Застолье оказалось шумным, но непродолжительным. Как только в невысоких бокалах с золотой каемкой закончилось вино, несколько смартфонов сразу же зашлись трелью. — Михаил Александрович, — пробубнил Неженцев, сменив подсолнухи Ван Гога на придурковатую морду оленя в красной шапке. — Тут Белкин звонит, спрашивает про офис на Заводской. Сколько мы ему скинуть сможем? — Нисколько, — поморщившись словно от зубной боли пробубнил Агафонов, — у нас тут не благотворительный базар. И так цены в городе самые низкие. Пусть берет, иначе продам Роме Демьяновскому… — А что, — подал голос Игорь Антонов, — Дема купит… — А вот он и сам, легок на помине, — хохотнул Агафонов и весело гаркнул в трубку: — Привет, братан! — а выслушав собеседника, нахмурился и пробурчал недовольно: — Мы так не договаривались… — Пойдем, — дернула за руку Еву Ксения. И они вместе с Надеждой Сергеевной выскочили из кабинета. — Ксюша, Дуся, — вдруг попросила та. — Помогите мне деньги по конвертам разложить? — Ева поможет, — распорядилась Ксения. — А я хочу к патентоведу съездить, с Новым годом поздравить. А то у меня в шкафу только его подарок болтается, — пробормотала она и удивленно уставилась на главного бухгалтера. — А почему своих девчонок попросить не хочешь? Они бы помогли… А Ева у нас только первую неделю работает… — Мои курицы болтают много, — прошипела Надежда, — Агафонов потом ругается. Нет, мол, никакой коммерческой тайны, кто сколько получил. А Ева никому не скажет… — Откуда ты знаешь? — изумилась Ксения. — А у нас есть общие знакомые, — торжественно заявила Надежда и, повернувшись к ошарашенной Еве, добавила: — Я вспомнила, откуда тебя знаю. Пойдем деньги считать, заодно и поболтаем. Попав в кабинет к главбуху, большую светлую комнату, где на стенах висели картины в рамочках, Ева призналась с сожалением: — А я вас вспомнить не могу. — Ну конечно, я тогда в рыжий цвет красилась, — хмыкнула Надежда. — Я жена Константина Ивановича. Мы с ним к твоему папе на юбилей приезжали… — А… — охнула Ева и от неожиданности даже прикрыла рот ладошкой. — Надежда Сергеевна, пожалуйста, только никому из моей родни не говорите. — Не скажу, — отмахнулась Надежда. — Давай деньги считать. Ты на машинке, а я буду в конверты складывать и их подписывать. — Хорошо, — кивнула Ева, прекрасно понимая, что еще немного и ее маленький секретик станет известен отцу и Алине. «Вот тогда точно начнется, — вздохнула она про себя. — Лучше мне после праздников уволиться из холдинга, — тоскливо решила она, быстро пересчитывая пятитысячные купюры. — Хотя теперь можно и к папе пойти работать. Отношения с Алиной вроде наладились. Но наверняка придется сидеть в одном кабинете, — мысленно поморщилась она, прекрасно зная, что юрист в клинике всегда был приходящий и своего угла не имел, а располагался прямо в кабинете директора, то есть Алины. — Ничего, — подбодрила она себя. — Что-нибудь придумаю! Или Янка поможет». Вернувшись в кабинет, Ева с удивлением обнаружила, что начался обед. Есть совершенно не хотелось, и она решила быстренько смотаться домой и собрать чемодан. Естественно, все вещи уже давно были приготовлены и лежали на полке, но теперь следовало сложить их в пластиковое нутро чемодана и умудриться завтра утром не опоздать. «Я домой смотаюсь и вернусь», — написала она в вацапе Ксении и, вызвав такси, поехала на Ломоносовскую. Агафонов сердился. На себя. На сотрудников. На новенькую юристку. Ему хотелось предложить девчонке прогуляться с ним и с Заком по парку. Но та сначала заперлась с Надеждой, а потом вообще исчезла из офиса. — А где… — кивнул он на пустовавшее рабочее место. Начальник юридической службы оторвала взгляд от экрана телефона и, будто впервые в жизни увидев Агафонова, промямлила: — А Ева домой уехала… — Нормально, — пробурчал он и понесся обратно в свой кабинет, сам от себя не ожидая такой прыти. Оставшись в гордом одиночестве, он ткнул в значок написанной на заказ программы «Личное дело», хранившей данные на всех когда-либо работавших в холдинге людей. Включил фильтр по дате приема на работу и должности. И быстро вбил в навигатор айфона адрес: Ломоносовская, двадцать девять, квартира… — Ехать минут пятнадцать, — рыкнул он негромко и, надев куртку, помчался за Евой, в глубине души понимая простую истину. Адрес может быть по прописке, а сама Ева живет в другом месте. Да и поехать она могла куда угодно… Бросив Крузак на улице, он прошмыгнул с какой-то теткой во двор, а потом с ней же зашел в подъезд. — А вы к кому? — поинтересовалась она, да еще смерила подозрительным взглядом. — В пятнадцатую квартиру, — бодро доложил Агафонов. — Это на каком этаже? — На третьем, — сообщила старуха. — А вы кто? — осведомилась, будто всю жизнь проработала в НКВД. — Судебный пристав, — отрезал Агафонов. — Пришел описывать имущество. — А там никого нет, — взвизгнула Евина соседка. — Сейчас никто не живет! — заявила торжественно. — Я все-таки проверю, — строго пробасил Агафонов и предупредил: — А если, гражданочка, вы ввели в заблуждение должностное лицо, то вас оштрафуют. Как ваша фамилия? — Ой, — вскинулась тетка и, быстро отперев замок, заскочила в квартиру на первом этаже. «Твою мать, — раздраженно подумал Агафонов, перешагивая через ступеньки. — Зачем я только сюда заявился? Вечером встретились бы на корпоративе… Еве Шамаханскую царицу играть. А значит, придет обязательно». Он нерешительно помялся около двери, но все-таки нажал на звонок. Дверь сразу открылась, будто его и ждали. — Да, Вера Александровна, — очень вежливо и терпеливо обронила Ева в прижатую к уху трубку, а сама чуть отступила в сторону, приглашая войти Агафонова. Он остановился в прихожей, ожидая, пока понравившаяся ему девушка закончит разговор. — Да, я знаю этого человека, — кивнула она. — Да, все правильно. Это судебный пристав. Он Никиту разыскивает. А тот уехал. — Назойливая старуха, — хмыкнул Агафонов и, придирчиво осмотрев Еву, стоявшую на расстоянии вытянутой руки, заметил: — Ты почему ушла? Решила продинамить спектакль? — Нет, — мотнула головой Ева и, покосившись на часы, пробормотала удивленно: — Так еще перерыв, — и, спохватившись, добавила: — Хотите чаю? Или кофе? — Хочу, — пробубнил Агафонов, тотчас же оказавшись рядом. Провел рукой по ее щеке, потом, приподняв одним пальцем Евин подбородок, нежно поцеловал. Можно было отстраниться, дать понять, что порядочные девушки в первый день знакомства не целуются. Можно было просто не открыть дверь и не пойти на корпоратив. Какая разница? Теперь, когда правда вот-вот выплывет наружу, уже ничего не имело значения. Кроме вот этого мужчины, прижавшего ее к стенке в прихожей и целующего взасос. — Какая ты сладкая, — пропел Агафонов, уменьшив натиск. «Наверное, полгорода слышало от него эту фразу, — мысленно усмехнулась Ева. — Но ты же всегда мечтала первый раз заняться любовью вот с таким красивым и сильным мужчиной, который прет напролом и точно знает, что хочет. Если уж капитулировать, то перед лучшим представителем породы членистоногих», — с сарказмом напомнил ей внутренний голос. — Давайте чай пить, — улыбнулась она. — И вы расскажете мне, почему приехали… — Соскучился, — признался Агафонов. — А что, нельзя? — осведомился небрежно. — Можно, — хихикнула она, и каждый понял, что речь идет не о внезапном приезде. — Но мы же с вами познакомились только сегодня, — рассмеялась она, доставая чашки из старой дубовой горки. — Как же! — возмутился Михаил. — А в кондитерской кто вокруг витрины гулял? — хмыкнул он, заходя вслед за ней на кухню, и в узком проходе зацепил ногой здоровый розовый чемодан с Биг-Беном на борту. — Ты куда-то уезжаешь? — удивленно осведомился он. — Куда? — В Красную Поляну, — добродушно объяснила она. — Мы всей семьей едем… — Вот говорят, что институт брака и семьи перестал существовать, а ты не первая, кто проводит новогодние каникулы с семьей, — пространно заявил он и пристально посмотрел на сидящую напротив Еву. Она разливала кипяток в чашки с пакетиками и не сразу заметила его выжидающий взгляд. — Другого нет, — пробормотала она. — И этот пойдет, — милостиво кивнул Агафонов, на дух не переносящий чай в пакетиках. Но сейчас из рук Евы он согласился бы хлебать любое пойло. «Скоро пройдет, — успокоил он сам себя со знанием дела. — Гон. Ясен пень», — мысленно усмехнулся он, а вслух поинтересовался, все так же не отрывая взгляд от Евы: — Мы же не станем тянуть резину, Ева? — прохрипел чуть тише обычного. — Не-а, — весело и просто согласилась она, смотря на него во все глаза. «Горячая штучка, — фыркнул про себя Агафонов. — Вон глазищи огнем пылают. По закону жанра следовало бы задержаться на часок и познакомиться с Евой основательно. А там и на корпоратив можно было б не пойти. Но не здесь, — затормозил Агафонов. — Сразу видно, что эту хату обставляли еще в девяностые. Чешская стенка, белорусская кухня. Как завалит кто из родоков, потом хлопот не оберешься, — мысленно скривился он, припоминая, что именно на квартире тестя и тещи их с Ниной застали родственники. — Ну а дальше… только через ЗАГС! Плавали, знаем», — поморщился он, поклявшись самому себе после развода, что в реку брака его нога больше не вступит. — Тогда, Ева, — деловито велел он. — Бери чемодан с собой. А я тебя завтра утром отвезу, куда скажешь, — предложил Агафонов. — Нет, — мотнула она головой. — За мной заедут. Нет смысла тягать этот шкаф туда-сюда. — Смотри сама, — предупредил он вкрадчиво. — Но до утра ты моя. — А ты мой, — лукаво улыбнулась она, и Агафонов с удивлением почувствовал, как тепло разливается по душе. — Тогда в разгар веселья поднимаешься в офис и ждешь меня, — проинструктировал он. — Я иду следом за тобой. Берешь вещи, чтобы Ксюха и остальные решили, что ты ушла. А то пойдут разговоры, — поморщился он и заметил участливо: — Оно тебе надо? — Все равно придется уходить, — печально улыбнулась она. — Кажется, в инструкции по деловой этике написано, что интимные отношения на работе запрещены. — Да ладно, — усмехнулся он, потянув ее за руку и усаживая к себе на колени. — Я придумал, я и отменю. Не бойся. «Вы, конечно, Михаил Александрович, бог и царь «АМА-Девелопмент», но после праздников мы с вами попрощаемся, — мысленно ухнула Ева, прекрасно понимая, что роман с владельцем холдинга не продлится долго. — Да и какой же это роман? — оборвала она саму себя. — Ни цветов, ни конфет. Даже слова ласкового не сказал. Прет как бык. Ну и пусть, — подумала она, впуская язык Агафонова в свой рот. — Зато спросят меня, кто был первым, а я закачу глаза и таинственным шепотом отвечу: «Тако-о-ой мужчина!» Обратно на работу они ехали молча. Во-первых, Агафонов никак не мог прийти в себя после двух целомудренных поцелуев. «Развезло как мальчишку», — мысленно поморщился он. Во-вторых, Ева, усевшись рядом в Ленд Крузере, неодобрительно покачала головой. — Вы пили, а за руль сели, Михаил Александрович… — Если бы ты была чуть внимательней, моя дорогая, — проворчал он, выезжая на шумный проспект с маленькой и тихой улицы Ломоносова, — ты бы могла увидеть, что я вместо вискаря пил яблочный сок. — Я не следила за вами! — возмущенно фыркнула Ева.