железную дисциплину. Командный игрок в Тандер-Бэй. Тот, кто заставит тебя слушаться. И, – его голос помрачнел, когда Дэймон остановился прямо передо мной, – не станет задавать лишних вопросов, если не все его дети будут похожи на него. Я неровно выдохнула, надеясь, что он не заметит мою дрожь. Зная теперь о его намерениях, я плотно сжала губы. Дэймон планировал выдать меня замуж, словно мы жили в девятнадцатом веке. И в то же время собирался поразвлечься. – Ну, пойдем, – бросила я с вызовом. – Чего ты ждешь? Он прильнул ко мне, потянулся за спину и вырвал ручку из моей руки. – Чтобы ты задействовала в борьбе собак покрупнее, – процедил Дэймон сквозь зубы. – Ты можешь лучше. Лицо у меня вспыхнуло, а ноги подкосились. Забрав ручку, он отошел. Спустя мгновение я услышала, как парень прикурил новую сигарету. С трудом пытаясь напрячь каждую мышцу в своем теле, я сказала: – Задействую. И что бы ты ни делал, я никогда тебе не подчинюсь. – Не подчиняйся, пожалуйста, – парировал Дэймон, бросив зажигалку на стол и выдохнув облако дыма. – Для этого у меня есть Арион. Звук его шагов снова приблизился. Я приготовилась. – Она будет полезна. По утрам, когда я просыпаюсь со стояком и мне нужно оказаться внутри чего-нибудь тесного и горячего. Мои челюсти сжались еще сильнее. В памяти всплыл образ Дэймона на моей кровати одним далеким утром… Я проигнорировала жжение в глазах. Боже, я ненавидела его. – Но по ночам, – сказал он тихо, опять остановившись передо мной, – когда меня переполняет энергия, насколько тебе известно, я вспоминаю, как мой рот скользил по влажному от пота животу, а пальцы поглаживали гладкую киску… Мое сердце колотилось о грудную клетку. Воспоминания о тех ощущениях заставили меня замереть. – Возможно, я вновь окажусь в комнате ее младшей сестренки тремя дверями дальше по коридору. Стяну с нее трусики и начну лизать… Покачав головой, я сопротивлялась картинкам, всплывшим в моей голове. – Ты больше ничего от меня не получишь. Я не позволю. Ты изнасиловал меня. И не по статутному праву. Это было настоящее изнасилование. – Мне понятно, почему ты хочешь в это верить. Может, ты стыдишься. Или чувствуешь вину, потому что тебе понравилось. – После короткой паузы Дэймон продолжил: – Только будь осторожна, Уинтер. Я все еще могу подкинуть тебе новых проблем. – О, уже боюсь, – выпалила я в ответ. Ему у меня уже нечего забирать. Несколько секунд он стоял молча и неподвижно, после чего его голос пронзил тишину. – Михаил? – позвал Дэймон. Я подпрыгнула. – К ноге, – произнес он на непонятном языке. Что? Пес вырвался из моей хватки и побежал к нему как по команде. – Что ты делаешь? – Я бросилась вперед. – Отдай мне мою собаку. – Затем окликнула: – Михаил! Однако я больше не чувствовала близости ни одного из них. Куда они ушли? Что сказал Дэймон? Это был русский? Михаил не знал команд на русском языке. Я услышала позвякивание его ошейника в нескольких метрах от себя, и в горле образовался ком. – Хороший мальчик, – проворковал Дэймон. – Он умный. Знает, кто его хозяин. Михаил пошел к нему? – Михаил, – произнесла я. – Михаил, иди сюда. – Теперь вот в чем вопрос… – продолжил парень. Звуки его шагов опять стали приближаться. – Оставить ли его себе или отдать отцу? У меня не было собаки уже много лет. Не уверен, что помню, как за ней ухаживать. Мои нервы были на пределе. – Отдай мне собаку. – Хочешь его вернуть? – подойдя ближе, спросил он. – Значит, умоляй меня. – Пошел ты! Схватив меня за шею, Дэймон сжал в кулаке волосы на моем затылке. – Собака есть собака, а сучка есть сучка, – огрызнулся он. – От вас нет особой пользы, так что мне плевать на обеих. Я уперлась руками ему в грудь, стараясь оттолкнуть. Михаил. – Умоляй, – дразнящим тоном приказал Дэймон. – Только прошепчи. Просто скажи «пожалуйста». Он не мог забрать мою собаку. Что он с ним сделает? Я больше не могла притворяться безучастной. Мысль о том, что я не буду знать, все ли в порядке с Михаилом… Дэймон действительно его заберет?