- Полчаса назад я общался с Дженивьевой. На юной мисс Абрамс лица не было. Оказывается, она все это время сидела под дверями моего кабинета, ждала моего возвращения и даже умудрилась заснуть на мраморном полу, - крестный старательно приглаживал мои волосы к голове, но едва ли прическа становилась лучше. -Воспитанница Джулс просветила меня, какие роли на самом деле играли в ночной истории господа Бехтерев и Дорохов. И ты, моя девочка. Из чего я сделал вывод, что Малый Совет принял верное решение по каждому из ребят. Одного мисс Абрамс не смогла мне объяснить: как сорочка, подаренная Амандой, оказалась на твоем юном невинном тельце? Он отстранился, строго сдвинул брови... а затем хрюкнул в кулак. Да он издевался! - Мы мерили. С соседками, - с шипением процедила я. - Я пообщаюсь с Амандой насчет. Кхм. Презентов. Вот выдадим тебя замуж - тогда пускай присылает, что хочет. - Пару лет я точно переживу без таких подарков, - закашлялась я от этого его «выдадим замуж». - Ты не расскажешь Джулии про Джен? - Мисс Абрамс дала мне разрешение на огласку. Сказала, что я могу делать с этой информацией, что захочу, чтобы наказать Антона и вернуть тебе доброе имя. Но. - Не нужно! - Я тоже так решил. Ранний инфаркт Джулс ни к чему. А ее племянница, думаю, усвоила урок. - Усвоила! Конечно, усвоила! - я старательно закивала, и крестный ухмыльнулся. - Порой мне жалко, что я не твой отец. Мог бы сейчас гордиться, что вырастил чудесную, добрую дочь. - Ну. Отсутствие кровных уз не мешает тебе мной гордиться, - ворчливо заметила я. - Еще и наглую. - добавил крестный, и я легонько пихнула его кулачком в живот. - Ох! Я хотел сказать - мудрую. Да-да, очень мудрую. Тебе не пора спать, малышка? Вид у тебя измотанный. - Я еще немного тут посижу. Мари отошла, и я. вроде как на дежурстве. Артур кивнул, отчаянно зевая, и поспешил к себе. А я вместо того, чтобы вернуться в медпункт, спустилась в подземелье. Дорохов спит, Мари вот-вот вернется. А мне нужно побыть одной. Хоть пару минут в тишине нашего умиротворяющего грота, напитанного сияющей материей. Странно, что в эту минуту я будто забыла, что с некоторых пор в подземном озере не найти ни тишины, ни покоя, ни, тем более, одиночества. *** Дверь была привычно отперта. Озеро сияло. От белых цветов, корнями стелившихся над водой, шло знакомое благоухание. Но что-то было не так. Подозрительно тихо - ни игривого плеска, ни ворчания русалки. Я присела на валун и только потом заметила в темном углу, у самой кромки, две фигуры. Присс! Она стояла на коленях, склонив черноволосую голову к воде, будто хотела напиться. Сверкающую гладь разрезали две крупные ладони - они лежали у Присциллы на висках. Ее белый лоб упирался в чужой, облепленный мокрыми золотистыми прядями. - Вы что творите?! - завопила я и, подскочив с валуна, устремилась к воде. - Он тебе мозги сварит! Я рванула Присциллу за плечи. Вышло резковато, и зазнайка плюхнулась пятой точкой на песок. - Мисс Эншанте-э-э-эль! - мелодично протянула Присс и озарила лицо блаженной улыбкой. Кажется, мозг ей успели вскипятить. - Так! Ты... - я ткнула пальцем прямо в нос показавшемуся над поверхностью Ихти. -Что ты с ней сделал? Парень, чей подбородок успел покрыться короткими курчавыми волосками, тянут лет на двадцать, не меньше. Он открыл рот, пошевелил губами и ожидаемо не издал ни звука. Уууу. День еще не закончился, а моя голова уже трещит по швам! - Ты в порядке? - я обернулась к довольной Присцилле. Та выглядела дезориентированной и будто бы пьяной. Но, в целом, здоровой. - В полном. Ты не понимаешь, это прекрасно! - промурлыкала дьяволица и, пошатываясь, встала с песка. - Он так ярко, так сочно видит и чувствует наш мир! Непередаваемо. Хочешь, попробуй сама? - Воздержусь, - буркнула я и осуждающе посмотрела на Ихти, протянувшего ко мне свои загребущие, покрытые серебряными венками, лапищи. Тот виноватого пожал плечами. Нет-нет, мне мое малиновое желе дорого. Хотя бы как память. - Ты улыбаешься, как идиотка, - не преминула заметить я. - Это все Рован. Он потрясающий. - Ты дала ему другое имя? - возмутилась я. Могла хотя бы обсудить! Устроить голосование. Бросить жребий. - Рованом его назвали родители. - То есть. Парень, вылупившийся недавно из икринки, тебе только что официально представился? - Ага-а-а, - Присс растянула до ушей малиновые губы. - В нем сохранилась память поколений. Он показал мне отца и мать. Рассказал их историю. Очень трогательную, между прочим. Ихти вынырнул из воды по пояс, сверкнув рельефным торсом. Серебряные венки на светло-серой коже стали едва заметны. Золотая копна застелила мощные плечи и закрыла лопатки. Короткая бородка придавала мужественный вид. Хорош, ничего не скажешь. - Его мать была девицей из рода Честер. Ей было видение, что Судьба ждет ее на реке. И она стала по вечерам прогуливаться вокруг имения и спускаться к воде, - Присс была впечатлена историей Ихти, дрожащий голос ее выдавал. - И однажды нашла на берегу погибающего ихтиопода. Едва живого, с выдранными люмьерами. - Представляю себе ее шок... - Тогда - а это было лет двести пятьдесят назад - память об этих созданиях еще не утратилась. Люциана понимала, кто перед ней, и сразу почувствовала связь с красивым мужчиной. Поняла, что он - ее единственный. - Прямо сразу? Точно из Честеров. - я не удержалась от ехидного комментария. - Девица была сильной магессой и знала, что выдержит связь с ихтиоподом. И. Ну. - Догадалась я. - Они высекли искру с первой попытки, но продолжали видеться во время ее привычных прогулок. Я закашлялась. - И спустя месяц ихтиопод восстановил свои люмьеры. Любовь лечит раны, - из уст Присциллы это прозвучало даже не пафосно, а как сам собой разумеющийся факт. - Но магический фон мира к тому времени обеднел. Великие дары стирались. Они оба знали, что икринке не суждено войти в полную силу. Судьба их дитя была неявной и касалась совсем другого времени. Поэтому они спрятали «яйцо», напитав его памятью поколений, в надежде, что в мир вернется высшая магия. - Что с ними стало? - на глаза навернулись слезы. - Они прожили недолгую, но тихую и спокойную жизнь на берегу. Ихтиоподы, обретя любовь, подстраиваются под свою пару и перестают быть долгожителями. Они ушли вместе. Рован это почувствовал. - Черт, мисс Пруэтт. Мне казалось, я за сегодня уже все выплакала, - хлюпнула я, стирая руковом с щеки мокрую дорожку. Я уселась на песок, скинула туфли и запустила ноги по щиколотку в теплую ласкающую воду. - Кстати, об этом, - убрав улыбку с лица, пробормотала Присс, присаживаясь рядом. -Бехтерев - ублюдок. - Мне на них везет. - Ты в порядке? Взгляд непривычно сочувствующий. - А тебе-то что? Раз спрашиваю, значит, есть что. Так в порядке? Не совсем. - Догадываюсь... А что там Дорохов нес на дуэли насчет того, что ты его официальная едва ли не невеста? - Не перегибай. Просто девушка, - я с интересом покосилась на «зазнайку». - Ты там была? Я не видела. - Прибежала к концу. Застала ваш киношный поцелуй в разлетающихся светляках дуэльного купола, - хмыкнула Присцилла, и я несильно пихнула ее в бок. - И что теперь? Исключили? - Оставили. Три права «вето». - Вот как. Интере-е-е-есно, - протянула она каким-то уж очень странным тоном. - И что тебе интересно?! - Так. Ничего, - загадочно улыбнулась Присс. - Сдается мне, «стокгольмский синдром» диагностирован не только у тебя. Я имею в виду подсознательное желание себя помучить. Паршиво. - Почему? - Студентам на снадобьях теперь вообще жизни не будет, - скорчила удрученную мордочку Присцилла и упала спиной на песок. - А сколько надежд, сколько надежд. - Заткнись. - Молчу. Мы обе замолчали. Просто сидели, зарываясь ладонями в песок и глядя на мерцающую воду. Ихти, он же Рован, рассекал по озеру на пару с Атариной - кажется, с тех пор, как он на полкорпуса перерос свою «опекуншу», они поладили. Молчать с Присциллой было, на удивление, комфортно. - А что с твоей помолвкой? - решила я проявить ответную учтивость.