— Знаешь, я сам об этом вспомнил только в машине. — усмехнулся Денис — Но, как говориться — волшебный мир кино. Слушай, ну давай я за анальгином сбегаю. На тебя ж больно смотреть. Не дай Бог Протапов сунется. Вид Тараса был плачевный: оттекшее лицо, взлохмаченные волосы. — А по какому поводу мы вчера нажрались-то? — с тоской спросил Тарас. — Чой-то ты себя во множественном числе называешь? — Не юродствуй, охальник. Меня Зинка дальше порога не пустила. — Это видно. Может пивка? — Нее-е-е-е, ты что! — испугался Тарас. — Зинка учует — ваще в дом не пустит. Мне вечером надо на праздник «Веселый хоровод» к дочке в сад идти. Так что — никакого алкоголя, хоть и очень хочется. Ты Родиона уже вызвал? — Вызвал. «Оне» обещались быть после работы. — С блондинкой? Денис шутливо перекрестился. Родион по телефону сообщил, что его «куколка» не вещь и абсолютно свободна в своих передвижениях. Но обещал сделать всё, что в его силах, чтобы передать приглашение Дениса на беседу. Ближе к обеду огромный и шумный Родион Гаевский почтил своим присутствием серенький кабинет следователя. Выдался свободный час и Родион поспешил прибыть «пред очи» Дениса. Так и проорал, появившись на пороге кабинета. Денис скривился. Ох, и не любил он творческий народ. Всегда витиевато говорят, всегда запутываются в своих же собственных мыслях. Может Денису не везло, но все киношники и театралы, с которыми он сталкивался по службе, были как на подбор. Никакой четкости в показаниях, одно сплошное закатывание глаз и заламывание холеных рук. И много-много слов не по делу. Гаевский не стал исключением. Хотя, в первые минуты, Денис, было, обрадовался. Родион вошел, плотно уселся на стул, отчего тот возмущенно скрипнул. Сто пятьдесят килограмм чистого веса для старенького стула было слишком. — Ответственно заявляю, господин следователь, что никаких личных мотивов для убийства своего единственного друга я не имел. — изрек Родион. — Нас связывали тридцать лет безупречной дружбы. Другого Денис после беседы с Алиной Глазуновой и не ожидал. Смешно было бы предполагать, что она умолчит о версии заказного убийства при общении с друзьями. — Отлично. — согласился Денис. — Тогда вы мне ответите на один вопрос и можете возвращаться к работе. — Я весь во внимании. — Почему вы взялись за телесериал? По нашим сведениям, в последние десять лет вы снимаете только большое кино. — Как почему? — выразительно выкатил глаза Родион. — Из-за денег конечно. Вы знаете, что такое сейчас снимать полный метр? Да ладно бы снимать. Снять можно, а вот донести до зрителя — невозможно. Наш, с позволения сказать, отечественный прокат совершенно не заинтересован в фильмах. Им всякую американскую шелупонь третьего разряда подавай. Прокатчики — акулы. Вот представьте… Дениса хватило на три минуты лекбеза о происках прокатчиков и превратностях отечественного кинематографа. — Так. Ясно. — прервал Денис поток красноречия Родиона. — Вопрос перефразируем. Кто финансировал ваш фильм «Идиот»? Родион замер. Да, выдержкой Алины Глазуновой режиссер явно не обладал. Его маленькие глазки заметались над пухлыми щечками, а крупные руки схватили лежавшую на столе ручку. — «Идиот»? Так это был государственный заказ, они и оплачивали. — Полноте, Родион Сергеевич. Денис красноречиво улыбался и в упор смотрел на Родиона. Тот попыхтел, покраснел. Побледнел и… расхохотался. — Мда… Все-таки хорошо работает наша доблестная полиция. Мне в голову не пришло, что история двухлетней давности всплывет. Скажите честно — вы были на студии? — Отвечайте на вопрос. И Родион ответил. Конечно, для красоты повествования посетовал на студийцев, у которых вода не держится в одном месте, поразглагольствовал, что кинолюдишкам верить на слово нельзя, потому как они чуют только дым, а до огня им дела нет. Денису надоел этот длинный заход в историю, и он жестко потребовал ответа. Иначе картина для Родиона складывалась не совсем славная. Однако Родион от долга открестился. Снимая свой фильм, Родион не рассчитал сметы и вышел за рамки предоставленных средств государством. Надо было заканчивать картину и срочно искать бабки. Он взял у Андрея деньги на фильм, рассчитывая отдать в течении двух лет. В срок не успевал, но вывернулся и расплатился с другом. Полгода назад. Родион отметил, что Глазунов был достаточно щепетильным в финансовых вопросах. Да и деньги между друзьями — очень плохая затея. Поэтому Гаевский принял помощь из других рук. — Из каких? — тут же среагировал Денис, хотя вопрос уже не имел значения. Но Денис уже «работал», раскручивая допрос по классической схеме. Жать-жать клиента до дна, чтобы тот сбился и выдал что-то совершенно неожиданное. — А вот этого я сказать не могу. Какая разница? Я расплатился с Андреем, а уж как дальше решил проблему это не важно. — В деле об убийстве важно всё. Так кто помог? Родион замялся, будто взвешивая говорить или нет: — Тут замешана дама, и я как истинный джентльмен… — Вы как истинный джентльмен рискуете остаться под подозрением в организации убийства своего друга. — повысил голос Денис. — Вы мне можете сто раз сказать, что отдали деньги. Но где подтверждение этого факта? Может вы мне наврали? — нажимал Денис. — Полмиллиона долларов — железный мотив. — Поллимона баксов?!! — взвился Родион. — Да они с ума сошли! Я взял у Андрюхи сто пятьдесят тысяч. Нет, ну до чего ж у нас талантливый народ, а? Сказочники, мать их! — Кто дал вам денег, Родион Сергеевич? — припечатал Денис. Родион подпрыгнул и выпалил: — Алина! Мне помогла Алина. Теперь я должен ей, а она в отличии от Андрюхи, не растеряла любви к искусству. «О-па. Интересный поворотец. — мелькнуло в голове у Дениса. Но что это мне дает? Да ничего. Хотя может только пока». А Родиона уже несло. Работы подходящей тогда никто ему не предлагал, и он уже был готов пойти к Андрею с повинной, рискуя испортить многолетние отношения, но тут Алина предложила помощь. — Как вы можете доказать, что вы отдали Глазунову деньги? — вклинился Тарас. — У вас есть расписка? — Помилуйте, какие расписки между друзьями. Хотя знаете что?! Я же перевел деньги на счет Андрея! Вы можете проверить. Родион говорил правду. Выписка банковского счета Гаевского за март месяц гласила, что банк перевел сто пятьдесят тысяч долларов на счет Глазунова. Номер счета мужа любезно назвала Алина по первому же требованию. Она же подтвердила факт «взаимопомощи» другу. Версия «Родион» умерла, едва родившись. * * * Денис сидел за кухонным столом и бесцельно рисовал цветочки на полях списка. Была у него такая дурацкая привычка еще со времен школы. Кому-то для того, чтобы сосредоточиться, необходима сигарета, кто-то вертит в руках первый попавшийся предмет, кто-то тупо смотрит в окно. А Денис Лавров хватает ручку и рисует цветочки. Ни квадратики, ни большие заглавные буквы, а цветочки. Наверно, психологи и могли объяснить, почему у бравого, порой жесткого следователя Лаврова была такая романтическая привязка к сосредоточению, но Денис никогда не анализировал свою привычку. Рисовал и все. И в момент прорисовки каждого лепестка укладывал по порядку мысли в голове. Лиза спала за стенкой, разговаривая во сне. А Денис все возвращался и возвращался к событиям сегодняшнего дня. Он посмотрел на список и зачеркнул «Родион». На сегодняшний день было отработано двое фигурантов. Алина и Родион отпадали. Наследство мужа Алину не интересовало, Родион перед другом был чист. Но Алина оплатила долг Родиона. Почему? Да какая разница — оплатила и всё. Зная педантичность мужа в вопросах денег, может, таким образом, сохраняла дружеские отношения в компании. Логично? Вполне. Остались супруги Фомичевы, детишки и… Марго. Марго… Денис вспомнил огромные голубые глаза и платиновые волосы. Красивая девочка, если бы в глазах наличествовал хоть намек на интеллект. Хотя чтобы заарканить богатого и успешного режиссера тоже надо обладать некоей сноровкой. Ладно, по делу. Марго. Провинциальная Золушка, прикатившая искать свое место под столичным солнцем. Желательно не только в постели у богатого человека, но и в фокусе «волшебного фонаря». Нашла богатея, стала вертеться на студии, где он снимает. Узнала о долге, и… Стоп. Денис замер, не дорисовав сороковую ромашку. Долг. Долг Родиона. А если Марго знала о долге Родиона, но не знала, что Родион расплатился? Ну, если оттолкнуться от такой фантастичной версии, что тогда? Могла она заказать Шитову Глазунова, чтобы избавить «папика» от долга? Нет, бред. Денис заштриховал ни в чем не повинную ромашку. Мозгов бы у Марго не хватило, Тарас прав. Денис перевернул лист и размашисто написал «Фомичевы». Что им известно про эту семейку? Почти ничего. Она — домохозяйка. Он — учитель физкультуры в частном колледже. Живут в трехкомнатной квартире, сын Борис учится в институте на платном факультете. Имеют три машины на семью. А кстати, сколько зарабатывает физрук даже в частном колледже? Ну, сто тысяч предположим, и то, наверное, многовато. Откуда тогда у Екатерины драгоценностей на тучу тысяч и возможность покупать босоножки на сумму в месячный оклад того же мужа? И как все это, черт побери, связано с Глазуновым? Вопросы, вопросы… Это хорошо, потому что именно в вопросах скрываются возможные мотивы. А они нужны. Нужны, как воздух. Поехали дальше. Борис Фомичев. Красавец парень, надежда родителей, любимец крестного папаши. О! Глазунов очень любил крестника. Судя по опросу всех фигурантов — парень тоже души не чаял в Глазунове. Праздник на каждый день рождения, подарки, денег явно подкидывал. Кстати, надо узнать, не он ли оплачивал институт. Оставим. Неля. Единокровная дочь. Шестнадцать лет. Ну, это вообще самая фантастичная версия. Хотя именно из самых фантастичных предположений иногда складываются самые, что ни на есть, реальные мотивы для убийства. Денис бросил ручку, встал и подошел к окну. За стеклом уже светлело небо, где-то вдали тренькал первый трамвай, а шуршание метлы об асфальт сигналило, что дворник уже вышел на работу. Нет информации. Хреново. Без информации можно только строить предположения. Занятие конечно забавное, но бесперспективное. С чего же начать? Нужны свидетели, приближенные к этим людям. Товарищи по институту, по частной школе, мастера в парикмахерских салонах, подруги, друзья, любовники, сотрудники. Туча народу, которого надо опросить, объехать. Вызнавать отношения внутри семьи, копаться в грязном белье.