- Анна. Надо выяснить, что случилось, - наконец, выдала наставница, сочувственно поджав губы. - Это больно! И. мерзко! - Если не сопротивляться так яростно, как некоторые упрямые милые леди, то почти не больно, - пробормотал Карпов, бросив на меня виноватый взгляд. - Господин Эмбер, вы ведь впустите меня в свое сознание? Добровольно? - Х-хорошо, сэр. Я п-потерплю, - мужественно заявил мальчишка и закрыл глаза. Карпов кинул выразительный взгляд на свое запястье, изрядно побелевшее под моими пальцами, и я поспешно убрала руку, оставив после себя красные полосы. - Простите, Андрей. - пробормотала покаянно и, дождавшись его красноречивого «кхе-кхе», добавила со вздохом: - Владимирович. Демоническая ладонь легла на лицо парнишки, и тот почти сразу тихонько застонал. Ну да, не больно! Варвары. Я бросила осуждающий взгляд на Мари, но та лишь пожала плечами: надо так надо. Впервые я наблюдала за процессом «Темного соединения» не изнутри, а снаружи. Карпов стоял неподвижно. Веки прикрыты, длинные ресницы слегка трепещут. Губы напряженно сжаты в тонкую линию. Странно, он же говорил, что Мастеру процесс доставляет удовольствие? Что-то не похоже, что он на вершине блаженства... По бледному лицу прошла судорога, ресницы задрожали чаще. - Мари, так и должно быть? - прошептала я наставнице, кивнув на стремительно белеющее лицо Андрея. - Что? Ох, нет! Она с силой оторвала от мальчика будто примагниченную ладонь профессора, тряхнула Демона хорошенько и в сердцах отвесила ему пощечину. Последнее было необязательно, Карпов уже открывал глаза. Видимо, «профилактическая мера» за опасную оранжерею. - Ментальная ловушка? - мигом сориентировался Эйвери, подходя к растерянному Андрею, осевшему рядом со мной на кушетку. - Ты в порядке, мальчик? Обращался он не к первокурснику, а к Мрачному Демону, на белое лицо которого успели пролечь сизые тени. Еле удержалась, чтобы не схватить его крепко за руку, не поправить растрепанные волосы, - так страшно мне стало. И что это за чертовщина? - Вполне. Господин Эмбер прав, там только чернота, - хрипло прошептал Карпов и потер раскрасневшуюся скулу. - И путанный лабиринт, из которого нет выхода. Никогда не видел подобной магии, даже в арканском прошлом. - Кто мог сотворить такое? И зачем? - сосредоточенно крякнул страж. - Не похоже это на детские игры, Айзек. - Сдается мне, покушение было вовсе не на мальчишек, - Эйвери взлохматил белый хвост, собранный у затылка. - Не окажись мы рядом, Андрей, твое сознание засосало бы в чертов ментальный лабиринт. *** Я глянула на свои руки. Они снова мелко дрожали, теперь уже не из-за снега, а из-за волнения за мое чудовище. Тепло, украденное подушечками пальцев с мягких ламбикурьих кудрей, исчезло. Растворилось в нервном потрясении. - Пойдемте, - бросил Карпов в мою сторону, поднимаясь с кушетки. Вид у него был озадаченный и потерянный. - Куда? - Туда, - он посмотрел наверх. - Предлагаете мне самому объясняться с Джильбертой? Восторженно подпрыгнув, я засеменила за профессором, как будто часы не показывали два часа ночи. В конце концов, ему и самому сейчас не помешает компания. Почему бы не моя? Арчи был на месте. Сидел, грозно нахохлившись, на подоконнике и недовольно буравил меня глазками-молниями. Мол, как я посмела оставить его в такой торжественный момент, да еще наедине с негодующей мамашей. Впрочем, Джильберты в кабинете не наблюдалась. Выпустила пар и улетела коротать вечер в компании менее проблемных собеседников. Карпов кивнул на свое кресло у окна, намекая, что я могу расположиться в нем. А сам сбросил пиджак на спинку стула для посетителей, устало расстегнул пару пуговиц на рубашке и вышел в спальню. *** Блаженство! Мои пальцы перебирали курчавую, по-детски мягкую шерстку ламбикура (да-да, я помню, что это перья). Кожу щекотало приятными разрядами, по телу расползалась пьянящая истома. Выброс гормонов удовольствия превысил все допустимые нормы, и я чуть не отключилась от наслаждения. - Это вообще... пристойно? - выпалила, когда профессор вышел из спальни с бокалом в руках. Мне он вина в этот раз не предложил. Судя по ехидному взгляду, Демон считал, что с удовольствиями у меня и так перебор. Спорить бы не стала: я действительно тонула в хмельной неге. - В некотором роде, - хмыкнул Демон, прекрасно понимая мои ощущения. От этого становилось еще более неловко. То есть они с Джильбертой тоже общаются. вот именно так? То-то он не спешил отлипать от ее мохнатого загривка. Грудь кольнуло в порыве ревности. Но, опьяненная гормональным взрывом, я отмахнулась от дурацкой мысли. Вот еще, удумала, к ворчливой курице ревновать! - Не увлекайтесь слишком, старайтесь делать перерывы и ограничивать себя в. «общении». Оно вызывает сильную зависимость. - На своем опыте знаете? - пробурчала я, не желая лимитировать блаженство. - На своем. Это, действительно, опасно. Можете привыкнуть. Если прерветесь, расскажу, - вынудил-таки меня шантажист оторвать ручки от мягких перьев. - Первые полгода с момента, как я познакомился с Джильбертой, считал, что нет на свете ничего прекраснее, желаннее, приятнее этих. «контактов». Каждую ночь караулил ее у окна, и, если Джи-Джи вдруг не прилетала, впадал едва ли не в наркотическую депрессию. Моя ламбикура никогда не отличилась покладистостью и пунктуальностью . Как вы могли заметить, у нее и сейчас насыщенная личная жизнь. - О зависимости нет в учебнике. - пробубнила я. - Почему полгода? А что случилось потом? - Потом я узнал, что в жизни существуют и другие, не менее приятные вещи, доставляющие удовольствие, - вогнал меня в краску Карпов. - А еще какое-то... очень долгое время спустя. выяснилось, что кое с чем по степени наслаждения прикосновение к ламбикуру даже не сравнится. - Сколько вам было лет, когда случилось «заключение»? - прошептала я, предугадывая ответ. - Семнадцать. У ламбикуров есть вполне конкретные критерии для отбора сюзов. Помимо храбрости и силы их интересует еще кое-что. Это обязательное условие. И о нем тоже нет в учебнике. - Невинность? - выдавила я из себя, мечтая спрятаться хотя бы под стол. - Вы невероятно догадливы. Полагаю, ламбикурам важно быть. «первыми», - хмыкнул Демон и недобро глянул на Арчи, свернувшегося в лохматый баклажановый клубок на моей юбке. Докатилась. Сижу в два часа ночи с мифический птицей на коленях и обсуждаю с академическим чудищем свою непорочность. Или его, давно утерянную? Карпов глядел на меня странно. Как будто по-новому. То ли считал невинность в восемнадцать с хвостиком скорее недоразумением, чем достижением. То ли. Нет, других вариантов трактовки этого обжигающего взгляда у меня решительно не находилось. - И да, я не готова обсуждать с вами этот вопрос, - смущенно закашлявшись, пробурчала я и отвернулась к окну. Ответом мне был красноречивый демонический «хмык» и несколько шумных глотков из бокала. .Не знаю, сколько мы так сидели. Мир замер, растянув время плавленым сыром, как на полотне Дали. Точнее, сидела только я, поджав колени и откинувшись на мягкую спинку демонического кресла. Карпов стоял с бокалом, притулившись боком к шкафу и искоса поглядывая, как я запускаю пальчики в собственного ламбикура и жмурюсь от удовольствия. Было в этом мероприятии что-то солнечное, летнее, согревающее. Губы сами собой растягивались в мечтательной улыбке. Неловкость сменилась ехидным спокойствием. Демон меня больше не ругал. Так что я перестала делать вид, что поправляю юбку и разглаживаю складки, и в открытую терзала лохматое пузо в цвете «баклажан». - Мисс Дэлориан. Вам пора. - словно из плотного тумана донесся знакомый густой голос. Мысли уплывали. Куда мне пора? Зачем? Мое место тут. И я хочу остаться. - Уже три часа ночи, Анна. - обеспокоенно шептал Демон над моим ухом, ласково поглаживая волосы. - Потом. - Да-да, потом... наиграюсь... - пробормотала я и провалилась в сладкую, пряную темноту. *** Мне снова мерещился запах полыни, сдобренный букетом прочих полевых трав, нагретых полуденным солнцем. Такой знакомый, такой родной. Чужой и мой одновременно. Осязаемый, объемный. Казалось, его можно пощупать. Прижать к себе. Потереться об него щекой. Что я и сделала. Потерлась. Мягко. Вкусно. Слегка приподняла веки. Сквозь занавес ресниц проглядывалась только чернота. Она была повсюду, устланная манящим ароматом, и потому не пугающая, а, напротив, умиротворяющая. Черные шторы, простыни, подушка под головой. Я лежала на постели Андрея, чтоб к нему Джильберта месяц не прилетала, Владимировича. Прямо посередине. Даже по диагонали, я бы сказала. И, что отчаянно не радовало, совершенно одна. Ни Мрачного Демона, ни лохматого ламбикура поблизости. Бросили одну-одинешеньку в логове монстра. Я ехидно ухмыльнулась и потянулась. На кровати вполне хватило бы места на троих. Тем более, Арчи очень компактный парень. В кабинете было пусто и тихо. Но рабочем столе Карпова и подоконнике царила феноменальная чистота. Ни книг, ни крошек, ни серебряного подноса с птичьими лакомствами, ни выдерганных перьев. Есть шанс, что Арчи остался в живых и даже был отпущен на волю. Но уточнить не помешает. Перед тем, как спуститься на завтрак, забежала в ученическую ванную. В преподавательскую не рискнула, хотя круглый бассейн, украшенный золотой мозаикой, манил. В дверном проеме столкнулась с «пышногрудой Сюзи». Та смерила меня недоуменным взглядом: мол, что «заучка»-дестинка делает на этаже «зазнаек»? Но потом кивнула и молча уступила проход. Даже знать не хочу, что она себе придумала. Отражение в зеркале мне решительно не понравилось. Было в нем что-то мрачное. Неужели ночь дежурства меня так измотала? Глаза казались моими и не моими одновременно. Лицо искривилось, на носу появилась чужая горбинка. Я словно начинала меняться под действием каких-то чар. Странное, пугающее чувство. Но вот я сморгнула - и все в порядке. Снова помятая, бледная Анна собственной персоной. Хлопает заспанными темно-карими глазами и пытается собрать черные волосы, беспокойной копной рассыпавшиеся по плечам. Вот это - я. А до этого - черт знает, что. Жутковато. Я тряхнула головой и сосредоточилась на непокорных локонах. В пробудившемся «малиновом желе» каруселью кружились мысли. Отравившиеся ребята не давали покоя. Нет, не к добру все это...