Мрачные взгляды, которыми обменялись брат с сестрой, сулили невесёлую повесть, и когда Леогран заговорил, Таша в этом убедилась. Деда с бабкой близнецы помнили лишь по семейному портрету. Те скончались девятнадцать лет назад, когда их внукам исполнилось всего по три года, и род Норманов продолжили их дети: старшая дочь Валдора, средняя Нириэна и младший сын, Орек. Титул герцогини Броселианской по праву первородства достался Валдоре, ставшей матерью Леограна и Лавиэлль. Нириэна отправилась ко двору Заречной и погибла Кровеснежной ночью. Орек же обосновался в Арпагене, столице родной Равнинной, где устроился подмастерьем известнейшего кордовых дел мастера и стал делать музыкальные инструменты. – Так ваш дядя не маг? – не выдержав, беспардонно вмешалась Таша. – Нет, у него никогда не было Дара. – Леогран обратил на неё недоумённый взор. – С чего вы взяли? Таша не ответила. Лишь пробормотала слова извинения, пытаясь понять, что теперь делать со своей блестящей теорией, рассыпавшейся в прах. Впрочем, до встречи с герцогом отметать подозрения было рано. Если он не кукловод собственной персоной, то вполне может оказаться его пособником. …спустя некоторое время Орек написал сестре, что женится на дочери мастера, милой девушке Раксэне. Герцогиня одобрила его выбор (в конце концов, она уже подарила роду Норманов наследника и считала, что брат волен выбирать пару себе по сердцу), и Орек повёл Раксэну к алтарю. Они прожили вместе тринадцать лет, но детьми так и не обзавелись; зато отец Раксэны перед смертью передал зятю семейное дело, и Орек унаследовал титул первого кордового мастера королевства. Время от времени он заезжал к сестре в гости, и семья жила душа в душу… пока вскоре после девятнадцатого дня рождения близнецов Раксэну не убили. Жену Орека ограбили и зарезали, когда та возвращалась домой из одёжной лавки. Герцогиня поспешила пригласить овдовевшего брата к себе, чтобы тот пережил тяжёлое время среди родных, и Орек охотно согласился. Он забросил корды, зато заделался страстным охотником – видимо, на лесных хищниках вымещал озлобленность на мир, отобравший у него самое дорогое. Валдора Норман умерла год спустя. Ночью, во сне, в своей постели. Просто остановилось сердце. Отец Леограна и Лавиэлль тоже недолго задержался на этом свете: смерть жены подкосила его, он начал пить и сгорел за считаные месяцы. Поскольку Леогран ещё не достиг совершеннолетия, после похорон зятя Орек временно принял титул герцога Броселианского и перевёз племянников в Пвилл, в летнюю резиденцию Норманов, чтобы те не оставались в доме, полном мрачных воспоминаний. А на очередной охоте в местных лесах новоиспечённый герцог повстречал юную горожанку, которая пришлась ему по сердцу, и, едва дождавшись окончания траура, женился во второй раз. Так близнецы остались с тётей и дядей, который взялся опекать племянников до их вступления в права владения всем наследием рода Норманов, по завету основателя династии наступавшего в двадцать три… – Соболезную, – тихо сказала Таша. – Представляю, каково вам пришлось. – Благодарю. – Леогран бесстрастно изучал узоры на гобеленовом ковре, распускавшем изумрудные лозы по плотной чёрной шерсти. – Даже не знаю, что хуже – потерять мать в одну ночь или полгода беспомощно наблюдать, как ваш отец доводит себя до гроба. Да и дядя после смерти Раксэны стал сам не свой. Хорошо хоть его вторая супруга довольно мила, пусть и немногим старше нас… Когда Лавиэлль, последние моменты сидевшая тише мыши, вдруг упала на одеяло спиной назад, Таша дёрнулась к ней – лишь на миг раньше, чем то же сделал Джеми. Впрочем, Леогран уже склонился над бесчувственной сестрой: не столько обеспокоенно, сколько устало. – Ох, Элль… Ей вот уже пару месяцев нездоровится, – пояснил юноша в ответ на внимательный взгляд Арона. – Обмороки, и в последнее время – чуть ли не через день. Ещё и ходить во сне начала… Лекарь сказал, нервное истощение от всего пережитого. – Могу я осмотреть её? – Право же, ничего серьёзного… – Как знать. Леогран послушно подвинулся, позволяя дэю прощупать пульс на тонкой девичьей руке; тыльной стороной ладони коснуться лба, бледность которого близилась к оттенку ледяных меток; изучить лицо с обесцвеченными губами и резко очерченными скулами. – Ей не помешали бы укрепляющие настойки. Впрочем, она действительно ничем не больна, – подтвердил Арон невыразительно. – Норман-энтаро, я попросил бы нас оставить. Пора готовиться к охоте, и прежде нам с детьми нужно многое обсудить. Джеми, мявшийся у постели, встревоженно наблюдавший за осмотром, протестующе вскинул руку: – Святой отец, я не закончил, мне многое нужно… – Джеми, что ещё необходимо знать, то объясню я. Где обычно появляется призрак, Норман-энтаро? И где ваши с сестрой покои? – Сами вы не найдёте. Клаусхебер – настоящий лабиринт. Его строил наш предок-маг… Лиаран Норман, если быть точным. Один из шестерых Мастеров Адамантской Школы Волшебников. Причём тех шестерых, которые стояли у её истоков и обучались лично у Ликбера Великого. Поэтому в замке есть… странные места, и без хозяев или хотя бы карты по нему лучше не бродить. – Подхватив спящую сестру на руки, Леогран бережно поднял её с кровати. – Давайте встретимся у подножия лестницы в эту башню, как стемнеет. Вскоре лестничный колодец огласили отзвуки, с которыми Леогран шагал по гулким ступенькам, унося Лавиэлль прочь из гостевой башни. – И что же ты снова понял раньше нас? – устало спросила Таша, едва шаги достаточно удалились. Арон опустился в кресло. Сомкнул ладони, переплетая сухие пальцы. – Что помимо призрака нам придётся охотиться на эйрдаля. Ошарашенное молчание Таши с Джеми повисло над комнатой незримым звенящим пологом. – Где-то в Клаусхебере обосновался эйрдаль. Он вытягивает силы из Лавиэлль. Полагаю, по ночам, когда никто не видит. Таша ощутила его запах, едва переступив порог, – буднично пояснил дэй. – Он же может быть повинен в смертях других Норманов, и именно из-за него в Клаусхебере мог поселиться неупокоенный дух, жаждущий отмщения. Я даже догадываюсь о его мотивах, но об этих догадках не стоит говорить, пока мы не получим подтверждения. – Чудесный замок, приют для сил зла, – пробормотала Таша, осознав, что с её приходом под кровом Клаусхебера оказались три нечисти разом. Хорошо хоть опыт столкновения с эйрдалями у них уже есть… – И как с ними бороться? Помимо дара чтеца, который смело можно считать универсальным, имею в виду? – Цвергово серебро, – авторитетно ответил Джеми. – Что? – Особое серебро. Секрет его выплавки известен только цвергам. Прочим остаётся довольствоваться знанием, что оно уникально по своей чистоте… и что эйрдалям и оборотням следует держаться от него подальше. Если верить «Ста способам борьбы с нечистью», даже невинная безделушка из цвергова серебра может прожечь эйрдаля насквозь. Оборотня тоже, но лишь в звериной ипостаси, – торопливо добавил мальчишка. – Спасибо, что сообщил. Даже если бы такая безделушка у нас была, и правда предпочла бы держаться от неё подальше. – Таша воззрилась на Арона: тот ждал окончания переговоров, сосредоточенно постукивая указательным пальцем правой руки о костяшку левой. – Что будем делать? – Для начала осмотрим замок, – сказал дэй. – Есть небольшая вероятность, что это заблудший незваный гость, который облюбовал укромный уголок Клаусхебера в качестве нового логова. – Это лучше делать днём, – не преминул влезть Джеми. – Эйрдали становятся сильнее после захода солнца. Днём они не могут ни творить иллюзии, ни читать мысли, ни… в общем, всё, за что их стоит бояться. С рассвета до заката они почти обычные люди. Разве что способность очаровывать и пудрить людям мозги никуда не девается, но и то слабеет. – Не собираюсь вам в этом препятствовать, но Леогран прав. Этот замок таит больше секретов, чем кажется. Вы рискуете заблудиться, а с наступлением тьмы нам всё равно придётся обходить замок снова. На сей раз – чтобы встретиться с призраком. – А что там с моим даром? – напомнила Таша. – Ты говорил, он нам пригодится. – Оборотни видят и чувствуют то, чего не видят другие. Там, где простые люди или маги увидят сгусток света, ты разглядишь человеческое лицо. Если мы узнаем, кто наш призрак, почти наверняка догадаемся и о том, что держит его на этой земле. Не сказать, чтобы Ташу прельщала перспектива встречи с тем, что жаждало проникнуть в чьё-то ещё живое сознание и едва не убило первого человека в особняке, который его увидел. С другой стороны, Арон прав. Она – не человек. И не настолько беспомощна. – Ты сказал «есть небольшая вероятность». Стало быть, ты предполагаешь и другой расклад. – Я думаю, на самом деле эйрдаль находится в замке на законных основаниях. Не сейчас, но в принципе. Это как раз не удивляло. Таша сама думала, что такое возможно: эйрдали славились тем, что могли годами жить среди ничего не подозревающих людей. Если ты не обладаешь взглядом оборотня, способным увидеть чёрные звёзды в их глазах, и нюхом, который учует запах тлеющих цветов – раскрыть эйрдаля, не желающего быть раскрытым, чудовищно сложно. – Кто-то из слуг?.. – Возможно. – С помощью кольца я могу его быстро опознать, – предложил Джеми деловито. – Да, только вот все слуги сбежали, прикрывшись призраком, – возразила Таша. – Именно, – кивнул Арон. – Опознать его могу и я, но эйрдаль об этом знает. А потому в свою очередь принял меры, чтобы не попасться мне на глаза. – И что теперь? Ждать до конца полнолуния? Или избавляться от призрака поскорее? Но едва ли эйрдаль вернётся в замок, пока мы здесь. – Едва ли. – Дэй встал. – Зато мы можем поймать его на живца, которого он сам выбрал. Глава вторая Игра отражений – Ювелирная работа, – констатировал Алексас, оглядев ближайший гобелен, трепетавший бахромой на сквозняке. Выстроившиеся вдоль стены доспехи герцогских предков провожали гостей невидимыми взглядами из-под забрал, пока Алексас с Ташей шли сквозь ультрамариновый мрак очередного замкового коридора. – Второй век Третьей Эпохи, если не ошибаюсь… Сразу видно, что у Норманов золота призраки не клюют. – Не подскажете, что здесь написано? – держа перед собой карту особняка, в который раз за вечер спросила Таша, ткнув пальцем в нужное место. Алексас поднял повыше фонарь, где плавал среди стеклянных граней колдовской огонёк. Кинул беглый взгляд на старый пергамент, покрытый пятнами и испещрённый линиями, по которым его складывали сотни раз. – «С восходом Никадоры после доспехов не сворачивать налево НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ», – произнёс он, снова непостижимым образом различив, что гласят корявые мелкие буквы. Они посмотрели на коридор, который в нескольких шагах впереди резко загибался влево. Затем на глухую стену в том месте, где на карте был обозначен проход направо. Поколебавшись, Алексас шагнул к стене: боком, на всякий случай не поворачиваясь спиной к повороту, что ждал его по левую руку. Коснулся расправленной ладонью шершавого синего камня, источавшего древний холод. Секундой позже стена под его пальцами дрогнула – и складывавшие её булыжники разошлись, взмывая в воздух над их головами, открывая проход к винтовой лестнице, ведущей вверх. – Кажется, я начинаю понимать, как это работает, – резюмировал Алексас, пока они поднимались, а булыжники возвращались на место, замуровывая арку за их спинами. В матовых чёрных ступеньках под их ногами блестели серебристые искры: казалось, ступни их касаются звёздного неба, из которого неведомые силы забавы ради слепили лестницу. Как поведал Леогран, снабжая юных гостей планом западного крыла замка (сам он на пару с Ароном отправился патрулировать восточное), славный предок Норманов, строивший Клаусхебер, служил в Адамантской Школе Мастером Странником. А потому без карты или хотя бы сопровождающего, знавшего её наизусть, здесь совершенно невозможно было найти то, что ищешь. За минувшую пару часов с начала обхода Таша сполна в этом убедилась. Оставалось лишь надеяться, что с картой и разрешением законного владельца замок всё же позволит им обнаружить призрака. Пока их находками можно было назвать только пыль, тут и там ровным слоем покрывавшую предметы обстановки, паутины с древними пауками (видимо, питавшимися пылью, так как больше поживиться им было нечем) и подвалы, оставшиеся внизу. Гигантские, сырые, пустые – и невероятно, сверхъестественно тёмные. Их тьма глушила даже волшебный фонарь, захлёстывая волнами мрака белый огонёк, заставляя его мерцать и захлёбываться. К счастью, Таша с Алексасом быстро пришли к соглашению, что ни один уважающий себя призрак не станет прозябать в подобной дыре. Не говоря уже об эйрдалях. А раз так, то и им в подвалах делать нечего. – Иронично, если те, на кого мы надеемся наткнуться, остались за тем запретным поворотом, – сказал Алексас, когда звёздная лестница привела их в новый коридор. Бархатные портьеры на высоких окнах при их приближении помахивали бирюзовыми кистями и раздвигались сами собой, пропуская в замок косые лучи лунного света: те голубыми лентами ложились на камышовые циновки, укрывавшие пол, и льнули к ногам гостей. – Зато Джеми материала для изучения хватит на всю оставшуюся жизнь – когда он наконец забудет о своих паладинских устремлениях, чтобы взяться за ум и стать примерным скучным мужем Норман-малэн[14]… Да-да, я уяснил, Лавиэлль тебя совершенно не интересует. Да-да, не в этом плане. Повторюсь, но, если тебе нужны подробные инструкции по обращению с дамой сердца, всегда готов их предоставить. Или ты можешь просто разрешить мне действовать по своему усмотрению. Сделаю за тебя всю чёрную работу по осаждению крепости, а тебе уступлю место на время сбора плодов… может быть. Да успокойся ты. Шучу, естественно. Не в моём вкусе. – Насмешливо улыбнувшись, завершая перепалку, он вновь обратился к Таше: – Не могу не отметить и не возрадоваться тому, что, кажется, вы всё же начинаете мне доверять. – Плохой я была бы королевой, если бы не доверяла тем, кто мне присягнул.