Она вернулась. Стук по двери заставил ее подпрыгнуть. — Кейтлин? — позвала Николь. Протянув дрожащую руку, она выключила воду. — Да? — Букер очнулся. Глава 2 — Ну ты прекратишь? Кейтлин закатила глаза, снова промокая его лоб влажной тряпкой. — Нет. — Кей… — У тебя все еще высокая температура. — Не такая высокая, как раньше, — ответил он, и от хрипоты его акцент становился сильнее. — Я даже могу держать голову поднятой и самостоятельно писать. — Букер… Теплые ладони схватили ее за руку, удерживая на месте. — Эй, иди сюда. Выдернув тряпку из ее хватки, Букер отложил ее, затем подтянул Кейтлин поближе. Та сопротивлялась. — Джек… — Я просто хочу обнять тебя, — пробормотал он, сдвигаясь на кровати, чтобы освободить ей место. Сделав глубокий вдох, она подчинилась и свернулась калачиком на боку, спиной к нему. Одной мускулистой рукой Букер обнял ее за талию, прижимая к своему телу. — Мы должны поддерживать тебя в прохладе, — сказала она, выгибая шею, чтобы посмотреть на него. — Нее, мне нормально. «Чертов упрямец». — Букер. — Мидоуз, — поддразнил он. Закрыв глаза, она сделала вдох. — Ладно. Две минуты. — Я и этому рад. Они тихо лежали вместе, и тишину нарушало лишь их дыхание да иногда чириканье птиц за окном. Другая ладонь Букера скользнула вверх по ее шее, ласково выписывая круги на напряженных мышцах, переходивших в ее плечи. Когда он начал играть с ее волосами, Кейтлин напряглась за доли секунды до того, как кончики его пальцев прошлись по швам на ее скальпе. — Что… — Ладно, ковбой, время вышло, — резко сказала она, сбрасывая с себя его руку, чтобы подняться с постели. — Пойду, приготовлю тебе что-нибудь поесть. — Кей, что слу… — Ш-ш-ш, просто отдыхай, — сказала она, почти не глядя на него перед тем, как закрыть за собой дверь. Перед глазами все размывалось от слез, когда она поспешила вниз. Что она должна ему сказать? Что она совершила немыслимое? И что она сделала это для него? Она не могла допустить, чтобы Букер тащил это на своей совести. Кейтлин добралась домой. Это все, что ему нужно знать. Свернув за угол на кухню, она остановилась как вкопанная. Николь стояла у стола с револьвером в руках, пересчитывая патроны. — Ты совершила выстрел, — это не было вопросом. Кейтлин приоткрыла рот, ища слова. — Ты бы не стала тратить пулю на одного фрика, — продолжала Николь. — Так что… — Что именно ты ищешь, Николь? — рявкнула Кейтлин, когда паника и страх взбунтовались в ее груди. — Ты шаришься в моих вещах, ведешь себя так, будто я преступница какая-то. Господи Иисусе, ты хочешь устроить мне тест на детекторе лжи? Положив револьвер, Николь развела руки в примирительном жесте. — Кейтлин, я ни в чем тебя не обвиняю. Если кто и понимает реалии этого мира, то это я. Но вчера ты явно пережила нечто травмирующее, и мне просто кажется, что если ты поговоришь об этом… — Я не хочу об этом говорить, — перебила она. — Я не хочу девчачьей болтовни за бокалом вина. Это было кошмарно, ужасно, и я больше никогда не хочу об этом думать, так что просто забудь. Кейтлин повернулась, желая покинуть дом без единого выхода. Вздохнув, она вернулась к изначальному плану — приготовить еду для Букера. Пошарив по шкафчикам, достав бобы и консервированную курицу, она попыталась придумать, как сделать это хоть сколько-нибудь аппетитным. Тепло затопило ее за секунду до того, как ее стиснули в медвежьем объятии. Николь прижалась к ней как можно теснее. — Мне жаль, Кейтлин, — прошептала Николь в ее плечо. — Мне так жаль. Опешив, Кейтлин не сразу ответила на объятие. Но как только она это сделала, слезы полились рекой и еще долго не прекращались. *** Через два дня лихорадка Букера спала. Ранним утром Кейтлин проснулась от того, что он барахтался в пропитавшихся потом простынях и бурчал себе под нос про то, что ему нужно в душ. — Эй, полегче, — сказала она, вскакивая с кресла-качалки и кидаясь к нему, едва не споткнувшись по дороге. — Не спеши, Букер. — Я в порядке, птичка певчая, — сказал он, аккуратно вставая. — Я могу о себе позаботиться. В его словах не прозвучало нажима, но эта фраза все равно показалась Кейтлин ударом под дых. Букер уже давненько от нее не отмахивался, и когда это случалось, она обычно могла отследить причину. Не в этот раз. С каждым его шаркающим шагом ей казалось, будто между ними разверзается каньон. Закусив щеку изнутри, Кейтлин уставилась в одну точку на полу, пока не услышала, как включилась вода в душе. Ей много всего хотелось сделать, много всего хотелось сказать.