Федя подумал, что с Лариской и с Аленой было намного проще, а тут… Привел домой девушку и стоит последи комнаты, как дурак. Неловкость продолжалась не дольше пары секунд. Даша подошла сзади, обняла его и поцеловала в затылок. Федор обернулся, и они принялись целоваться долго, подробно, с наслаждением вдыхая запахи друг друга. Парень быстро стянул с девушки футболку и едва не задохнулся от нежности, почувствовав под руками колючие позвонки и острые лопатки. Он стянул с девушки джинсы, швырнул их на стул, затем скинул собственную одежду на пол, и повлек Дашу за собой на диван. Федя уже не думал о том, как выглядит, и что будет потом, потому что теперь это было совершенно не важно. – А все-таки в пресс-секретари я не пойду, – сказал он вслух ни к селу, ни к городу, и Даша счастливо рассмеялась. «Прощай, немытая Россия!», наши дни Лина и Елисей уселись за стол на маленькой Лининой кухне, чтобы подробно обсудить события последних дней. Лина приготовила салат, запекла мясо с овощами и достала из холодильника шампанское. – В честь чего банкет? – удивился Елисей. – Ну как же, в честь нашей победы. Как и положено: зло наказано, добро торжествует. Ты, Елисей, всех злодеев поймал и обезвредил. Бельмондо из фильма «Профессионал» отдыхает! Грабителям и убийцам предъявлены серьезные обвинения. Наконец-то эта шайка, безнаказанно убивавшая людей, получит по заслугам. И все – благодаря моему близкому товарищу, бравому полковнику полиции Елисею Петровичу Жукову. – Постой-постой, прежде, чем откроем шампанское, я должен кое-что объяснить. – Ой, Сева, ты меня пугаешь… – И все-таки я обязан сказать правду, хоть она и горькая. Честно говоря, праздновать-то нам сегодня особо нечего. – В смысле? – В том смысле, что мы можем гордиться лишь двумя пунктами нашей повестки. Во-первых, убийца и бандит Гиви Гамдлишвили арестован, ему предъявлено обвинение по многим эпизодам. – Вот видишь! Главный разбойник получит по заслугам! Давай дальше! – Во-вторых, Ирине Петровой предъявили обвинение в пособничестве супругу в организации заказных убийств и похищении денежных средств. Вот и все наши с тобой, Линочка, достижения. – Только Гиви и Петрова? Как же так! Они ведь были лишь орудиями в руках более крупных преступников. На совести заказчиков – Дмитрука и Куропаткина – целая серия убийств, и они по-прежнему на свободе? Надеюсь, ненадолго? Мне кажется, Гамдлишвили не станет их отмазывать, это не в его интересах. Наш «бравый джигит» очень быстро сдаст всех, и оптом и в розницу. У него нет друзей, только подельники и «члены бригады». – Ты права, как всегда. Гамдлишвили сдал заказчиков на первом же допросе. – Ну и?.. – В тот-то и дело, никакого «и» не последовало. Наши криминальные старички оказались довольно шустрыми. Кто-то слил им информацию об аресте Гиви. В итоге и тот, и другой успели скрыться за границу до того, как их задержали. – Так быстро? – Что ты удивляешься? Разве не слышала о том, как депутатов арестовывают прямо в зале заседаний? Ты как будто до сего дня думала, что наши депутаты чисты и наивны, словно первоклассники на первой линейке. Ясный пень, глава комитета Виталий Дмитрук узнал через своих людей, что под него «копают», и быстро подготовился к такому повороту событий, равно как и его подельник Алексей Куропаткин. К тому же у них давно уже были деньги в офшорах и запасной аэродром на Западе… По нашим сведениям, Дмитрук и Куропаткин улетели в Великобританию. Как известно, «с Темзы выдачи нет». Еще бы! На них заведено уголовное дело с формулировкой «убийство одного или нескольких лиц по групповому сговору». Это, считай, пожизненное. Единственное, что удалось нам сделать – заблокировать их счета в России. Лина взглянула в окно, за которым белыми цветами стыли деревья и догорал закат короткого зимнего дня. Затем посмотрела на Елисея. Приятель мял в пальцах сигарету, не решаясь закурить. Она встала, открыла форточку, пододвинула другу пепельницу и сказала: – В любом случае, им не позавидуешь. Были всем, а стали никем. Вспомни, Сева: у Бориса Березовского было все, о чем можно мечтать, и все же он не смог жить вдали от Родины. Игорь Малашенко тоже считался человеком небедным. имел счета в офшоре и недвижимость на Западе. Однако свел счеты с жизнью в своем доме в Испании. Мне кажется, Елисей, деньги компартии – не просто бумажки. На них много крови и сломанных судеб. Это давно уже роковая субстанция, а не просто огромные цифры на банковских счетах. Наши мафиози взвалили на себя эту ношу, замарали руки кровью и теперь призрак кровавых денег будет преследовать их до гробовой доски. Мы даже не можем представить себе, что ждет этих людей на далеких британских островах. Судьба иногда откладывает свой приговор, но никогда его не отменяет. Ну, да бог с ними! Мы с тобой молодцы! Нашли заказчиков трех убийств и обезвредили киллера. Вот за это сейчас и выпьем. – Значит, шампанское открывать? – Всенепременно! Тем более, что Новый Год на носу! Лина и Елисей чокнулись и выпили за победу добра над злом, за дружбу и наконец – за любовь. Потому что оба в эту минуту поняли: этот приговор судьба им оставила в силе. Перемена повестки, наши дни – Федор, ты где прохлаждаешься? Главный срочно требует тебя на ковер! Звонок Ксении, секретарши Главного, застал Федора в постели. Он продрал глаза и замер от внезапно нахлынувшей радости. Рядом с ним сладко потягивалась, медленно просыпаясь, любимая девушка. Федор поцеловал Дашу в розовое теплое плечо, затем нежно провел рукой по острым ключицам, маленькой груди и плоскому животу. Девушка ответила на ласку радостным стоном. Беззаботный, как все влюбленные, Федор обнял ее и успешно повторил все то, чем они занимались всю ночь. В конце концов, лишние полчаса ничего не решают. Он влюбился, и что теперь ему какой-то Аккуратов! Пусть весь мир подождет! Шеф встретил Федора широкой улыбкой и долго тряс его руку. Как-то не вязалось это со вчерашним разговором, и Круглов насторожился. – Ну, Федя, поздравляю! Настал твой звездный час. Готовь газетную бомбу! – А что случилось? Вы же сами запретили мне писать о деньгах партии? – Федор с недоумением уставился на Главного. Тот с отеческим укором посмотрел на бледное после ночи любви лицо сотрудника и продолжал: – Повестка поменялась, Федя! Теперь борьба с коррупцией – насущная тема. Я понимаю, Фед, ты переживал после вчерашнего разговора, позволил себе с горя выпить лишнего, проспал… С кем не бывает! Творческому человеку простительно. Короче, немедленно готовь большую статью по своему журналистскому расследованию. Подробно опиши, где и как ты с этими мерзавцами встречался, что они тебе рассказывали и вообще… Можешь даже кое-какие детали присочинить для красного словца. Никто тебя за это не осудит. Главное, это должна быть бомба! Газета выйдет с огромным заголовком на первой полосе, а твоему материалу я отвожу целый разворот. – В честь чего такой прыжок с переворотом? – Федор взглянул на Аккуратова с нескрываемым удивлением. – Помнится, вчера вы требовали, чтобы я все забыл и стер все мои материалы в компе. – Ну-ну, Федя, нельзя же быть таким упертым, словно ты не репортер в двадцать первом веке, а большевик в начале двадцатого! Журналист должен быть гибким. Повестка в стране каждый день меняется, в чем ты сам только что убедился. – А что случилось? – Федор опять уставился на шефа и даже уши потер украдкой, желая удостовериться, что не спит. Аккуратов кинул на него торжествующий взгляд: – А то случилось, Феденька, что Гиви Гамдлишвили задержали, и у следствия есть неопровержимые доказательства его вины в убийстве Ивана Кузнецова, его коллеги в «Стране Советов» Романа Ищенко и Валерия Мендоса, заведующего корреспондентским пунктом в Мехико. Следователи прокуратуры не исключают, что на Гамдлишвили висит немало других убийств, которые им еще предстоит раскрыть. В том числе, и убийство депутата Петра Кузнецова. – Постойте, а Виталий Дмитрук и Алексей Куропаткин? Что с ними? Гиви был всего лишь исполнителем при богатых хозяевах… – Сбежали в Лондон на частном самолете. Теперь об этих мерзавцах можно напечатать все, что ты, Федя, нарыл с риском для жизни. Главное, не жалей красок! Мне сегодня звонили из Думы. Там теперь считают, что про эту банду трусов и предателей не только можно, но и нужно рассказать в прессе все, чтобы другим неповадно было. Из полиции тоже звонили. Они надеются, что мы дадим громкий материал, в котором их роль в раскрытии всех этих преступлений будет решающей. Думаю, они уже новые звездочки на погонах обмывать готовятся. Короче, надо, Федя, надо! У Федора звякнул телефон. – Можно я взгляну? – спросил он шефа. – Можно, тебе сегодня все можно, – добродушно усмехнулся тот. На экране смартфона появилось лицо Даши. «Привет! Я уже скучаю!». В конце сообщения стояло три сердечка и два смайлика. – Я все понял, – сказал Федор, оторвавшись от экрана. – Материал на разворот будет у вас на столе через три дня. Ну, я пошел? Шеф отечески кивнул, и Федя выбежал из кабинета. Ему не терпелось позвонить Даше. Смерть, кровь, убийства… Все это важно, конечно, но сейчас есть дело поважнее. Федор выбежал в коридор, услышал в трубке голос любимой и сказал: – Даша, я тоже очень скучаю, – потом смутился и проворчал, – больше говорить не могу, много работы. Увидимся вечером. – Почему это вечером? – сказала Даша, появившись у него за спиной. – Между прочим, я уже на работе. Федя оглянулся. В длинном редакционном коридоре кроме них двоих никого не было. Он обнял Дашу и поцеловал самым продолжительным поцелуем за всю свою не слишком долгую жизнь.