И подхватил мою сползающую тушку с коня, прижал к себе в совсем уж неприличном объятии. И на этом пикантном моменте я просто уснула. И не видела, что проехав какими-то лесными тропами, мы выехали на дорогу уже в долине, далеко от того места, где меня искали. Проснулась я, только когда Иртэн уже нес меня на руках на крыльцо моего собственного дома, неловко прижав. Сонно пробормотав что-то недовольное, я поудобнее пристроила голову на его плечо и собралась дремать дальше. Но не тут-то было! Внезапно по глазам ударил яркий свет в холле дома, шум голосов, среди них различила голос отца. Что-то он говорил насчёт знахарки. Я только пробормотала, что не надо знахарку, пусть лучше Миньку приведут. Папа все понял и отправил за ним. Наконец, меня перестали трясти и положили на мою восхитительно мягкую, чистую, родимую постельку! Рядом с собою я слышала только голоса Талии и Лимки. Они споро, в четыре руки, снимали те лохмотья, что утром были элегантной амазонкой, и прочие причиндалы. Затем аккуратно обтирали мою многострадальную тушку мягкой мокрой губкой. Закончив банные процедуры, меня упаковали в какую-то монструозную ночнушку (где они её взяли? Вроде я все такие благополучно изжила из своего гардероба, вот чесслово, смирительная рубашка!), укрыли по самые уши одеялом и тогда запустили Миньку ко мне в спальню. Я только вяло махнула рукой, типа, барыня приказали — все вон! как нас понятливо оставили вдвоем. Я похлопал рукой по краю кровати, приглашая Миньку присесть рядом. — Минь, я с лошади упала, меня ветка по голове ударила. Теперь голова сильно болит, тошнит, едва стоять могу, шатает, ноги подгибаются. Правильно это называется сотрясение головного мозга. Вот, пощупай, какая шишка у меня на затылке. Я повернула голову набок, чтобы Миньке было удобнее потрогать мою травму. Мальчишка послушно потрогал рукой мой бедный затылок, злополучный шишак. От руки его шло ощутимое тепло. — Леди Маринелла, тут у вас прямо вижу в голове пятно такое, как будто красное и оно вот так делает. Мальчик пару раз сжал и разжал ладонь в кулак. Ага, он показывает, что участок боли и повреждения как бы пульсирует. Верно, именно так я и ощущаю боль, пульсацией. — Минь, а убрать это пятно красное, чтобы голову так не дергало, можешь? Я показала рукой, так же как и он. Мальчик растерялся. — А как это сделать? Я не знаю, ни разу не пробовал, я просто вижу где болит. — Минь, а ты вот так поднеси руки к этому месту больному поближе или даже положи руки на голову, глаза закрой, найди с закрытыми глазами больное место, представь, что ты очень хочешь, чтобы у меня голова перестала болеть и представь, что у тебя по рукам идёт тепло и переходит на больное место и оно перестает так дёргаться и не красное, а обычное, как все остальные. Ффуу, ну и бред я несу, но сейчас смогла вспомнить только то, что когда-то давно читала в книжках — фэнтези. Не дано мне целительской магии, тут и пытаться даже нечего. А Миньке надо развиваться. Мальчик кивнул головой, что все понял и протянул к моей голове немного дрожащие руки. Сам же сидел с закрытием глазами, закусив губу. Даже видно было, что он напрягается. У меня мелькнуло запоздалое раскаяние, что нагружаю мальчишку, а вдруг ему ещё рано такое? Это точно из-за сотрясения я перестала нормально, и адекватно мыслить. Да, натворила я дел, однако. И ещё мне упорно кажется, что я уговорила Иртэна жениться на мне, и он согласился. Ой, стыдно-то как. Пусть это будет больной бред. Не то, чтобы я уж так и против, но очень и очень неловко. От рук мальчика понемногу тепло стало расходиться по всей моей многострадальной бестолковой голове, пульсирующая боль стала понемногу утихать. Вроде бы не тошнило. Я закрыла глаза и тихонько млела от чувства облегчения. Не могу сказать, сколько так продолжалась, но только очнулась я от этой дрёмы, как от толчка. Открыв глаза, увидела сосредоточенное, побледневшее лицо Миньки, с закрытыми глазами, крупными каплями пота на лбу. Подрагивающие руки ребенка по-прежнему лежали на моей голове. Боли не было. Я испугалась, что мальчишке плохо. — Минь, Минь, все, открой глаза! Очнись, Минька! Я уже чуть не плакала. Мальчик открыл глаза, вначале немного непонимающе смотрел на меня, потом слабо улыбнулся. — Получилось, да? получилось? — Да, Минь, все получилось, ты большой молодец! Сейчас тебе обязательно надо поесть, я скажу Талии, покормит тебя. И утром спи, сколько хочешь, не вставай рано. Тебе надо хорошо отдохнуть, ты много сил потратил. Но, как мы с тобой договаривались, никому, кроме папы, об этом не говори. Даже если очень захочется похвастаться. Ты уже большой, сам понимаешь. Папе можно, он все знает и понимает. Минька кивнул головой. Я дотянулась до тумбочки, протянула ему кувшинчик с ягодным морсом, который всегда стоял у меня рядом с кроватью, и отчаянно затрясла местным аналогом селектора — колокольчиком. Не знаю, сидели ли Талия и Лимка возле двери, но в спальню ко мне они влетели почти сразу. Минька даже не успел допить морс. — Талия, пожалуйста, покорми Миню, повкуснее и посытнее. Нет, шоколадную пасту пока не давать. Глядя на разочарованно вытянувшееся лицо мальчишки, а за ним и Лимки (явно ведь рассчитывала, что приятель поделится!), я чуть не рассмеялась, но не стала обижать ребят. — Завтра ему дашь пасты, целую баночку! Только с хлебом и чаем, а то слипнется ещё что-нибудь. И пусть с утра хорошо выспится. Талия кивнула, что все поняла и повела Миньку на кухню, на ночную трапезу. Оставшаяся со мной Лимка помогла мне добрести до почти отремонтированной моей ванной комнаты, умыться-освежиться, поправила постель, вихрем сбегала на кухню за свежим морсом и я отправила ее отдыхать и сама погрузилась, наконец, в спокойный, без боли и сновидений, сон. Пусть все, что будет, будет потом. И я, как известная героиня, подумаю об этом завтра. Утро пришло с теплым, ярким солнышком, ласково согревающим мою щеку лучиком, пробившимся сквозь небольшую щёлку в неплотно задернутых шторах. Я, не открывая глаз, лениво потянулась, перевернулась на другой бок, чтобы солнышко согрело и другую щеку, потому что щекотно и, почему-то, смешно. Как солнышко??! Я подскочила на постели и села, тряся головой. Солнце в моей комнате появляется отнюдь не с рассветом, а часам к девяти утра. Вот это я поспала! Почему Лимка меня не разбудила? Я спрыгнула с кровати с намерением быстро одеться и слабо охнула — все синяки, ссадины, царапины резко заболели, как по отдельности, так и дружным коллективом. Я плюхнулись назад на постель, и напрягла память, и начала перебирать мысленно события вчерашнего дня. Дорога, неизвестно чего испугавшаяся Морковка, ветка, пришедшая ровнехонько по затылку. Странный дом-избушка, какие-то двое, мужчина и женщина, причем мужчина намеревался жениться на мне, так как я теперь, видите ли, скомпрометирована, мой дурацкий побег с дополнительными травмами. Иртэн Шефир. точно, ведь это он меня домой привез! Конфуз с моим дурнотным состоянием, выпила какого-то забористого пойла. Наговорила черт знает чего вежливому барону. И чем дальше, тем больше у меня алели щеки, и холодело сердце — кажется, я предложила барону жениться на мне! И барон согласился. Вот это и плохо. Если он просто поддержал бред пьяной девицы — то это просто неловко за свое неадекватное состояние, а если он всерьез принял мои слова и счёл себя обязанным принять на себя ответственность за такую весьма однозначную ситуацию — дело другое. Согласитесь, в самом деле, что можно подумать в здешних условиях и здешнем времени — ночь, мужчина на коне держит в объятиях невменяемую девицу в расхристанном виде. Тут даже и думать не приходится — репутация девушки в клочья. На мужчину, может, покосятся какое-то время, и забудут, а вот для девушки все кончено практически, если она не выйдет тут же замуж, даже ее детям припомнят, особенно дочерям. Конечно, нас видели только свои люди да мой отец, но на каждый роток не накинешь платок. Так говорила моя бабуля и была права, я в этом не раз убеждалась в прошлом. Ох, и дела меня ожидают! Но нет смысла прятать голову в песок, я не страус, надо одеваться и выходить во внешний мир и принимать ответственность за все прошлые и нынешние дела и поступки. Я потрясла колокольчиком, вызывая Лиму, сама я сегодня со всеми своими синяками не смогу одеться. Когда я доковыляла до столовой, надеясь тихой мышкой позавтракать и тихонечко где-нибудь осесть и лишнего не отсвечивать, то оказалось, что я напрасно надеялась. Сегодня проспали все домашние в связи с ночным переполохом. И только подтянулись на завтрак. Ждали меня. К моему удивлению, в столовой я увидела и моего героя — спасителя и одновременно предмет моих мучительных раздумий — барона Шефир. Выглядел он отвратительно бодро и свежо, особенно на фоне расписной меня — с синяками и царапинами. Вчера даже не заметила, как я ободралась. Но барон так тепло улыбнулся мне, что сил кривить морду лица просто не было и я тоже улыбнулась. А ещё подошла к отцу и прижалась к нему, отдавая ему свою любовь. Он в ответ тоже аккуратно обнял меня, боясь причинить мне боль. Заглянул в глаза. — Мариша, как ты? Не рано ли поднялась, может, сегодня полежишь в постели? Щасс, два раза! У меня столько дел напланировано, и даже без беготни по двору, сидя на пятой точке, хватит до самого вечера! — Не переживай, папа! Все нормально, голова не болит, это самое главное, а царапины заживут. Да я сегодня дома поработаю, никуда не еду, не бегу. Кстати, а моя Морковка не появлялась? Неужто пропала? Так жалко, хорошая животинка была. Димар добродушно рассмеялся. — Да куда она денется! Вечером вчера ещё явилась! Где же она морковки ещё найдет! Так что домой она сразу и отправилась, не беспокойтесь о ней. Ещё поинтересовалась у Талии, как там Минька. Оказывается, спит ещё, она заглядывала, да и Лимка уж несколько раз сбегала, приятеля проведала, сопит в две дырочки. Зато вчера, поев перед сном, строго наказал Талии, чтобы не забыла про банку шоколадной пасты. Я только закатила глаза — вот же сладкоежка! Ну, ничего! У меня ещё одно лакомство для них с Лимкой припасено, тыквы как раз начали зреть, будут им цукаты! По окончании завтрака, подождав пока домашние разойдутся, отец позвал меня в кабинет, за мною следом шел Иртэн. Кажется, предстоит серьезный разговор. Да, я не ошиблась. Начал разговор папа. Откашлявшись и смущённо глядя на меня сказал. — Маринелла, вчера ко мне обратился барон Шефир. Он просил у меня твою руку. Ну, то есть, он просил согласия на то, чтобы жениться на тебе. Поскольку я предоставил тебе самой право решать, как строить свое семейное счастье, то я прошу тебя обдумать всю ситуацию и принять свое решение. Я в любом случае его приму и пойму. Он опять кашлянул. Я сидела, замерев и уставившись в одну точку на сложенных своих руках, как у благовоспитанной барышни. Машинально отметила, что синяки и ссадины на руках не соответствуют этому образу. Мысли лихорадочно перескакивали с одного на другое. Значит, ничего мне не почудилось, и барон всерьез воспринял мои слова. А сам он хочет жениться или под давлением обстоятельств? А как сложится наша семейная жизнь? И где мы будем жить? Я не хочу переезжать в Зелёные Холмы! А свадьба обязательно вскоре после помолвки или можно подождать какое-то время? Глава 68. Глава 68 Помолвка — сладкое словечко, Настал день ваш долгожданный, От счастья трепещется сердечко, Впереди целый век — такой долгожданный! Внезапно я осознала, что раздумываю так, как будто уже приняла его предложение! То есть, в душе я не против этого брака? Какой ужас. Я же точно замуж не хотела! Как подействовали на мой ум женщины двадцать первого века условности существования века девятнадцатого! Пока я гоняла свои мысли по кругу, барон Шефир решил взять дело объяснений в свои руки. Он встал и с самым серьезным видом сказал. — Леди Маринелла я прошу вашей руки и предлагаю вам свою руку и сердце, свое имя и судьбу! Мне кажется, вы сейчас думаете, что я это предлагаю из-за вчерашнего происшествия. Но это не так. Вы мне очень нравитесь, и я считаю, что лучшей жены для себя я бы и не желал! Я все равно приехал бы к вам с этим предложением, просто не мог насмелиться. Вчерашнее просто придало мне решимости и вот я покорно жду вашего решения. Составите ли вы мое счастье? Я понимала, что пауза затягивается, и надо отвечать. Но начала чисто по-купечески, с выяснения различных условий и дополнительных соглашений. — Барон, папа, я хотела бы вначале узнать кое-что, можно? — Дождавшись кивка от обоих мужчин, продолжила — какой срок между помолвкой и свадьбой будет приличным? Ведь мы же понимаем, что срочных обстоятельств у нас нет? И чем длительнее срок помолвки, тем скорее это заткнет сплетникам рот, если и появятся какие-то слухи. Мужчины синхронно кивнули, но было заметно, что их несколько удивила и даже задела моя прямота. Потом отец ответил. — Думаю, шесть месяцев срок вполне приличный и подготовка к свадьбе пройдет не впопыхах. Я постаралась незаметно выдохнуть. За шесть месяцев можно, при желании, узнать человека, его привычки, характер, и вообще, решить, подходит он тебе или нет. И, если что, можно будет разорвать помолвку, это не свадьба. Так, теперь сразу озвучу про место жительства. — И ещё одно, барон. Я очень не хотела бы переезжать в ваше имение и вообще, отходить от дел по управлению своим поместьем. У меня идёт большое благоустройство, мой дом просто больше, в конце концов! Барон задумался, было видно, что такое решение мое его удивило. Потом он предложил. — Можно ведь просто объединить поместья? И для проживания выбрать то, где нам будет удобнее. Если у вас, леди Маринелла, нет принципиальных возражений, то все можно решить по обоюдному согласию. Я набрала воздуха в грудь и, как в воду кинувшись, произнесла. — Я, Маринелла Нессир, дочь Лайона Нессир, принимаю предложения руки и сердца барона Иртэна Шефир и разделяю с ним с ним его имя и судьбу! Все, ритуальная фраза произнесена, пути назад нет. Но барон внезапно сконфузился. — Леди Маринелла, лэр Нессир, простите меня, если сможете, у меня с собой нет помолвочного кольца! Но я обязуюсь завтра приехать к вам с этим кольцом! Я хочу, чтобы не было никаких недомолвок и чтобы все знали, что леди Маринелла — моя невеста. И отец, и я облегчённо выдохнули и заулыбались. Я уж думала, там пятеро внебрачных детей припасено. Кольцо, это ерунда, ещё успею походить окольцованной. И отец тоже обрадованно закивал, мол, подождем до завтра, подождем! Барон заторопился к себе в поместье, клятвенно заверив, что завтра с самого утра обязательно будет у нас. Пошутив ещё, что у нас так вкусно кормят, что он ни за что завтрак не пропустит. Мы вышли провожать Иртэна на крыльцо, ему подвели его отдохнувшего и ухоженного коня. На прощание он пожал руку отцу, а мне, на правах жениха, поцеловал мою исцарапанную, с мозолями от поводьев (ну когда я не стану забывать про перчатки!) ладошку. Барон уехал. А папа посмотрел на меня и засмеялся. — Маришка, вот купечество из тебя никакой Академией благородных девиц не вышибить! Ты так торговалась о своем замужестве, что можно подумать, тебе не руку и сердце предлагают, а торговую сделку! А если серьезно, то ты точно убеждена в необходимости этого брака? Или под давлением обстоятельств решилась? Только скажи, я все отменю. — Нет, папа. Барон мне и так нравился, так что тут нет ничего такого. Да и свадьба не завтра, мы успеем узнать лучше друг друга, приспособиться друг к другу. Не всегда бывает любовь с первого взгляда, как у вас с мамой. Иногда и с десятого неплохо бы. Папа покачал головой и, предложив мне руку, повел меня назад в кабинет, надо было решить кое-какие дела в связи с изменившимися обстоятельствами, обсудить тот контракт, что привез отец вчера из Арники и поговорить о том, как вчера Минька меня лечил. Пока это было важнее предполагаемой свадьбы. ИРТЭН Всю дорогу до своего поместья Иртэн ехал и улыбался. Да и чувствовал себя необыкновенно легко. Как будто гора с плеч упала. Все проблемы, которые он не мог решить в силу своей привычки подчиняться отцу и привитого с детства такого понятия, как сыновний долг, теперь закончились. Он принял свое собственное решение, и оно решительно перечёркивало вопрос с ненавистным ухаживанием за нелюбимой девушкой, с обязательной выплатой приданого невесты своему отцу на возрождение графского поместья, которое достанется не ему, а его старшему брату. Иртэн не был меркантилен, но некоторые моменты он искренне не понимал. Он помогал отцу доходами от своего поместья для уплаты старых долгов, но не хотел, чтобы приданое его невесты ушло в чужие руки. Завтра же, как только он приедет в Белую Долину, он все расскажет будущему тестю, лэру Нессир и убедит его во внесении изменений в условия приданого, даже сам поможет составить такой документ. Там должно быть условие, что деньги или материальные ценности из приданого Маринеллы могут быть потрачены только для нужд самой Маринеллы и их детей или для развития их поместий, которые тоже со временем будут принадлежать их детям. Лайон человек понятливый и отлично понимает в финансах, так что поймет, что такое условие будет именно на защите интересов его дочери.