– Чем могу служить? – с расчетливым сладострастием спросила черноволосая женщина в облегающем черном наряде. – Я гость Палтрикса, – ответил Гаррет тоном мелкого альмирского барона, что вполне соответствовало его дорогому шелковому наряду, украденному тем же утром. – Понятно, – многозначительно кивнула женщина и поманила Гаррета за собой. Соблазнительно покачивая бедрами, обтянутыми переливающейся тканью, женщина вытащила из декольте ключ, отперла замок дубовой двери, но входить не стала. Даже внутрь не заглянула. – Спасибо, – сказал Гаррет. – Не стоит благодарности. – Она снова кивнула и ушла. Гаррет закрыл за собой дверь. Из круглого окна небольшой круглой комнаты падал свет, а в канделябрах на стенах горели свечи. Посреди комнаты стоял невысокий круглый столик, вокруг которого лежали четыре подушки. На одной сидел барон в изящном синем одеянии; длинные светлые волосы стягивала черная шелковая лента. – Это ты Палтрикс? – уточнил Гаррет с галамарским выговором и уселся напротив того, кто нанял убийцу альмирской знати. – Нам больше нет нужды притворяться, – ответил барон. – Я – верховный барон Линкон Поммол. А ты – Палач? – Верно. – Как тебе удалось проникнуть в осажденный город, мимо бойцов Седара Уоллеса? Гаррет пожал плечами: – Проникать в запретные места – мое занятие. – По-моему, ты не слишком торопишься куда-нибудь проникать. Ты опоздал на двадцать два дня. – Я задержался на двадцать два дня, но с самого начала предупреждал, что в этом деле точных сроков не бывает. Если бы в Альмире была хоть одна мощеная дорога, было бы гораздо легче. Возвращению Гаррета на север помешала лавина, которая завалила главный альмирский тракт. На объездных проселочных дорогах скопилось столько крестьянских возков, что несколько дней Гаррет не мог пройти ни лиги. Линкон приложил два пальца к губам: – Что ж, я тебя не виню. Ты прекрасно справился с задачей. Эшлин пришлось отослать из Незатопимой Гавани почти всех гвардейцев, чтобы подавить начавшуюся смуту. – А потом Седар Уоллес их убил. На подходе к столице Гаррет видел трупы повешенных гвардейцев. – Верно, – улыбнулся Линкон. – Эшлин пока еще на троне, но мои воины держат город под контролем. Все прекрасно устроилось. Гаррет с трудом сдерживал раздражение. Он терпеть не мог ошибок, которые постоянно допускали бароны, вмешиваясь в его работу. Линкону незачем было соваться в дело, для которого он нанял Гаррета. – Я бы не сказал, что все прекрасно устроилось. Из-за тебя, барон, мне будет гораздо труднее справиться с заданием. От меня требовалось прибыть в Незатопимую Гавань и убить королеву, у которой нет ни друзей, ни союзников, ни войск. Вместо этого мне пришлось пробираться в город, осажденный каким-то остервенелым горгонским бароном, а Эшлин Мальграв находится под круглосуточной охраной сотен папирийских вдов. Сомневаюсь, что ты держишь что-то под контролем. Улыбка Линкона исчезла. – Да, Эшлин оказалась хитроумнее, чем можно было ожидать. Она втайне заключила союз с Папирией и, разумеется, воспользовалась этим, чтобы обезопасить себя. – Ты хоть понимаешь, как трудно убить хотя бы одну папирийскую вдову? Все мои действия в альмирской глуши должны были лишить Эшлин защиты. А ты допустил, чтобы она обзавелась охраной. А еще это дурацкое покушение на ее жизнь во время коронации… Линкон кашлянул: – Седар Уоллес решил воспользоваться представившейся возможностью. – И совершил огромную ошибку. – Ты ничего не понимаешь! Все могло быть гораздо хуже, – сказал Линкон. – Если бы я не догадался отослать сотню своих лучших лучников в окрестные леса, чтобы они сбивали почтовых голубей Эшлин, то она призвала бы на помощь всех воинов из Заповедного Дола. И еще тысячу папирийских вдов. Я – единственный человек в Альмире, который осознал, как опасны эти проклятые птицы. – Когда все начиналось, ты уверял, что сможешь обуздать Седара Уоллеса. Ты поддержал его начинания, а значит, отвечаешь за его ошибки. – Да, к сожалению, у нас возникли непредвиденные затруднения. Но я готов за все заплатить. Скажем, вдвое больше обещанного. Как все знатные особы, Линкон пытался откупиться от своих промахов. – Дело не в деньгах, барон. Ты недооценил Эшлин Мальграв, помешал моей работе и ославил меня перед другими. Этого не изменишь. – Гаррет подался вперед. – За такое полагается удавка на шею. – Ты мне угрожаешь? – Линкон поставил кофейную чашку на стол, так и не отпив ни глотка. – Не забывай, с кем ты говоришь. Я – верховный барон Альмиры. – А меня наняли убить королеву, так что убийство верховного барона не составит для меня особого труда. Линкон удивленно изогнул бровь и невозмутимо произнес, ничем не выдавая испуга: – Кстати, завтра наша хитроумная королева сама отправит себя на плаху. – Он взял чашку со стола – руки его все-таки дрожали, хотя и едва заметно, – поднес к губам и сделал глоток. Вдали камень, выпущенный из катапульты, с грохотом врезался в здание. Послышались крики и вопли. – Как это? – Император Мерсер недаром хотел ее смерти. Эшлин так жаждет войны с Баларией, что готова на все, лишь бы снять осаду. Она вызвала Седара Уоллеса на поединок. – На поединок? У нее есть паладин? Линкон помотал головой: – В Альмире нет такого обычая. – Она владеет оружием? – Откуда? Она ведь женщина. – Зря ты так. Многие женщины гораздо опаснее любого мужчины. – Гаррет помолчал. – Эшлин не стала бы предлагать поединок, если бы не была уверена, что выйдет из него победительницей. Она что-то задумала. Линкон пренебрежительно отмахнулся: – Эшлин считает, что все ответы записаны в ее любимых книгах, и надеется всех перехитрить. На этот раз у нее ничего не выйдет. Кишка тонка. Из нее вышел бы неплохой кастелян, но править страной она не умеет. Наверное, решила, что с Седаром Уоллесом можно договориться по-мирному, не подозревая, что легче усмирить волка. Так что, поверь мне, завтра ее ждет смерть. – Я тебе не верю, барон. Вдобавок, если ты так считаешь, тогда зачем тебе понадобилось со мной встречаться? – И правда, зачем? – Линкон притворно погрузился в размышления. – Видишь ли, я совершенно уверен, что Эшлин Мальграв завтра увидит последний в своей жизни рассвет, а вот с Седаром Уоллесом все гораздо сложнее. Ты же сам сказал, что я не могу его обуздать. Меня очень беспокоят его дальнейшие действия. Что он сделает со мной после того, как расправится с Эшлин? Гаррет молча посмотрел на Линкона. – Если ты завтра убьешь Седара Уоллеса, то я заплачу тебе столько же, сколько за убийство Эшлин. Которая все равно завтра погибнет. А ты за одну и ту же работу получишь вдвойне. – Дело не в деньгах. – Гаррет, дело всегда в деньгах. А тот, кто это отрицает, никогда не терял состояния и никогда не пытался освободить династию от долгов и насмешек. Гаррет задумался, вычищая грязь из-под ногтей. – Скажи-ка, барон Линкон, каким королем ты намерен стать после убийства Эшлин Мальграв и Седара Уоллеса? Линкон улыбнулся, откинулся на подушки и завел заученную речь: – Эшлин Мальграв – пережиток прошлого. Она погружена в свои ученые занятия и не понимает, что наша несчастная страна обладает ценнейшим ресурсом – огромными запасами драконьего масла. Когда я взойду на престол, то первым делом заключу торговое соглашение с Баларией – то самое, которому так долго противилась Эшлин, – и начну, как все остальные государства, собирать и продавать драконье масло за границу. А когда моя казна наполнится, я построю дороги, создам действенные правительственные структуры и национальную армию. Выведу Альмиру из вековой тьмы на свет. – А, ну да… Гаррет вспомнил, что нечто подобное говорил император Мерсер Домициан. Возможно, этот барон продержится на троне больше месяца, поскольку обладает и хитроумием, и жаждой власти. Впрочем, Гаррета это мало интересовало. Завтра он должен был убить Эшлин Мальграв, а значит, пока не стоило настраивать против себя Линкона. – Во-первых, завтра тебе нужно вывести своих воинов из Незатопимой Гавани, – сказал он барону. – Будет сделано, – кивнул Линкон. – Королева мне доверяет. – А мне понадобится подробная карта города и окрестностей. Да, и еще – доспехи и маска, как у твоих воинов. Линкон с облегчением вздохнул: – Значит, мы с тобой договорились? – Я всегда завершаю начатое, барон. Неужели император тебе этого не говорил? – Говорил. Что еще тебе нужно? Гаррет посмотрел в окно. Уже смеркалось, а ему предстояла долгая бессонная ночь. – Кофе.