— Ну как, головка не бо-бо? — поинтересовалась моя любовь, когда я вышел из ванной. Я скорчил страдающую рожу, хотя чувствовал себя вполне нормально. Эх, как же хорошо быть молодым! Жена рассмеялась. — Иди, я тебе уже омлет положила. Я гордо проследовал на кухню. А что — мой коварный план полностью удался. Мужики — советую: ни одна женщина не способна сердиться на мужчину после хорошего секса! — Вы все там так наклюкались? — М-м-м… да нет. Так — только мы с Козей… ну и Зема. Бурбаш с парнями позже подошел. Ну кто смог. Ну да — у нас был, так сказать, вечер встречи. Не то чтобы выпускников, скорее соратников по колочению газетных подшивок. Аленка не пошла, хотя собиралась поскольку прекрасно знала всех, с кем я вчера пил. Ради этого мы даже дочу вчера отправили к Маргарите Львовне с ночевкой. Но парни предложили посидеть «чисто мужской компанией», и она осталась дома… — Хорошо хоть посидели? — Да нормально. Сначала все были немного скованные, но после третьей рюмки расслабились. Кстати, Пыря стал военным. Прапорщик. — Вот как? Складом заведует? — она за то время, что провела в Ташкентском госпитале немного врубилась в военные реалии… Я задумался. — Да, похоже, нет… скорее в каких-то серьезных войсках служит. Поджарый такой и повадки у него этакие… ну-у-у… — я махнул рукой, забыв, что в руках кружка и чуть не разлив чай. — Да и проговорился немного. — Расхвастался? — Да нет, не хвастал. Просто обмолвился что каждый год с парашютом прыгает. Норматив типа у них… — А остальные? — Бурбаш биофак МГУ окончил. Сейчас диссертацию пишет, — несколько удивленно произнес я. — Вот никогда бы не подумал, что он в науку пойдет… Зема — бухгалтер. Козя — моряк. Рыбак. Но копит на собственную яхту. — Оу, богатый жених! Не то что некоторые, — ехидно сморщилась жена. Я замер, любуясь, после чего не выдержал и чмокнул ее в нос. А затем поинтересовался: — У тебя в пятницу сколько уроков? — В пятницу? Вроде бы три. Надо глянуть. А что? — Да нам тут в министерстве билеты на балет втюхивают в Большой театр, вот, думаю, не взять ли? Бают — чуть ли ни Плисецкая танцует. Аленка с усмешкой посмотрела на меня. — Если бы Плисецкая танцевала — хрен бы вам кто такие билеты «втюхивал». — Ну да, тут ты, скорее всего, права, — согласился я, уплетая омлет. — Но ты так и не сказала — будем приобщаться к высокому искусству или как? — А дочку куда денем? — Так Маргарита Львовна посидит. Позвони ей — уточни, сможет ли? Жена рассмеялась. — Да она бегом прибежит — если только намекнуть, — а потом погрустнела. — Жалко ее. Из нее такая бы хорошая бабушка получилась, а она одна… Да уж, это действительно было печально. Всех троих детей Маргарита Львовна потеряла на войне. Дочь умерла в Ленинграде, во время блокады, старший сын погиб на фронте, а младшего, школьника, убило во время одного из налетов. Он дежурил на крыше — тушил и сбрасывал немецкие «зажигалки». Там ему и прилетело осколком выбитого разорвавшейся неподалеку «фугаской» стекла. Так-то ранение вроде как было не смертельным — только руку порезало, но пока закончился налет и это обнаружили — мальчик просто истек кровью. Муж вернулся с войны весь израненный и за три года просто угас. А больше она замуж не вышла. Почему — не рассказывала. Впрочем, может просто потому, что в ее военном поколении на одного мужика приходилось по восемь-девять женщин… Так что всю свою нерастраченную энергию и любовь она отдавала другим. В первую очередь детям. — Значит — беру! Проводив жену до школы, я выскочил на Котельническую набережную и перешел на бег, двинувшись в сторону министерства. Оно располагалось на углу проспекта Маркса и улицы Жданова, которой уже скоро вернут ее старое название — Рождественка. А соседняя улица была той самой Неглинной. Помните же стихи, все же в школе учили: Мы гуляли по Неглинной, Заходили на бульвар, Мы купили синий-синий, Презеленый, красный шар, — вот и я их учил. А узнал, что это за улица и где расположена только сейчас. Я бежал и ломал голову — что делать? Денег осталось совсем мизер. Как-то я очень широко размахнулся с переездом. Всю «заначку на черный день» до донышка выскреб. А, между тем, с книгами просто какая-то стена образовалась. Сначала меня плавно отодвинули в «Лениздате», под предлогом того, что я, типа, больше не ленинградец, да и тексты мои совсем не формат их серий, потом отфутболили в «Детской литературе», сообщив, что хоть я и их формат, но не надо наглеть: «У вас, молодой человек, и так в нашей серии вышло больше книг, чем у Жюль Верна или братьев Стругацких…», ну а в «Молодой гвардии» и разговаривать не стали. Покровителей-то «наверху» у меня больше не было. И куда податься? Нет, кое-какие мыслишки у меня были, причем, вполне соответствующие самым новым веяниям, но я никогда до этого не занимался никаким бизнесом. В первую очередь потому, что просто не любил этого дела. А мыслишки у меня были связаны как раз с тем, чтобы кинуться в его пучину. Вот я до сего момента и гнал их от себя. Но, похоже, деваться некуда. Вот только один я это дело точно не потяну. Не смотря на все свои регалии. Потому как ни денег нет, ни связей… Ибо что в литературе, что, скажем, в спорте, я в настоящий момент был этаким изгоем. Вследствие того что и там, и там я считался выскочкой, которому просто невероятно повезло. Ну как же — бегом занимался, по большей части, самостоятельно, то есть не выгрызал себе место регулярным участием в многочисленных соревнованиях, не гробил здоровье стимуляторами и гормонами, не делил успех и не помогал продвинутся никому из влиятельных и заслуженных тренеров, раз за разом приводящих тебя к победе, а просто раз — и в дамки проскочил! И в литературе — совсем сопляк, едва двадцать пять исполнилось, да и пишет, тьфу ты, прости господи — фантастику… а, гляди-ка, уже почти десяток книг издал. Ну если с переизданиями считать. Да и зарубежные публикации, сволочь такая, имеет. К тому же тексты — примитивные, совсем ведь над ними не работает, не вычищает годами, как нормальные люди, приводя почти к идеалу с филологической и орфографической точки зрения, как написал — так сразу в издательство бежит! Да и сюжеты… м-м-м… какие-то не совсем советские и почти совсем не научные. А советская фантастика нынче — почти исключительно научная. Ну кроме отдельных произведений типа «Понедельник начинается в субботу» или «Девочки с Земли». Да и они так же под нее маскируются, а этот — маги-шмаги, нейросети, попаданцы… Ну муть же одна! Так что мои начинания в этом направлении (а именно в нем мои мысли и развивались), точно натолкнутся на сильное противодействие всей, так сказать, прогрессивной общественности. Наших же русских интеллигентов хлебом не корми — только дай подосрать ближнему своему. Причем, в отличие от рабоче-крестьянских масс, в большинстве своем делающих подобное открыто и откровенно, четко осознавая, что и для чего они делают (ибо нехрен!), интеллигенты сами себя способны убедить в том, что занимаются этим исключительно ради всего хорошего и против всего плохого. Чтобы в этом убедиться достаточно почитать доносы, которые писали в НКВД в те же тридцатые на друзей, родственников и просто соратников по искусству тогдашние светочи культуры. Такие возвышенные мысли и железобетонные основания приводили в обоснование своего стукачества… На обеденный перерыв я остался в кабинете. Это никого не удивило, потому что я частенько тратил обеденный перерыв на тренировку. Для чего устроил себе в углу что-то типа спортивного уголка — приволок помост, сколоченный из горбыля и покрытый стареньким линолеумом, положил туда гантели с гирей, прибил к стене макивару, установил в косяке двери самодельный турник в распор… Но на этот раз у меня на обеденный перерыв были другие планы. — Айхан Алиевич, добрый день! — поздоровался я, когда в трубке телефона раздался голос Вагифова. — А-а-а… Рома, привет! Ну как — обжились в квартире? — Да, все хорошо. Скоро на новоселье пригласим. — Так давно уже пора, — хохотнул Вагифов. — Я тебе такого гостя приведу — сам себе завидовать будешь! — Этим «гостем» он меня «пугал» уже давно, наотрез отказываясь сообщить кого именно имеет ввиду. — Да раньше не мог. Людей же хотя бы за стол посадить надо было. А у нас даже его не было. Ели на коленках, тарелки горкой на подоконнике лежали. Квартира ж совсем пустая была… — Ну, зато и цена такая невысокая. Для центра-то Москвы… ну да ладно — чего звонишь-то если не на новоселье звать? — Айхан Алиевич, идейка тут у меня одна появилась. Как немножко заработать можно. Но один не потяну. Обсудить бы хотелось. — Идейка… — голос Вагифова тут же построжел. — Ну, обсудить можно. Только… намекни хотя бы из какой области? — О, никакого криминала, — усмехнулся я. — Наоборот — все в духе требований времени. Кооперативы, хозрасчет и все такое… — М-м-м… а поточнее? — Кооперативное издательство по выпуску фантастической и приключенческой литературы, — коротко сообщил я. Вагифов несколько мгновений помолчал, а потом коротко спросил: — Где и когда встречаемся? Следующие восемь недель слились для меня в дикую череду напрягов. Я мотался по Москве между юридической консультацией, отделением Промстройбанка, районной налоговой инспекцией, ЖЭКами, районным и Мосгорисполкомом и еще тучей разных организацией… Какое там «единое окно» — даже для того, чтобы выполнить все необходимые требования для получения регистрации хотя бы в одной-единственной организации необходимо было пройти не то что не один десяток кабинетов, но и помотаться по разным концам Москвы. Причем, срок действия справок, выданных одной организацией, часто не совпадал с таковым же в другой организации. И часто случалось, что собрав все нужные справки и пройдя все круги ада через канцелярию, замов, завов, ведущих специалистов и инспекторов я спотыкался на последней подписи, потому как срок действия какой-нибудь справки из всего необходимого огромного вороха по внутренним инструкциям вот этой самой организации истек позавчера. Я научился жалко улыбаться, совать шоколадки, скромно всучивать бутылки коньяка, делать комплименты стареющим дамам с вечным перманентом и смеяться над тупыми шуточками канцелярских работников… Слава богу на работе я успел завоевать кое-какой авторитет, так что график у меня был более-менее свободный. Ну и в командировку в это время меня никуда не отправили. Но, как бы там ни было, проходит все. Вот и этот период моей жизни так же прошел. И, спустя два с лишним месяца, кооперативное издательство «Современная фантастика, приключения и детективы» было-таки зарегистрировано! Отметить этот знаменательный факт решили вместе с нашим новосельем, на которое мы, вместе с родными, пригласили Маргариту Львовну, Айхана Алиевича с супругой, ну и его того самого таинственного «гостя». Празднование должно было начаться в семь часов, но Вагифовы с тем самым гостем, из-за которого я должен буду «сам себе завидовать» слегка запаздывали. Родители-то наши с дедусей и бабусей приехали еще в обед, так что мамы и бабуся сейчас вовсю помогали Аленке, накрывать на стол. А Маргарита Львовна тоже пришла пораньше и сейчас развлекала дочу. Так что сесть за стол мы были готовы в любой момент. Но решили подождать опоздавших. Тем более, что все были в курсе по поводу того, что у меня Айханом Алиевичем начинается совместный «бизнес-проект», запуск которого мы будем отмечать параллельно с новосельем. Но так как я пока наотрез отказывался рассказывать детали, всем было интересно не только услышать их, но и познакомиться с партнером. Наконец, в прихожей раздался звонок. Мы с Аленкой выскользнули в коридор, я занялся старым замком, производства начала пятидесятых годов, который временами заедал, а моя красавица в «боевой раскраске» и шикарном платье, сидящем на ней как вторая кожа, быстро подготовила тапки. Дверь распахнулась и на пороге появился Вагифов, расплывшийся в широкой улыбке. — Рома-джан, здравствуй! Очень рад тебя видеть… Аленушка — вах! Ты как всегда просто шикарна! — Мы вас тоже, Айхан Алиевич, проходите, ждем, — улыбнулся я. Первым, естественно, вошел глава семьи, вторым его жена, а третьим… третьим оказался тот самый «гость». Он гордо кивнул мне, улыбнулся роскошной улыбкой, шагнул внутрь и-и-и… замер, зачарованно уставившись на мою Аленку. Я подобрался… но тут в коридор выглянули наши любопытные мамы с бабусей и Маргаритой Львовной, и моя мама, ошалело уставившись на «гостя», выдохнула: — Оуо… это же Салгомаев! — да, это был именно он — знаменитый советский певец, «золотой голос СССР», блиставший на эстраде, оперной сцене и даже легендарных «Ла Скала» в Милане и «Олимпия» в Париже Муслим Салгомаев. Глава 12 — Это что? — слегка севшим голосом уточнил секретарь парткома министерства. — Взносы, — невозмутимо сообщил я. — Какие взносы? — Партийные. — Эхм… кхм… кха… — он откашлялся, потом осторожно протянул руку и взял выложенную мной пачечку банкнот. Пересчитал. Поднял взгляд и внимательно посмотрел на меня. Потом опять перевел взгляд на деньги, задумчиво помял их, снова посмотрел на меня. — И с какой же это зарплаты такие взносы? — Это не с зарплаты, — улыбнулся я. — Это с гонорара. — Хм… с гонорара, значит… и где ж такие гонорары платят? — В издательстве «Современная фантастика, приключения и детективы»… Первой книжкой, которую выпустило наше с Вагифовым издательство был мой роман «Мусорщик», первый в цикле, написанном, так сказать, по мотивам вышедшего в две тысяче десятых моего цикла «Землянин». Причем, выпустили мы его тиражом в двести пятьдесят тысяч экземпляров. Я хотел все пятьсот, но Айхан Алиевич заявил, что не потянем. И, поскольку я был в нашем издательстве только, так сказать, «фронтменом» (ну как же — олимпийский чемпион, Герой Советского союза, популярный автор) и, параллельно, «мальчиком на побегушках», а деньги, договора и контакты с полиграфкомбинатами и книжными сетями лежали на плечах Вагифова — крыть мне было нечем. И так тираж заметно превышал любой из тех, что были у меня раньше. Но, я думаю, мой партнер просто перестраховался. Ну не верил он, что уже не новую книгу такого сопляка как я можно продать подобным тиражом. Я ж не Шолохов… Нет, все мои аргументы он принял — и что это фантастика, с которой в СССР сейчас не то что дефицит, а натуральный голод, и что я уже довольно известный писатель, и что, в рекламных целях, я договорился о том, что у меня возьмут интервью «Комсомольская правда», «Техника молодежи» и «Аргументы и факты», и что обойти госиздательства и заинтересовать топовых авторов мы сумеем только если начнем сразу печатать книги массовыми тиражами и платить авторам реально большие гонорары… но вся загвоздка была в том, что деньги, потраченные на печать тиража, нам нужно было вернуть быстро. То есть буквально за три-четыре месяца. Иначе мы нарывались на солидные пени! А вот в это он, проработавший в Госкомитете СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли более двадцати лет просто не верил. Не может такого быть!