— И ваша мать ненавидела его только за происхождение? Если честно, в такое верилось с трудом. Даже если предположить, что бабка нынешнего короля тяжело переживала наличие у мужа любовницы, а первая фрейлина была ее подругой, не могла же придворная дама так сильно повлиять на мнение своей дочери. — Конечно же нет, — охотно пояснил дракон. — Отец, будучи официально сыном князя, воспитывался с другими детьми придворных в королевском пансионе, там-то они с матерью и начали свое многолетнее противостояние. Поначалу эти дети просто пакостили друг другу, не понимая причины столь сильной антипатии, когда немного подросли, а отец поумнел, у них началось соперничество еще и в учебе: оба делали большие успехи, и порой преподавателям было трудно выбрать из этих двоих лучшего. Матери, привыкшей, что она везде и всегда первая, было сложно смириться, что ей в спину дышит какой-то вредный мальчишка, который не раз отравлял ей существование в младших классах, а отец как будто назло — хотя, зная его, я в этом не сомневаюсь, — старался обогнать виконтессу Диларо во всем. В итоге отличие по окончании обучения и приглашение в лучший университет получил именно он, а мать, искренне влюбленная в науку, оказалась не у дел. Она даже на выпускной бал отказывалась идти, но подруги ее уговорили. И именно там, увидев эту хрупкую, прекрасную и крайне несчастную девушку, отец наконец-то понял, что все это время задевал ее именно потому, что она глубоко запала ему в душу, вот только он, дурак такой, боясь в этом себе признаться, столько всего натворил, что теперь и за год не исправить! — Он же признался ей в своих чувствах? Там, на балу? — подалась я вперед, едва не тряся дракона от нетерпения. Мы остановились перед дверью, ведущей в королевскую ложу, но мне невероятно хотелось узнать окончание этой истории. Дракон хитро улыбнулся и продолжил рассказ: — Отец пригласил мать на танец, но она грубо отказала ему, сказав, что даже рядом находить с тем, кто разрушил ее мечты, не может. — А дальше? — А дальше она поступила в тот же университет, что и он, на тот же поток, и теперь уже она отравляла ему жизнь, а бедный князь Лирдоу не знал, как исправить ситуацию. Все его попытки сблизиться и наладить отношения со строптивой сокурсницей с треском проваливались. Тогда он решился на крайнюю меру: подал заявку на участие в том же проекте, на который претендовала и мать. Выбрали лишь одного студента. — И это был ваш отец? — грустно поинтересовалась я. Разве мужчина откажется от выгодного предложения и прекрасных перспектив ради женщины? — Не угадала, милая, — ласково улыбнулся дракон. — В последний момент, когда претендентов осталось лишь двое, он отказался от участия сам в пользу виконтессы Диларо. — И тогда она поняла, что князь к ней неравнодушен? — спросила уже с надеждой. — Конечно же нет! — усмехнулся Лирдоу. — Она еще несколько лет мотала ему нервы, то подпуская ближе, то вновь отталкивая, а когда отцу надоели эти игры и он сделал ей предложение, отказала, мотивируя тем, что не может связать свою жизнь с драконом «сомнительного происхождения». — Но как же тогда… — Именно ради нее отцу пришлось добиваться положения при дворе, стать начальником тайной канцелярии и правой рукой короля Хардиана. И лишь тогда семья матери вынуждена была дать согласие на этот брак, да и мать все же была к нему неравнодушна и сама уже пожалела, что не согласилась сразу. — То есть у вас это наследственное: интриги, должность советника и все прочее? — Есть немного, — протянул Лирдоу. — Несмотря ни на что, мои родители искренне любили друг друга и были очень счастливы. Они даже никогда не ссорились, сколько я их помню. Я улыбнулась, но улыбка вышла грустной. Эта милая и романтичная история семьи князя так контрастировала с моей. — Ты всегда грустная, — заметил дракон, — даже когда улыбаешься. Я вздохнула и пожала плечами. А что на это возразишь? — О чем бы ты мечтала? — неожиданно спросил князь. Я задумалась. А действительно, о чем? Сначала я хотела свободы, но, как только та замаячила на горизонте, меня окунули в прорубь жестокой действительности. А если забыть обо всех обстоятельствах, то, наверное… — О доме. Своем, теплом и уютном, где царили бы любовь, мир и покой. За дверью раздались первые аккорды увертюры, и Лирдоу, крепко сжав мою ладонь, открыл створку, приглашая меня насладиться представлением, на которое мы «совершенно случайно» попали. Балет был прекрасен! Завораживающая история любви, так красиво рассказанная в танце, полностью поглотила все мое существо. И пусть она оказалась трагичной, но красота чистого искусства не могла оставить равнодушной. Концентрация чувств, облеченных в движения, музыка, проникающая, казалось, прямиком в душу и задевающая самые потаенные ее струны, — все это было непередаваемо прекрасно. На глаза сами собой навернулись слезы, только в этот раз не горькие. Заметив мои эмоции, князь осторожно взял мою ладонь и больше уже не отпускал. Кольцо, будто повинуясь желаниям своего хозяина, незаметно дарило мне приятное тепло и успокоение. Я уже и забыла, что может быть так хорошо. Словно в продолжение этих мыслей, дракон чуть подался ко мне и осторожно коснулся моей щеки, кончиками пальцев прочертил линию до самых губ, а затем, взяв за подбородок, повернул мое лицо к себе, заставляя посмотреть в чуть светящиеся глаза с вертикальными зрачками. Запах хвои и мяты сводил с ума, близость и тепло князя будоражили, из-за чего приятная истома медленно, но неотвратимо разливалась по всему телу, концентрируясь где-то в районе сердца, что тревожно замирало в ожидании чего-то еще более прекрасного. Пронзительно нежная музыка окутывала со всех сторон, позволив воспарить над этим бренным миром, трагические томные переливы закручивались в спираль, вынуждая тело и душу трепетать вместе со струнами плачущей скрипки. Легкое движение вперед, и горячие губы прижались к моим чуть приоткрытым губам. Наверное, вот оно, счастье… Центральный парк превзошел все ожидания. Даже в самых нескромных мечтах я не могла представить такое великолепие. Как рассказал дракон, парковая зона занимала значительную часть города и делилась на несколько зон, так называемых секторов, которые широкими кругами сходились к небольшому центру, где и покоилось сердце парка, да и всего Ригаросса. Раньше на этом месте было древнее капище и даже сохранился один идол, который исполином стоял посреди густого леса, заросший плющом, побитый дождями и всеми забытый. Но начали мы наше путешествие от самого края. Городской сектор представлял собой скорее парк аттракционов, где на каждом шагу встречались карусели на цепочках, лавки со всякими вкусностями, палатки с призами, ради которых надо было попасть дротиками по воздушным шарам, комнаты смеха, пещеры страха и аттракционы с небольшими тележками, которые на огромной скорости летели по силовым нитям, закрученным в разные стороны. Но самым притягательным оказалось колесо обозрения. Почему его называют чертовым, я поняла, лишь когда мы начали подниматься над городом: оказалось, я невероятно боюсь высоты. И хоть кабинки были оборудованы высокими перилами, а по периметру еще и закрыты невидимым силовым куполом, чтобы никто из посетителей парка не выпал, это обстоятельство не спасло, я сразу же пересела на диванчик к князю и прижалась к нему, крепко вцепившись в драконью руку. Лирдоу этим обстоятельством, кажется, не опечалился совершенно и, пока мы плавно взмывали ввысь, крепко прижимал к себе, попутно указывая на разные достопримечательности Ригаросса с высоты птичьего полета. И все равно страшно было неимоверно, а когда кабинка ненадолго застыла на самом верху, я жалобно всхлипнула и зажмурилась. — Трусишка, — тихо прошептал дракон и, обхватив мое лицо ладонями, поцеловал. Пришлось нам прокатиться еще круг. И еще, пока я наконец-то не поняла, что с этим мужчиной мне ничего не страшно, а город с высоты действительно прекрасен. Губы приятно покалывало от поцелуев, и думать о том, что эта ночь небесконечна и сказка скоро кончится, не хотелось совершенно, а уж вспоминать, что теперь я официальная невеста короля, — тем более. Сейчас я просто радовалась каждому мигу и была бесконечно благодарна князю за то, что он подарил мне это маленькое счастье. Но на этом прогулка не закончилась. Второй сектор назывался прогулочным и выглядел как классический парк с аккуратными газонами, ровными, усыпанными мелким гравием дорожками, по краям которых разрезали ночь ярким светом фонари, редкими фонтанами и укромными беседками. Здесь мы надолго не задержались, разве что немного побыли в одной беседке, где были подвесные качели с мягкими сиденьями. Следующий сектор был парковый, и о том, что мы покинули прогулочный, я, к своему стыду, узнала от князя, настолько плавно сектора переходили один в другой. Границу невозможно было заметить, да и существовала она, наверное, только на картах садовников. Здесь дорожки были уже грунтовые, исчезли фонтаны с беседками, а фонари из кованых витых произведений искусства превратились в самые обычные чугунные столбы с круглыми плафонами, но это нисколько не портило впечатления, поскольку более ухоженные растения я видела разве что в королевском парке. Ни одного сухого или поврежденного дерева, никаких засохших или опавших с кустов цветов — все красиво и безупречно. Постепенно мы уходили все дальше вглубь, и вскоре как-то незаметно дорожки перешли в тропинки, а потом пропали и фонари. Мы оказались в четвертом секторе, который представлял собой уже «одичавший» парк, но, несмотря на внешнюю небрежность, за каждым растением тщательно ухаживали. Разве что расти им здесь дозволялось свободно, а не только в пределах участка, указанного на садовой карте. — Не страшно? — спросил дракон, осторожно придерживая меня за талию. — А должно быть? — с легкой улыбкой спросила его. Лунного света мне вполне хватало для того, чтобы видеть тропинку и не спотыкаться, а ящеру, кажется, свет вообще был не нужен, драконы и в кромешной тьме ориентировались неплохо. — Ночь, дикий парк, вокруг никого, а ты наедине с опас-с-сным хищником. — Сверкая глазами, князь подался вперед. — А я темноты не боюсь, — прошептала в ответ, чуть приподнялась на цыпочки и сама потянулась к нему в ожидании поцелуя. И поцелуй не заставил себя ждать. Как я могла раньше бояться князя? Наверное, потому что просто не видела его настоящего. — Так мы никогда не доберемся до цели. — Спустя пару минут Лирдоу с явной неохотой оторвался от моих губ и, крепко взяв за руку, повел вперед. — А у нас есть цель? — неподдельно удивилась я. Мне казалось, мы просто гуляем и… наслаждаемся обществом друг друга. — Всегда должна быть цель, иначе само существование бессмысленно. — И какая же цель у этого путешествия? — Ты же хотела увидеть весь центральный парк, а главная достопримечательность находится в самом его сердце, и до нее уже недалеко. Точно! Древнее капище и место силы с идолом! Вновь загоревшись интересом, я ускорила шаг и вскоре даже обогнала дракона, таща его за собой. — Не туда! — со смехом меня развернули в нужном направлении. В итоге пришлось пробираться сквозь густую растительность, которую от всей души хотелось окрестить буреломом, но язык не поворачивался, парк же. — Это центральная часть, — таинственно, но без лишнего пафоса произнес дракон. — Все, что ты видишь, — первозданная природа Ригаросса. Ни одного дерева, ни травинки здесь не касалась рука садовника. В своем роде это место можно назвать заповедным. — А животные? — уточнила с опаской. Не хотелось бы сейчас встретиться с кем-нибудь хищным и голодным. — К сожалению, они слишком часто выходили в город, поэтому их давно уже переселили в заповедник за границей Ригаросса. Сейчас здесь остались только белки и птицы. Пришли! — возвестил князь и отодвинул рукой нависающие, словно полог, лианы, открывая проход на почти идеальную круглую поляну, в центре которой громоздились камни, хорошо различимые в лунном свете. Переступать живую границу было немного страшно, но любопытство оказалось сильнее, поэтому, глубоко вдохнув, я сделала решающий шаг. А затем и еще один, и еще, и сама не заметила, как ноги принесли меня в центр круга, где среди обломков старого храма каким-то чудом сохранилась статуя высотой в два человеческих роста. Странное человекоподобное существо с головой ящерицы и длинными эльфийскими ушами возвышалось над руинами и будто бы смеялось, задрав голову к темному небу и раскрыв зубастый рот, то ли над пришедшими посмотреть на него, то ли над собой, что оказалось полностью забытым в густых безлюдных зарослях, по иронии судьбы находящихся в самом центре оживленной столицы великого государства. — Кто это? — почему-то шепотом спросила я. Казалось, что громкие звуки могут разбудить давно уснувшее божество, и тогда оно мгновенно придет в ярость. — Это Хенселль, — так же шепотом ответил дракон, подходя сзади и обнимая меня за талию. — Как ни смешно, но из всех двенадцати статуй сохранилась только эта. По одной легенде его считают прародителем Корхи, по другой — одной из ипостасей самого драконоборца. — Того самого? — ахнула я, резко обернувшись, чтобы видеть лицо дракона. Корхи — намеренно преданный забвению бог старого пантеона, который, по преданиям, люто ненавидел все драконье племя и жаждал уничтожения крылатого народа. За одно упоминание его имени в Дароссе можно было получить немаленький штраф, а тут его статуя, ну или статуя его предка, стоит прямо… посреди столицы. Но почему? Зачем его оставили в самом центре города, там, где каждый желающий может прийти и поклониться проклятому богу? Ни один мускул не дрогнул на лице Лирдоу, будто ледяная маска сковала его. И пока я внимательно вглядывалась в мгновенно ставшие жесткими черты, он, в свою очередь, внимательно изучал меня, явно ожидая какой-то особенной реакции. Но какой? — Это очередная проверка? — спустя неполную минуту догадалась я. И действительно, зачем же еще начальник тайной канцелярии мог повести на прогулку «сестру изменника»? Вдруг стало холодно, словно с плеч порывом ветра сорвало теплую шаль. — А есть повод тебя проверять? — меж тем вопросом на вопрос ответил дракон. — Раз проверяете, значит, у вас он есть! — отрезала я и отвернулась. Было очень обидно. И в первую очередь оттого, что весь этот волшебный вечер оказался лишь очередным спектаклем, ловко разыгранным хитрым драконом для одной маленькой дуры! — Пойдемте отсюда, — зябко передернула плечами. — Я хочу вернуться во дворец. — И не хочешь осмотреть главную достопримечательность парка? — не отставал навязчивый ящер. Ну конечно, если он решил устроить мне испытание, то просто так все равно не отпустит, пока не добьется своего. Чертов интриган! Проклятый дракон!