Келлан отпер дверь, и Торис ввалился в комнату. – Они идут сюда, – повторил он, отдуваясь. – И не только за принцессой. Они собираются захватить замок. – Переворот задумали? – Рука Келлана легла на рукоять меча. – Им нужна я, – сказала я как можно более ровным голосом. – Если я выйду к ним, остальных оставят в покое. – Вы же понимаете, принцесса, мы не можем этого допустить, – сказал лорд Саймон. Он был прав. Если я сдамся, Трибунал тут же казнит меня, а когда обнаружится, что я не умерла, меня станут убивать снова и снова, забирая жизни моих защитников, пока мы все не погибнем. – Тогда я уеду – сегодня, сейчас же – и буду просить убежище в Аклеве. – Это не помешает им свергнуть меня с престола, – сказала матушка. – Ты могла бы отправиться со мной. Аклевские стены нас защитят. За триста лет ренольтцы ни разу их не преодолели. – Я не позволю, чтобы Ренольт оказался во власти Трибунала. Мне так не терпелось выучиться магии, чтобы покончить с Трибуналом, что я натравила его на всех нас. Как с этим жить? – Но если ты останешься тут… что будет с Конрадом? – Он может поехать в Аклев с нами, – сказал Торис. – Я о нем позабочусь. – С нами? – Я уставилась на него в изумлении. – Вы же не думаете, что тоже поедете? Пропустив мои слова мимо ушей, он обратился к матери: – В каретном сарае нас ждет экипаж. Лизетта уже там. Мы должны встретиться с ней через час. Без меня Аврелии не уехать: Трибунал перекрыл все выходы. У каждых ворот дежурят клирики, но меня они знают. Они доверяют мне и не найдут странным, что я пытаюсь увезти единственную дочь подальше от кровопролития. – Торис прижал руку к груди, к флакончику с кровью на шее. – Принцесса, ваш народ ненавидит вас всей душой. Вы должны радоваться любой помощи. Другого шанса у вас не будет. – Мой народ невзлюбил меня по вашей милости. Это вы внушили им, что меня можно и нужно ненавидеть. Вы и ваш треклятый Трибунал. – Пусть я член Трибунала, – прогрохотал Торис, – но я всегда был предан короне. Когда моя измена раскроется, я потеряю все. Богатство, связи, доброе имя… – Какая трагедия, – сухо сказала я. – У вас есть час, – оскалился Торис. – Встречаемся в каретном сарае. Постарайтесь, чтобы вас никто не увидел. – Я провожу принца и принцессу, – сказал Келлан. Хлопнув дверью, Торис удалился. Матушка сняла подвенечное платье с манекена, аккуратно сложила и принялась оборачивать парусиной. Понаблюдав за ней с минуту, я повернулась к лорду Саймону: – Мы сумеем попасть в Аклев без вашей помощи? – Да, – медленно протянул он. – Для этого нужно приглашение от короля или наследника по прямой линии. Я привез три: для вас, вашей горничной и стражника. Остальным вашим спутникам придется либо возвращаться домой, либо ждать в лагере за стенами города, пока король не подпишет приглашения и для них. – Это все, что нам нужно, – сказала я. – Одно для меня, одно для Конрада и одно для Келлана. Лорд Саймон, прошу, останьтесь с моей матерью. Как маг крови, вы один можете ее защитить. Вы только что привязали свою жизнь к моей. Неужели ничего нельзя сделать и для нее? Он нахмурился. – Возможно, мне удастся запечатать эти покои, чтобы никто не смог проникнуть внутрь, но я не знаю, надолго ли хватит чар. Если в защите появится брешь… – он не стал заканчивать. Мы все знали, что будет дальше. – Сделайте все, что в ваших силах. Лорд Саймон достал три конверта с печатями в форме узла-трилистника, государственного символа Аклевы. – С ними вы попадете в город, – сказал он, протягивая мне конверты. – Храни вас Эмпирея. – И вас. – Нужно спешить, – сказал Келлан. – У нас мало времени. – Мама? – На глаза Конрада навернулись слезы. – Будь храбрым, мой принц, – сказала она. – Тебе придется уехать, совсем ненадолго, но не беспокойся, Аврелия за тобой приглядит. Он в недоумении уставился на меня, и я расправила плечи, хотя сердце больно сжалось. Матушка вручила мне сверток с подвенечным платьем, церемонно обняла и напутствовала своим «королевским» тоном: – Доброго пути, дочь моя. Я люблю тебя и буду страшно скучать. – Она коснулась губами моей щеки, вложила что-то мне в руку и прошептала: – Всегда носи с собой. Это подарок. Мы защитили тебя ценой своих жизней. А ты защищай брата. Это был шелковый лоскуток, только теперь на нем виднелись три красных пятнышка – напоминание о том, на что готовы ради меня близкие. – Аврелия, – нетерпеливо позвал Келлан. Я посмотрела на него, потом на лорда Саймона, и наконец мой взгляд остановился на матушке. Если Трибунал ее свергнет, никто, кроме меня, не сможет отвоевать престол для нашей семьи. Я должна буду оберегать Конрада. Должна буду стать аклевской королевой, а когда удастся нарастить мощь, должна буду вернуть то, что по праву принадлежит нам. Глотая слезы, я сказала: – Обещаю. Лишь когда мы шли по темному коридору, я вспомнила, что так и не сказала матери, что тоже ее люблю. * * * Из коридора мы вышли в зал королей, от пола до потолка увешанный портретами двадцати поколений ренольтских правителей. Под их строгими взглядами мы – Келлан, Конрад и я – бегом пересекли зал. Вдалеке послышались гневные крики. Завернув за угол, мы обнаружили, что дверь в мои покои приоткрыта. Келлан приложил палец к губам, обнажил меч и толкнул ее плечом. Все было перевернуто вверх дном. Все мои вещи, всё, что я считала своим, было разбросано по полу. Гобелены порваны, гардероб опрокинут. Кровать была расколота надвое и лежала на боку. Поломанный каркас напоминал остов затопленного корабля. Стены были исписаны словами: Malefica, malefica, malefica. Ведьма, ведьма, ведьма. – Собери все самое необходимое, – сказал Келлан. – Только быстрее. Нужно выбираться отсюда. – Тут и собирать нечего, – сказала я. – Все сломано. Внезапно крупный обломок письменного стола со скрежетом отодвинули в сторону. Конрад спрятался за спиной Келлана, тот замахнулся мечом, но секунду спустя из-за груды досок показалось знакомое лицо. – Миледи? – робко произнесла Эмили. – Принцесса, это вы? Вы не пострадали? Я помогла ей выбраться из укрытия. – Нет, а ты? – Когда пришли слуги, я спряталась. Чудо, что меня не нашли. – Она поежилась. – Они про вас такое говорили… – Они скоро вернутся, – сказал Келлан. – Пора уходить. – Постойте! – сказала Эмили. – В этом платье вас быстро заметят. Тут где-то были другие… – Но дверца шкафа едва держалась на петлях, а те немногие наряды, которые все еще висели в нем, были изодраны в клочья. Остальные кто-то украл. Словом, переодеться было не во что. – Мы должны поменяться платьями, – сказала Эмили. Ее лицо выражало решимость. – Фигуры у нас похожие. Ваши враги ищут принцессу в изумрудном платье, на служанку они и не посмотрят. – Блестяще! – воскликнул Келлан. – Надень ее платье. Быстрее! – Нет, – твердо сказала я. – Это слишком опасно. Вспомни, что случилось с твоей матерью… – Поэтому я и предлагаю, – пылко возразила Эмили. – У меня не было возможности спасти ее и даже отомстить за ее смерть, зато я могу помочь вам. Не в силах вымолвить ни слова, я положила руку ей на плечо. – Если кто и способен заставить Трибунал заплатить за все, что они сделали, так это вы, – продолжала она. – Если сегодня я помогу вам, возможно, когда-нибудь вы вернетесь в Ренольт и восстановите справедливость. – Поторапливайтесь! – сказал Келлан. – Они близко. Пальцы не слушались, платье никак не получалось снять. Наконец я стащила его и протянула Эмили. – Укройся в каком-нибудь безопасном месте. Скажи, что это я тебя там заперла, – велела я, накидывая через голову ее простое платье. – Скажи, что я заставила тебя отдать мне свою одежду. Сделай все, чтобы тебе поверили. – Слушаюсь, миледи, – ответила она, пока я шнуровала на ней лиф. Она разгладила складки на юбке. – В жизни не надевала ничего чудеснее. – Еще наденешь. Я тебе подарю. – Договорились, – сказала она, снимая с головы желтый платок и покрывая им мои непослушные волосы. – Эмили, – пробормотала я. – Я этого не забуду. Я тебя не подведу. Келлан, стоявший в дверях с Конрадом, махнул мне рукой. Время было на исходе.