– Мой шкаф треснет, если я засуну туда еще одно платье, – заявила Ида, – но, Лика, ты просто обязана его примерить! – Да я скорей застрелюсь. – Лика, это платье на тебе будет сидеть просто умопомрачительно! На брюнетке сразу заиграют все эти черные ленты и кружево, и вообще! В примерочную! Вот ты сама сейчас увидишь. Первый взгляд в зеркало смутил меня. Внутри забушевала такая же смесь восторга и смущения, как в тот самый день, когда я в первый раз в жизни натянула черные капроновые чулки. – Не-е-т, – застонала я. – Я в нем слишком похожа на… женщину. – Да-а-а, – довольно улыбнулась Ида. – Альхен, ты только глянь на это. – Наконец-то видно сиськи, – заявила Алька голосом престарелого маммолога. – Все хоккеисты на вечеринке сложат свои клюшки к твоим ногам. – Да идите к черту! – возмутилась я. – Нет, правда шикарно! – отрезала Ида. Я глазела на себя в зеркало и понимала, что такое платье надо покупать не для себя, а для кого-то. Для кого-то необыкновенного, и уж точно не для кучки пьяных одноклассников. «Нет» – приготовилась сказать я и дернула черную ленту. – Это очень хороший выбор! – сунулась в примерочную продавщица. – Это натуральный шелк, а здесь ручная вышивка. И кроме того, оно вам послужит не один раз, потому что Феликс – это на всю жизнь. – Что-что? – переспросила я. – Я имею в виду, что вам придется очень постараться, чтобы испортить его. Оно прекрасно выдерживает деликатные стирки, качественное кружево… – Вы сказали «Феликс»? – перебила я ее. – Я сказала FeliS, итальянский бренд, мы только недавно начали с ними сотрудн… – Хорошо, беру! – выдохнула я, чувствуя, как сердце прыгает внутри с ребра на ребро. – Супер! Супер! – запрыгала Ида. – Что-то ты быстро согласилась, мать. Я была уверена, что тебя придется уговаривать часа три как минимум, – подозрительно задребезжала Алька. – У тебя что, какая-то сентиментальная слабость к итальянским тряпкам? «Скорее ко всему, что начинается на букву Ф». * * * Сад дрогнул от звуковой волны: панк-рок сменился какой-то забористой электроникой. Ида оторвала от меня довольный взгляд и объявила: – А теперь наш выход, дамы. Балалаева успела доложить, что самый вкусный коктейль – клубничный. И прямо сейчас я собираюсь выдуть большой стакан. – Присоединяюсь! – сказала Алька. – Гренкин намекнул, что клубничный… А-а-а, ладно… Присоединяюсь. Мы нырнули в теплый, темный, наполненный музыкой и светом дом. Ида тут же очутилась в объятиях своего парня, Алька утонула в кучке одноклассниц, которым не терпелось поглазеть на ее новую татуировку, а мне навстречу с напором крейсера шагнула темная фигура в черном пиджаке. – Потанцуем? Обалденно выглядишь, Вернер, – сказал Чижов и чмокнул меня в щеку. – Я не против, если потом Мерцалова не разукрасит мне лицо, – хмыкнула я, опуская ему руки на плечи. – Кажется, у нас все, – сник Чижов. – То есть совсем? – То есть совсем все. – Нет! Ты должен что-то делать. Ты не представляешь, как это важно – бороться и не опускать руки, – сказала я решительно, а сердце болезненно сжалось. Как бы я хотела, чтобы кто-нибудь дал такой же совет тому, кто когда-нибудь будет любить меня, но не отважится бороться. – Именно этим в данный момент я и занимаюсь, – довольно сказал Чижик и прижал меня к себе покрепче. – В смысле? – нахмурилась я. – Когда Светик увидит меня с тобой, я надеюсь, ее хоть немного встряхнет. Потому что она всегда недолюбливала тебя и потому что сейчас ты самая красивая девушка на этой вечеринке. – Ха. Я надеюсь, что у «самой красивой девушки» останется хотя бы чуть-чуть волос на голове после того, как Мерцалову «встряхнет». Медляк закончился, а мы все еще стояли рядом и перебрасывались смешками. – Я буду начеку, – покровительственно сказал Чижов. – Начинай прямо сейчас, – шепотом сказала я, внезапно приметив в толпе Мерцалову. Она стояла в ярко освещенном углу гостиной в сопровождении своей верной своры и таращилась прямо на меня. Мне казалось, если бы сейчас вдруг погасли лампочки, то здесь не стало бы ни на люкс темней, потому что ее глаза полыхали, как два прожектора. Расталкивая локтями пеструю толпу, она быстро, как хищная рыбина, стала грести в нашу сторону. Витек тут же повернулся ко мне: – Может, заставишь ее слегка поревновать? – Каким образом? Поцеловать тебя взасос? – Ха-ха. Боюсь, после такого Света мне точно не светит, – рассмеялся он собственному каламбуру. – Но ты можешь просто улыбаться мне и смотреть на меня влюбленными глазами. – Нет, мне пока дороги мои волосы, – хохотнула я, прежде чем ко мне подлетела загорелая фурия в умопомрачительном, похожем на чешую, платье и ласково забулькала: – Ли-и-ка, привет! А можно тебя на пару слов? – Я слушаю, – расплылась я в фальшивой улыбке. – Не хочешь выйти на улицу? – вскинула брови Мерцалова, не удостоив Чижова ни единым взглядом. – Не хочу, – весело ответила я, отчетливо представляя себе, как ее подруженьки рвут мое платье и треплют за шкирку. Потом я их, конечно, раскидаю в стороны, испорчу наряды и, может быть, даже кому-нибудь что-нибудь сломаю, прости господи. Если их будет не слишком много. Но праздник будет спущен коту под хвост. А ведь Гренкин так старался. – Ну ладно, – пожала плечами Мерцалова. – Я просто хотела кое-что спросить. Странное спокойствие в ее голосе насторожило меня. Да и придворной свиты рядом почему-то не было. – Может, пойдем выпьем чего-нибудь? – снова спросила она таким умоляющим голосом, что я чуть не поперхнулась. – Эм-м-м… – ошарашенно ответила я. – Ну, если твоя свора не будет ошиваться слишком близко. – Динка и Ленка? Да, я знаю. Они выглядят ужасно. Эти шмотки уже не первый раз надевают. Конечно, с одной стороны, я на их фоне лучше выгляжу, но, с другой стороны, они мне просто портят настроение своим тряпьем, – запричитала Мерцалова, вцепившись в мою руку своими хищными накладными когтями и увлекая меня к столику с напитками. «Да она чокнутая». – А вот у тебя, кстати, платье супер. Это что? «Донна Каран»? «Версаче»? Кажется, в последней коллекции весна-лето я что-то такое видела.. – Это «Фелис» из ЦУМа, – насмешливо выдала я, наслаждаясь ее реакцией. – «Фе-лис»? – поморщилась Мерцалова, прищурив глаза. – Ах да! Что-то очень знакомое… Отчего-то мне стало противно. Когда же пустое бессмысленное поклонение тряпкам и косметике успело стать смыслом ее жизни? Ведь ей всего семнадцать. – Зато кулон наверняка стоит кучу денег? – затараторила она, припадая губами к стакану с ром-колой и ощупывая взглядом серебристого ангела у меня на шее. – Это он его подарил? – Нет. Чижов мне ничего не дарил. – Да я не этого дурачка имею в виду, – махнула рукой Светка. – А того, на «ауди». Мое едкое веселье враз испарилось. Феликс был последним, о ком бы я могла спокойно поболтать с этой говорящей куклой. – Нет, не он, – холодно отстранилась я, начиная понимать истинную причину перемены ее отношения ко мне. – Да ладно тебе морозиться, Вернер, – нетерпеливо рванула Мерцалова. – Слушай, ну я ошиблась, когда подумала, что ты невзрачная нудная заучка, я признаю эту ошибку. Теперь мне кажется, мы с тобой очень похожи, – она помолчала, усиленно подыскивая сходства, – красивые волосы, ухоженная кожа, умение выбирать правильные духи и парней. Я вообще думаю, что мы могли бы стать конкретными подругами! Кажется, отрешенное, старательно выглаженное выражение лица подвело меня, потому что Мерцалова вдруг перешла на галоп: – Нет, я серьезно! Я могу с тобой дружить! У меня классный дом, классная тачка. Не такая, конечно, как у твоего парня, но это временно. Я скоро буду просить родоков купить другую. У меня есть пропуск во все закрытые элитные клубы, там часто зависают знаменитости, вот, например, вчера…