Кислицын в трубке закашлялся и, чуть отдышавшись, пробубнил: — Так это… Миш… на почту Евдокии Вадимовны еще одно письмо пришло. Мне сейчас Ксения Олеговна сообщила. — А что я там пишу? — усмехнулся Агафонов. — Опять увольняешь, — фыркнул Кислицын. — Понятное дело, — потер переносицу Михаил и задушевно попросил: — Найди мне эту гадину, Жора. Христом Богом прошу! Отложив на тумбочку айфон, Агафонов снова навис над Евой, в глубине души радуясь, что увез любимую из офиса. «Иначе бы ссоры не избежать, — мысленно вздохнул он. — Какая ж сволочь мстит Еве? Вот, в чем вопрос!» — Что за кипиш? — улыбнулась она. — Кто с кем подрался? — Я тебе опять письмо написал. Требую уволиться! — Не дождешься, — показала ему язык Ева. — Я на тебя в трудовую инспекцию пожалуюсь. — А я тебя из дома не выпущу, — рыкнул он, притягивая ее к себе и вместе с ней перекатываясь на спину. Ева, снова оказавшись сверху, посмотрела на него широко распахнутыми наивными глазами и прошептала чуть слышно: — Тогда хочу луну с неба, Мишенька! — Это зачем же? — буркнул Агафонов, мысленно прикидывая, успеют ли они с Евой еще раз предаться разврату, или стоит подождать до позднего вечера, когда Егор уляжется спать. — Зачем? — рассмеялась Ева, словно эхо повторяя его вопрос. — На луну повыть, — зарычала она и, в подтверждение своей хищной сущности, укусила Михаила в плечо. Да еще и по бокам провела острыми ногтями. — Кошки не воют, — пробасил Михаил, стискивая ее в своих объятиях. Он прижал ее всем телом к матрасу, ощущая новый стояк. Ева призывно повела бедрами, и нахальный «малыш» резво устремился к заветной цели… «А еще говорят, что там мозгов нет», — хмыкнул мысленно Агафонов, снова начиная любовную гонку. А доведя себя и Еву до пика, рухнул сверху. — Ты меня доконаешь, девочка, — прохрипел он. — Да ну? — мяукнула Ева. — У кошек девять жизней, а у медведей, Миш? — Ну-у, — протянул он. — У нас, медведей, сто жизней… — хмыкнул он. — А у кошек десять… Буду тебя беречь, мой котенок, — прошептал он, нежно целуя ее в темечко. — А я тебя, — просто и по-детски искренне заявила она. — Ты, главное, люби меня и не изменяй, ладно? — попросила Ева и посмотрела бесхитростно. «Нина, твою мать, — про себя рыкнул Агафонов. — Посеяла-таки зерна сомнения в душе моей девочки. Если она уйдет, никогда тебе не прощу», — мысленно поклялся он и, мельком глянув на часы на стене, подскочил как ужаленный. — Я за Егором, — провозгласил он, натягивая брюки. — Ага, — согласилась Ева, поднимаясь и надевая длинный халат, отделанный кружевом. — Езжай осторожней, — прошептала, целуя его напоследок. — А я пока приготовлю ужин. — Договорились, — кивнул Агафонов и, легко чмокнув Еву в нос, тут же накрыл ее губы своими. — Не могу без тебя, — прохрипел он, когда поцелуй закончился. — Ты для меня самая сильная зависимость, — добавил, улыбнувшись. — Личный наркотик. — Возвращайся скорее, — захихикала она, прижимаясь к нему. — Твоя доза ждет тебя… — Ева, — рыкнул он, стремясь побыстрее уехать. — Егор ждет. Еще одно слово, и мы опять окажемся в койке… Антонина победит… — Ну, уж нет, — решительно заявила Ева. — Езжай за ребенком, Миша. И наблюдая в окошко, как Агафонов прыгает за руль и выезжает за ворота, нарисовала пальчиком сердечко на запотевшем окне и взмолилась: «Пусть у нас все получится, Мишенька. Люблю тебя и ни капельки не верю Тоне. Но только, пожалуйста, не изменяй мне! Никогда-никогда!» Агафонов привычно поднялся на четвертый этаж и ткнул в кнопку звонка, который сам прикручивал в другой, прошлой жизни. Антонина тут же открыла дверь и добродушно пригласила. — Входи, Миша. А Егор сейчас у Артема. Я ему позвоню. Он мигом прибежит. Мы уроки все сделали, — прощебетала она, поправляя толстовку на животе. — Так много задают. Просто ужас! В профессуру готовят бедных детей, — деланно вздохнула она и предложила: — Может, чайку? Пока Егорка придет. Агафонов кивнул, понимая, что бывшая жена что-то затеяла. «Лучше Нину выслушать один на один, чем потом ее прилюдно прорвет», — решил он, проходя в кухню. Мельком глянул на новый гарнитур и встроенную мебель. — Красиво, — заметил, лишь бы не молчать, и, усевшись за стеклянный стол, бросил небрежно: — Давай свой чай. — Я вот что сообщить хотела, — заговорщицки пробормотала Нина. — Мне Илья все рассказал об их семье. Про наследственность и прочее, — выпалила она и как ни в чем не бывало отошла к шкафчику. Достала печенье и чай в пакетиках. — Знаю, что ты не любишь, — отмахнулась легко и, заглянув в глаза бывшему мужу, прошептала: — У них мать, того, была… нимфоманка. Ну, мужиков много имела и все время хотела новых. Илья говорит, что Евдокия об этом ничего не знает. Ее поэтому постоянно и контролировали. Боялся Вадим, кабы не в покойную супружницу дочка уродилась. Нелли и ему гулять предлагала. Типа свободный брак. Ну, до него сначала не дошло… А потом, когда узнал, сколько у нее «друзей», больше с ней спать не стал. С Алиной сошелся. Но из-за Евы они не разводились. А потом Нелли любовник бросил. Илья толком и не знает ничего, — вздохнула она, явно сожалея. — И вспоминает, что мать так нервничала, что ее инсульт хватил. Сосуд лопнул. — А мне ты зачем все рассказала? — холодно осведомился Агафонов, поднимаясь из-за стола, так и не притронувшись ни к чаю, ни к печенью. — Ну, как же! — всплеснула руками Нина. — Должен же ты знать, на ком женишься! Справки хоть наведи, кто до тебя был… Анализы в вендиспансере сдай… — Какая же ты гнусь, Нина, — мотнул головой Михаил. — Давай Егоркин рюкзак, я на улице подожду. — Ты — идиот, Агафонов, — просипела она, открывая дверь. — Я тебя как своего предупредила… Ну, решай сам. Только не растрепи никому. — Я тебе давно не свой, — рыкнул он. — И болтать попусту не стану. Но если ты еще раз словом или делом навредишь моей жене, пеняй на себя. Поняла? — Илье расскажешь? — ухмыльнулась Нина. — Так я ему наплету, что он тебе и не поверит. Любит он меня. — Твоего мужа я плохо знаю, — поморщился Агафонов. — И могу его только пожалеть. Но если ты пойдешь против нас с Евой, я найду на тебя управу. С Вадимом поговорю. Он сыну мозги промоет, а тот уже тебе клизму вставит. Я доходчиво объясняю, красивая? — ощерился было он. И услышав, как на этаже останавливается лифт, улыбнулся натянуто. Сын выскочил на площадку и сразу же бросился к нему. — Папа, едем! А мы с мамой все уроки сделали! — тут же сообщил он. Затем солидно подошел к матери и клюнул в щеку. — Пока, мам. До завтра! — До свидания, мой дорогой, — проворковала Нина, обнимая сына. — Миша, езжай осторожнее, — добродушно заметила она, провожая Агафоновых до лифта. И только когда створки закрылись, и новая широкая кабина понеслась вниз, Михаил тревожно глянул на свое отражение в зеркале и кожей почувствовал Нинин страх. «Почему она так испугалась? В чем причина?» Уже отъезжая от своего бывшего дома, он заметил Илью, припарковавшего такой же черный крузак на когда-то лично Агафоновым выбитом у ТСЖ месте. Макаров защелкнул немудреный замочек, приваренный к оранжевой трубе, и, махнув Михаилу, заспешил к машине будущего зятя. — Как там Дуська? — поинтересовался, пожимая руку. — Скажи ей, чтоб бросала уже нимесил пить. Он осложнения дает. На сердце и почки. — Спасибо, бро, — протянул Агафонов и, вырулив на проспект, задумался. «Хороший парень Илья. Да и вся семья адекватная. Как же его угораздило на нашей Нине поджениться, — мысленно фыркнул он и тут же почесал затылок. — Интересно, а как они познакомились? Где вообще Антонина могла подцепить врача? Она и не болела вроде», — пробурчал он про себя и, вспомнив о нимесиле, произнес: — От сердца и почек на память цветочек. И тут же чуть не отвесил сам себе подзатыльник. «Ну, ты хорош, Мишаня, — подумал он, слушая вполуха рассказ Егора. — Замуж девчонку позвал, кольцо всучил, а цветы? Хоть бы репейник ей подарил, что ли?» — Ты мне код от вайфая скажешь, пап? Я после ужина постримить хочу. Мне и так полно донатов накидали… — Что? — изумился Агафонов. И если слово «донаты» он еще мог перевести как деньги, то глагол «стримить» слышал впервые. — Сейчас Еве цветов купим, — обронил он, подъезжая к цветочной лавке, — и ты мне популярно все объяснишь, идет? — Ага, — кивнул сын и, покосившись на большой букет белых роз, начал втолковывать, как маленькому: — Есть такие ребята, они сами в игры не играют, а только смотрят по удаленному доступу. А я, ну, то есть тот человек, что играет, разрешает смотреть и берет за это деньги. Донаты то есть… — То есть ты играешь и еще получаешь за это деньги? — изумился Агафонов. — И что, кто-то платит? — Да, — кивнул Егор. — Все, кто хочет смотреть, платят… — А это безопасно? Ну, в смысле закона? — Да, все чисто, — довольно хмыкнул Егор. — Только пацан из седьмого класса требует с меня двадцать процентов. Типа он меня защищать станет… — Наплюй на этого защитника, — пробурчал Агафонов, сворачивая к дому. — Я, наверное, к тебе охрану приставлю. Пусть тебя сразу входной двери подвозят… — А толку, пап? — усмехнулся Егор. — Этот Вовка живет с нами в одном подъезде. Он тети Любы с третьего этажа сын. — А! — протянул Агафонов, в душе не ведая, кто там сейчас живет на третьем этаже. — Тогда сбивай ценник. Договорись с этой Вовкой на пятнадцать процентов… — Точно, пап! — радостно зацокал языком Егор. — Как здорово, что ты тоже что-то в бизнесе понимаешь! А после ужина, выйдя с Евой на крыльцо и наблюдая, как юный коммерсант вместе с собакой носится по участку, Агафонов обнял невесту и тихо осведомился: — А как твой брат умудрился напороться на мою бывшую? — Тонечка у него лечилась. Целый курс проходила. И там какая-то неразбериха возникла с оплатой. Вроде бы за нее платила организация, а деньги вовремя не пришли. Потом, правда, перечислили, но Илья понервничал. Даже домой к ней ездил. Ну, вот так и сошлись, — бесхитростно заявила Ева. «Интересно, кто за Нину мог заплатить? Точно не я, — хмыкнул он. — Тесть к тому времени уже отошел от дел. Странная история, — мысленно отметил Агафонов и, с минуту поразмыслив, отмахнулся от своих подозрений. — Нина — знатная доярка. Прям профессионально умеет деньги вымогать. Может, какого мужика развела», — поморщился он и, вдохнув свежий морозный воздух, крикнул сыну: — Егор, заходим, нам с тобой еще роутер подключать!