Эпилог notes1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 * * * Андрей Евгеньевич Бондаренко КУПЧИНО КНИГА ПЕРВАЯ НАСТОЯЩИЙ ДОЗОР От Автора Где-то — играл рояль. Тихо и не навязчиво. Играл себе и играл. Старенький, трескучий…. Но, не смотря на эту трескучесть, на Душе становилось всё теплее и теплее. Бывает. Старый уставший рояль, исполняющий нехитрую вечную песенку — о Любви. О Любви высокой и невозможной. О Любви — о которой — можно только мечтать… Будут ли «совпадения-пересечения» с романом «Ночной Дозор» Сергея Лукьяненко? Да, будут. Непременно. Но только в плане сюжетных линий. Вернее, в сюжетной структуре. Не более того. Автор Пролог Кастет в кармане В метро было людно и душно. Июльский вечер, пятница. Часть народа следовала с работы домой, в спальные районы. Другая — до конечной станции «Купчино», чтобы там пересесть на электрички и разъехаться по дачам, так милым городским усталым сердцам. Разогнавшийся состав неожиданно шатнуло на последнем повороте, пассажиры бестолково завалились направо — друг на друга. — Что это у тебя, милочка в кармане? — принялась сварливо ворчать пожилая костистая тётка в летнем цветастом сарафане. — Ребристое такое, твёрдое, слегка колючее? Прямо в поясницу мне впилось…. Ох, уж, эта современная молодёжь. Никакого уважения к старшим. Совсем распустились и распоясались. Сталина на вас нет… — Простите, пожалуйста, — незамедлительно отодвигаясь в сторону, смущённо пробормотала Юлька. — Я нечаянно. Не со зла. Извините. Было очень душно, тревожно и жарко, по спине, нещадно и подло щекотясь, ползли — размеренной чередой — капельки пота. «Всё из-за этой дурацкой куртки», — подумала Юлька. — На улице плюс двадцать пять градусов, а в вагоне метро и того больше. В футболке, по идее, надо ходить в такую погоду. Но у куртки есть одно бесспорное и важное достоинство, то бишь, наличие просторных карманов…». В правом кармане джинсовой светло-голубой курточки лежал надёжный и тяжёлый кастет, треугольное пупырчатое ребро которого и впилось в поясницу ворчливой соседки. В левом кармане находился пузатый светло-зелёный баллончик с качественным израильским нервнопаралитическим газом (сорок пять американских баксов, между прочим, пришлось отдать!). Во внутреннем — короткий самодельный стилет в деревянных ножнах. Сложить всё это хозяйство в наплечную сумку? Можно, конечно. В том смысле, что сложить-то можно, а, вот, достать — в нужный момент — можно и не успеть… «Дяденька, назначивший по Интернету встречу, судя по фотографии, является достаточно субтильным и хиленьким», — мысленно хмыкнула Юлька. — «Такого и утренней жидкой соплёй, запросто, можно перешибить. Но страховка — в серьёзных делах — лишней не бывает. Прописная истина и жизненная диалектика, так сказать…». — Конечная станция «Купчино», — устало и равнодушно объявил механический голос. — Дамы и господа, пожалуйста, не оставляйте в вагонах метрополитена посторонних вещей и подозрительных предметов… Перейдя по подземному переходу на нужную сторону, девушка вышла на Балканскую площадь. — Охотнички, блин, — язвительно проворчала костистая тётка в цветастом сарафане, идущая рядом. — Твари ненасытные. Колодцы бездонные. Ну, чисто шакалы степные… — О ком это вы? — поинтересовалась Юлька. — А вон, видишь, менты парочками прогуливаются? То есть, полицейские, если по-новому…. Думаешь, это они надзирают за общественным порядком? Фигушки, милочка, тебе! Мужичков высматривают — прилично одетых и пьяненьких. Мол: — «Предъявите ваши документы! Попрошу пройти с нами!». Удостоверение мельком покажут и поведут — якобы в отделение, расположенное на Купчинской улице. Не доведут, конечно. В ближайшей подворотне умело обшманают, физию слегка начистят, деньги и мобильный телефон отнимут, после чего отпустят — на все четыре стороны…. О, времена! О, нравы! Куда катится наш долбанный и зачуханный Мир? Я и говорю, что Сталина на вас, охламонов болтливых, нет… — Вы местная? — понимающе вздохнув, спросила Юлька. — Можно и так сказать, — заважничала тётка. — Родилась-то я, правда, на Средней Охте, но в десять с половиной лет сюда переехала…. Видишь, справа — шестнадцатиэтажный красно-белый дом? — Вижу. — Лет так тридцать пять тому назад мы со школьными подружками — на этом самом месте — грибы собирали. Отменные черноголовики, моховики, маслята и опята…. Ну, куда тебе надо, пигалица белобрысая? — К роддому. Он расположен, кажется, на Малой Балканской улице. — Не рано ли, девонька? Тебе же, наверняка, ещё и семнадцати годочков не исполнилось. — Угадали, только шестнадцать с половиной, — лучезарно улыбнулась Юлька, после чего — на всякий случай — соврала: — У меня там старшая сестрёнка лежит. Уже полторы недели. На сохранении…. Как мне добраться до роддома? На каком транспорте? Подскажите, пожалуйста. — Не секрет, понятное дело, — вальяжно передёрнула покатыми плечами тётка. — Видишь, кубическую бетонную тумбу, на которой стоит тощий очкарик? Сразу за тумбой повернёшь налево. Дошагаешь до трамвайной остановки. Сядешь на «шестьдесят второй» маршрут и доедешь до кольца. Оно расположено, как раз, рядом с роддомом. Роддом сразу увидишь и мимо не пройдёшь. В том плане, что других зданий-сооружений там и нет. По крайней мере, достроенных…..Удачи, тебе, пигалица. Мне, извини, в другую сторону… Возле серой бетонной тумбы, на которую забрался тощий мужчина в очках, собралась небольшая толпа зевак. Очкарик, одетый в драные тёмно-синие джинсы и светлую футболку с портретом Эрнесто Че Гевары, нараспев, слегка рисуясь, читал стихотворение: