— Я сказал «нет»! Это мое решение. Нет. Нет. Нет! И он затопал через двор наорать на ребятишек, которые кололи дрова. Рассерженный, я повернулся к Шейле: — А, черт! Слушай, это же десять минут — провезти меня мимо Креозотов. А дальше я весь этот проклятый путь пройду пешком! — Ник, у него есть причины. Он… — Ладно, тогда я отработаю проезд. Что тут надо сделать? И я унесся вихрем, твердо решив сделать что-нибудь ценное, чтобы они были вынуждены вознаградить меня десятиминутной поездкой на грузовике. Освещение у них тут было в виде свеч и керосиновых ламп. Освещать-то они освещали, но по ночам общие помещения выглядели не просто темными, но чертовски угнетающими. А долгими зимними ночами будет еще хуже. Я нашел генератор, которым они пользовались, когда только здесь обосновались. Потом поймал за шиворот пробегавшего пацана: — Эй, постой-ка минутку… Почему никто генератор не запустит? Он же вполне исправен. — Приказ Босса. Слишком у нас мало горючего, чтобы тратить его на освещение. — Почему не съездить и не привезти еще? Тут в городах и селах его миллиарды галлонов и только ждут, чтобы его забрали. Пацан был встревожен и явно гадал, почему именно он попал под мой раздраженный перекрестный допрос. — Куча причин. Гапы повсюду вокруг лагеря. И к тому же стало труднее искать горючее и запчасти. В окрестности есть другие лагеря, и все расходуется… Как-то Док с Мозаикой поехали аж до самого Бирмингема, но тамошние ребята поставили блокпост на дороге. И стреляют по всем, кто подъезжает близко. Если… — А, блин! Я пошел прочь. Это было неразумно, но я хотел себя проявить. Показать, что могу их подтянуть и не дать сползти в темные века. Я стал рыскать по лагерю, как волк, ища, где применить свои таланты, сделать что-то, чтобы они уже не могли отказать мне в моей просьбе. И еще было чувство, что у меня в голове тикают часы. Там, в Эскдейле, Курт и его прихвостни веселятся, а Креозоты накапливаются. И могут напасть в любой день. — А как работает радио, если нет генератора? — цапнул я за шиворот очередного пацана. — А? Ручной генератор. Мы по очереди заряжаем акку… Я пошел дальше. В одном из сараев оказался колоссальный склад товаров. Будто сюда сносили все, что гвоздями не прибито. Шины, детали автомобилей, оконные панели, кухонные раковины, целые ящики моющих жидкостей, хирургические перчатки, презервативы с лакричным вкусом, рожки для мороженого, барбекю, обои… Все это было жизненно важно и полезно, как шоколадный пожарный. Ныряя в этих горах, я ощутил, как мне в душу закрадывается странное чувство. Какое-то подспудное, бессознательное. Мне хотелось выполнить пророчество Дока насчет мессии. Я затряс головой, пытаясь вытряхнуть из нее эту ерунду. Но пока я копался в складе, в голове складывалось убеждение, что я ищу что-то конкретное. Бог его знает, что именно, — но когда увижу, у меня в голове замигают лампочки и загудят колокола. Шейла пришла на меня посмотреть. — Будь терпеливее. Ник. — Нежность в ее голосе вызвала у меня покалывание на коже. — Поверь мне, запасы горючего действительно очень малы. Кроме того, что в баках машин, есть еще только в резервном баке за сараем. Я что-то хмыкнул, отмечая, что заметил ее существование, и продолжал копаться в барахле. — Ни у кого еще не было минуты, чтобы разобраться, что здесь есть, — сказала она. — Просто тащили все, что могли. Куча бесполезного хлама. Она смотрела на меня, испуганная, может быть, даже не немножко, пока я продолжал свои поиски Святого Грааля. — Пока, Ник. Дай тебе Бог что-нибудь откопать. Я хмыкнул, и она неохотно ушла. Через десять минут, улыбаясь скорее как дьявол, а не как мессия, я прошептал: — Эврика! * * * Штормовые облака закрыли небо так прочно, что свечи зажгли уже за ленчем. Босс сидел с мрачным видом. Было ясно как день, что в стакане у него что угодно, только не вода. Я стоял и смотрел на них на всех с чувством, которое было смесью торжества и чистейшей психованности. Наверное, оно было написано на моем лице, потому что многие застыли с вилками в руках и глядели на меня, будто ожидая, что я сейчас разденусь и буду с голой жопой танцевать танго. А я так небрежно спросил: — А чего это мы сидим в темноте? Босс остановил стакан у самых губ и посмотрел на меня пристально. — Свечи горят, — сказал Мозаика. — Как могут, так и горят, приятель. Я улыбнулся: — Да будет свет! И опустил руку, перебросив выключатели. Охи, ахи, визги — что хотите. А выражения лиц надо было бы вставлять в рамку на память потомкам. — Ник, как ты это сделал? — крикнула Шейла. — Господи, я уже забыла, как они выглядят! На всех лицах, поднятых к лампам, расползались улыбки. Только Босс был недоволен. — Мы не можем тратить солярку. Ник. Отключи генератор. — А он не включен, Босс. Мозаика с отвисшей челюстью таращился на лампочки. — Чудо… Ник сотворил чудо! Док смотрел на меня мерцающими из-за очков глазами. А я сел за стол и начал есть. — Никаких чудес. Вы не знали, что в груде этого дерьма в сарае был похоронен новейший, фирменный, упакованный, с годовой гарантией генератор, работающий от газовых баллонов. Газ вы для кухни и отопления не применяете — пользуетесь дровами. Я видел, как кто-то выбросил восемь полных баллонов газа в крапиву за канавой, и решил, что могу их использовать. — Я подцепил ложкой кусок кролика. — При ваших запасах газа вы сможете гонять генератор по два часа в день всю зиму. — Господи, он прав! — Док был ошеломлен. — А когда баллоны кончатся, можно будет ферментировать навоз и добывать метан. У нас будет электричество все время — для освещения, для передатчика, для… Минутку, Ник! Откуда ты знал, что там есть генератор? — А я и не знал. Наверное, я классный нюхач. Я продолжал есть, а они — нет. Они сидели и смотрели на меня. * * * В этот вечер, когда звучала музыка из динамиков и горел электрический свет, Босс подошел ко мне и протянул стакан виски: — Ты герой. Ник. — Слушай, я бы хотел, чтобы обо мне перестали так говорить. В самом деле хотел бы. Босс хорошо накачался и был весел. — Слушай, Ник, старина… Ты тут появился, и это… будто сюда жизнь впрыснули. Огляди вот эту комнату — что ты видишь? Я тебе скажу. Ты видишь счастливые лица. Лица с надеждой. И это из-за тебя. — Ты сам отлично справлялся. Босс. Оказался вполне достойным лидером и сдерживаешь психов. — Хм… Я думал, у меня есть то, что надо, чтобы быть боссом… но каждый день я по кусочкам умираю. Сохранять этим людям жизнь — это слишком большая тяжесть для одного… Эй, еще виски! Ага, сюда поставь. Послушай, Ник, ты не хотел бы здесь остаться? С нами. Был бы здесь вторым после меня человеком. — Извини, Босс, но мне надо обратно в Эскдейл. Там есть человек, который много для меня значит. Я тут подумал, если бы вы меня просто подвезли до… — Ладно, Ник, поговорим завтра. А теперь как-то самособой получилась вечеринка… смотри, они цыплят зажарили. — Он подмигнул и ткнул меня локтем. — А вон Шейла сидит одна. Ты знаешь, она к тебе неровно дышит… Слушай, Мозаика, бродяга ты этакий! А ну, смени музыку! Что-нибудь другое вместо этого дерьма. Он, шатаясь, пошел прочь. Когда я сел рядом с ней, Шейла благодарно улыбнулась: — Цыпленка хочешь? — Да, спасибо… черт, виски ударило в голову. Я к нему не привык. — Посмотри на лица, Ник. Они давно не были такие счастливые. Ты герой. — Только не начинай снова, — рассмеялся я. — Меня зовут Ник Атен, можно при желании зарифмовать с Сатаной, и я никто, который не делает ничего.