— Посмотрите на церковь! — крикнула Энн с заднего сиденья. Вики подпрыгнула посмотреть. — Она как лодка, вся в воде! — Кажется, мы сейчас тоже это попробуем, — сказал я, притормаживая. — Поднимите ноги, чтобы не замочить. Я шутил, но это было близко к правде. Впереди дорога была залита до ступиц. Мы проехали по воде больше ста ярдов, пока лужа не кончилась. И только тогда у меня в голове мелькнуло, что будет дальше. Может быть, на это уйдут годы, но листопады, наводнения, эрозия почвы и рост растений в конце концов сотрут дороги с лица Земли. Мы выехали на дорогу Селби и направились на север. По дороге никого не видели. Девочки на заднем сиденье спали. Мы с Сарой разговаривали тихими голосами. — Пока доберемся до Эскдейла, будет темно, — сказал я. — Мы не будем пытаться дойти туда за один переход. Дэйв хочет встать на ночь лагерем, когда будем далеко от больших городов. — Сара, они знают, отчего погибла Ребекка? Она пожала плечами: — Мартин уверен, что это не заразно. Двое, которые с ней были, здоровы. Предположение такое, что это вроде заражения крови от пореза. — Да, вот тебе и младенцы в лесу. Мы ведь ничего не знаем! Наверняка средний участковый врач поставил бы Ребекке диагноз и вылечил одним уколом. Вот и получается: не начнем ли мы мереть как мухи от гриппа и кори? — Мы будем учиться. Ник. — Может, при этом мы только узнаем, что в аду выжить надежды нет… Я все думаю про то, что сделали эти девочки в сарае. Может, они были правы? Уйти, пока еще здоровы. Может, через пять лет мы покроемся вшами и чирьями и будем выкапывать для еды червяков из дерьма? — Я не знаю, Ник, — сказала она печальным голосом. — Можем только пытаться. Когда-то поездка в Эскдейл была бы приятным путешествием по сельским дорогам. Сейчас это был опасный рейд по новому миру, который я про себя называл Землей Безумия. Ведь мы просто дети, которые не знают ни хрена. Вокруг кишели психи, которые, представься им случай, сдерут с нас кожу живьем. Я стрелял глазами вправо и влево, высматривая монстров, которые могут выпрыгнуть на дорогу и сожрать нас целиком. Даже на привалах, закрывая глаза, я видел безумный взгляд отца Слэттера или прыгающих во тьму Певучих Сестриц с ореолом золотых волос. И тут же пронзительный треск натянувшихся веревок. — Ник, ты не устал? — Нет. — Хочешь, я поведу машину? — Все путем. А что? — Ничего. Я только говорила тебе, что на этих полях Креозоты выложили новый узор. Вроде палочного человечка, выложенного из пластин фольги. Я вздрогнул, покрываясь гусиной кожей. — Не знаю, как ты, Сара, а я почти готов поверить в эту чушь насчет разговоров Креозотов с Богом. — Мне это чувство тоже знакомо. Это потому, что мы боимся. И начинаем искать простые ответы. Мартин Дел-Кофи сказал: «Отбери у человека цивилизацию, и останется не человек без цивилизации, а какое-то совсем другое животное». — Чтобы вытащить нас из этого дерьма целыми, нужно больше, чем доморощенный тинэйджерский философ. — И ты прав. Ник, нам нужно будет намного, больше. Но надо помнить, что нельзя поддаваться страху. Мартин говорил, что мы должны быть готовы к тому, что нас поразят странные ментальные изменения. Мы прошли через невыносимые испытания, мы видели ужасы — людей, буквально разорванных на куски. Мы перепуганы. Еще долго нам предстоит жить в постоянной опасности. Неизбежно, что еще кто-то среди нас погибнет. Поэтому мы становимся иррациональными; мы, вероятно, станем крайне суеверными, даже параноидальными. — Что значит «параноидальными»? — В сухом остатке это значит, что будем бояться собственной тени. И мы вполне можем начать без всякого смысла обвинять в наших несчастьях людей — и даже неодушевленные предметы. Как нацисты все свои проблемы валили на евреев и как… — Ты говоришь совсем как Дел-Кофи. — Но разве ты не видишь, что он прав? Он пытается нас заставить понять, что с нами случилось. Вроде как если ты подцепил грипп, а доктор тебе рассказывает, каких симптомов ожидать. Лихорадка, ломота, слабость. Мы сейчас проходим через самый настоящий кошмар. И он на нас психологически воздействует, а симптомы этого воздействия — суеверие, иррациональные страхи, паранойя. Но если знать симптомы, с ними можно бороться. Я вдруг спросил ее: — Ты в Распорядительном комитете? — Да, там. — Вместо Ребекки? — Нет… просто Дэйв меня попросил. Еще двадцать минут мы ехали молча, и вдруг без видимой причины колонна остановилась. Через минуту вдоль колонны машин к нам подбежал Дэйв: — Ник, у нас проблема. Я пошел с ним вдоль машин к одному из грузовиков. Один взгляд на шипящий из-под кабины пар сказал мне, что случилось. — Лопнул шланг радиатора, — сказал я. — Я тебе говорил, что в нем трещина. — Что-нибудь ты можешь с ним сделать. Ник? — Зависит от того, насколько сильно лопнул. Я же тебе говорил, запчастей у нас нет. Вот что ты можешь сделать — достань-ка мне пару яиц. — Яиц? — Не волнуйся, Дэйв. Не для еды. Если шланг не разорвался полностью, я вобью яйца в радиатор, и они залепят течь. Если повезет, доберемся до гостиницы. Он пошел добывать яйца, а я откинул капот. Колонну окутал пар. Но шланг еще не был разорван необратимо. Пока мотор остывал, я взял пару ведер и пошел искать воду. — Мы недалеко от реки Оуз, — сказал Дэйв. — Вот она, через поле. Тебе помочь? — Нет, спасибо, справлюсь. На самом деле я хотел побыть один. Самоубийство девочек начинало грызть душу. Протолкнувшись сквозь дыру в изгороди, я пошел через поле к реке. Набрать ведра было делом секунд, но я прихватил несколько минут, чтобы просто посидеть на камне, глядя на текущую воду. Река была шириной в добрых пятьдесят ярдов. Низко парящие птицы выхватывали из воздуха мошек. Время от времени с плеском прыгала рыба. Здесь был покой, и через несколько минут мир уже не казался таким страшным. Я стал думать, что будет, когда приедем в гостиницу. Может быть, мы с Сарой сможем жить в одной комнате. Глядя на воду, я услышал свист. Знакомый звук. Голова моя вскинулась, глаза стали обшаривать дальний берег, пока я их не увидел. Возле самой воды на меня с того берега глядели мужчина и женщина. — Ник, где тебя черти носят? — махнул мне рукой папа. — Мы уже много дней тебя ищем. Даже от пули я бы так не вскинулся. — Ник! — позвала мама. — Ты здоров? — Да. — Мой голос звучал совсем как чужой. — Вполне. А вы как? Вы не… — Ник, мы тебя почти не слышим. Пройди вниз до моста и на нашу сторону. Они пошли вниз по берегу, ожидая, что я пойду за ними. — Быстрее, Ник! — крикнула мама. — Мы ждать не можем! — Что случилось? — спросил я. — Куда вы? — Не можем сейчас говорить. Нам пора идти. — Но что случилось, черт побери? Папа… папа… Они не остановились. Только мама обернулась на ходу и крикнула: — Слыхал новости, Ник? Чудесно, правда? — Какие новости? Мам! Папа! Вернитесь, я не знаю, куда вы идете! Вернитесь! Я ломился за ними сквозь кусты вдоль берега и чуть не влетел в Курта. — Ник, что случилось? Чего ты бежишь? — Я иду за ними! — За кем? — Вон за теми, на той стороне.