и всем, кому хочется шагнуть вслед за ними. Мам, мне жаль, что ты не возьмёшь эту книжку в руки. Ллио, мне жаль, что мы не смогли поработать над ней вместе. Книга первая Зеркала и дороги Сказки – больше, чем правда, не потому, что в них рассказывается о существовании драконов, а потому, что они говорят нам: драконов можно победить. Г. К. Честертон Он пришёл на закате, когда умирающий свет патокой переливался через горы. Он спешился у плетня, и подошвы его сапог коснулись дорожной пыли без единого звука. Он оглянулся: деревенские улочки вымерли. Даже если б стрелки часов не приближались ко времени вечернего чая – здесь, на окраине, всегда было безлюдно. Он положил руку на калитку, толкнул легонько. Скользнув в щель, ступил на мощённую камнем дорожку и бросил через плечо: – Я позову. Двое наёмников уже спрыгнули наземь. Держа руки на эфесах клинков, они косились за плетень, на деревенский дом с белёными стенами – светлый островок в зелёном море яблоневых крон. А он поднимался на дощатую террасу по невысоким ступеням крыльца, и ветер нёс ему в спину обрывки шёпота: – Те самые Фаргори… – …так самоуверен… – …знает, что никто не увидит? – Если и увидит, то пожалеет… Он коротко стукнул в дверь. Шагов хозяйки дома он не услышал. Не мог услышать. Но скоро его стук удостоили настороженным откликом. – Кто там? В вопросе звенели нежные переливы альвийских флейт. – Боюсь, мой ответ вам не понравится, – он улыбнулся, – Ваше Высочество. Тишина за дверью обернулась полной противоположностью звука. – Ваше Высочество… – Он прижался щекой к некрашеной двери; дерево было тёплым и сухим, оно грело, словно стынущая печь. – Обойдёмся без шума. Мне нужна ваша дочь. Отдайте её, и вас никто не тронет. – Принцесс в этом доме нет, – её голосом можно было колоть лёд. – Я из семьи сидроделов Фаргори, что живут здесь испокон веков. Убирайтесь, пока я не… – Ваша выдержка достойна восхищения, но в этой игре вам выпали плохие карты. Никто не выйдет из дома, пока я того не захочу. Если не откроете дверь, я открою её сам. – Вы угрожать явились? Я громко кричу, и стоит мне крикнуть… – Даже если вас услышат, это изменит лишь то, что сегодня умрёт парой человек больше. Или десятком. Какая разница. – Он отступил на шаг. – Я не шутить явился, Ваше Высочество. Чем скорее вы это поймёте, тем лучше. Когда она заговорила вновь, голос её звучал глухо. – Оставь мою дочь, и я пойду с тобой. Куда угодно. Тебе нужна я, не она. Таша ничего не знает, клянусь, она… – Таша? О, нет, я пришёл не за ней. Речь идёт о младшей. Лив. – Лив? Но… Она запнулась, и его улыбка стала шире. – Неожиданно, правда? – сказал он, когда молчание затянулось. – Отдайте нежеланную дочь – будете жить. Вы бы и сами хотели, чтобы она исчезла, признайтесь. – Кто ты? – она почти шипела. – Откуда знаешь… – Я знаю больше, чем вы думаете, Ваше Высочество. Все ваши большие и маленькие тайны. Но ваши вопросы останутся без ответов. – Зачем тебе Лив? – Что я говорил насчёт вопросов? Впрочем, одно исключение могу сделать… из уважения к вам. Скажем так, я задумал одну забавную игру, и вашей дочери в ней отведена весьма почётная роль. – Он подал знак двоим за плетнем. – Так откроете? Две тени прочеканили шаги по каменной дорожке, прохрустели по рассохшимся ступенькам, чтобы встать за его спиной. – Нет. Яблони шелестом взволновались на ветру. – Благодарю, Ваше Высочество. – Он склонил голову. – Вы меня не разочаровали. Он не шепнул таинственные слова. Рука его не взметнулась в замысловатом пассе. Казалось, он не сделал ровным счётом ничего, но дверной засов с той стороны поднялся вверх. Когда дверь распахнулась под порывом неощутимого ветра, за ней никого не было. Он шагнул в пустую прихожую: коврик на дощатом полу, рогатая вешалка у бревенчатой стены, три двери в жилые комнаты. Взглянул под ноги. Мыском сапога поворошил серый ком сброшенного платья. – Перекинулась… значит, в прятки играем? – Он кивнул на дальнюю дверь. – Она там. Клинки выскользнули из ножен почти беззвучно. На серебряном покрытии блеснула закатным багрянцем тонкая рунная вязь. Две тени скользнули вперёд одновременно с тем, как дверная ручка провернулась невидимой ладонью. Всё случилось быстро – разговоры и предупреждения остались позади. Она просто атаковала, они просто защитились; когда чёрная волчица упала к ногам наёмников, с лезвий ртутными шариками скатилась кровь. Ни визжать, ни скулить она не стала. Даже от ран, нанесённых «нечестивыми» клинками. Вместо неё завизжал кто-то другой. – Мама!.. Когда девчонка, метнувшись из-под кровати, кинулась на наёмников с кулаками, с его губ сорвался смешок. Смелая девочка. Глупая девочка. Ведь не оборотень, не маг: просто маленький человечек, которому мать велела спрятаться и сидеть тихо… Хотя толку-то. …а за много вёрст от светлого дома и яблоневых садов, по облитой закатной глазурью дороге бежала рысью каурая кобылка. Безлюдный тракт убегал в пылающий горизонт, и компанию всаднику составляла лишь тихая песня цикад. Мужчина, сгорбившийся в седле, казался дремлющим – до мгновения, когда цветущая лебеда на обочине тихо всколыхнулась. Очень странно всколыхнулась: двумя полосами, которые на миг пролегли и тут же сгладились в травяном море. Лошадь повела мордой по ветру. Встревоженно стригнула ушами воздух. Всадник не встрепенулся, даже не выпрямился – лишь чуть повернул голову. Вглядевшись в заросли лебеды, вымахавшей в человеческий рост, он медленно протянул руку за спину, к ножнам с мечом.