– Я помню, – сказал Бершад. – Вот и хорошо. – Она натянула сапоги и встала. – Кстати, с нами плывут Деван и Лиофа. Так что хватит тебе пить. Когда твои раны затянутся, мы убьем мерзавцев. Вира ушла. Бершад глядел в потолок. Искалеченное тело заживало, и драконьер чувствовал себя совершенно иначе. Кровь билась в жилах с какой-то неуемной силой, как зверь, рвущийся из клетки. Бершад ощущал движение корабля по реке и еще тысячи движений – дробный стук рыбьих сердец за бортом, смутное притяжение далеких драконов. Нечто подобное с ним было, когда он потерял сознание в драконьем логовище на вершине Вепревого хребта. Вира вряд ли сознавала, о чем просит. Если Бершад сбросит с себя все оковы и снимет все маски, то неизвестно еще, что окажется под ними. Это может быть хуже, чем полное истребление драконов. Намного хуже. Но все-таки Вира была права. Он дал слово. А вдобавок Бершаду очень хотелось увидеть, как угаснет взгляд Девана. Он отшвырнул полупустую глиняную бутыль рисового вина, зачерпнул мох из бочки и прижал его к ранам. Растянулся на тюфяке и отдался во власть исцеляющей боли. Сосредоточился. Вспомнил склянку с драконьим мхом, которую дал ему Роуэн, нащупал ее на затылке, под волосами. Можно было съесть кусочек мха и исцелиться в считаные мгновения. Но Бершад удержался от соблазна. Если использовать мох сейчас, то при встрече с императором в Бурз-аль-дуне у Бершада не останется никаких шансов. 30 Эшлин Альмира, замок Мальграв – Как это нет вестей? – спросила Эшлин Годфри. Плечи кастеляна покрывала толстая корка голубиного помета. – Прошу прощения, королева. Я каждый день отправляю по два сообщения, в Глиновал и в Заповедный Дол, с приказом всем королевским гвардейцам немедленно вернуться в Незатопимую Гавань. Но ответа до сих пор нет. Иногда, особенно в долгих перелетах к Заповедному Долу, голуби пропадали, но один-два, не больше. Прошло уже семь дней с тех пор, как Седар Уоллес сбежал. Из Незатопимой Гавани отправили двадцать восемь посланий, так что в голубятне почти не осталось птиц. А это означало, что кто-то старательно отстреливает голубей. Судя по всему, Уоллес окружил Незатопимую Гавань лучниками и велел им уничтожать всех птиц, вылетающих из столицы. Да, Седар Уоллес был великим тактиком в бою, но Эшлин и не подозревала, что он способен на такую тщательно продуманную подготовку. – Может быть, стражи что-нибудь узнают, – пробормотала Эшлин. После того как стало ясно, что голубиная почта не срабатывает, Эшлин отправила послания с верховыми стражами и надеялась получить ответ к ночи. – Королева, а как дела в городе? – спросил Годфри, учтиво склонив голову. Эшлин посмотрела на него: – В городе поддерживают порядок. После того как на Эшлин напали во время коронации, она отправила корабли вдоль побережья, а воинов – в леса и приказала отыскать Седара Уоллеса, но тщетно. Она также установила в городе комендантский час. Карлайл Лайавин и его бойцы вызвались охранять городские стены. Карлайл приходил к ней с докладом и, похоже, не спал уже много дней. Воины Линкона Поммола несли стражу на городских улицах, а верховные бароны Корбон и Брок укрылись в своих городских особняках и окружили себя своими бойцами. Хоть бароны и не пытались перерезать Эшлин горло, ясно было, что особой поддержки от них не дождаться. – А что слышно из-за Моря Душ? – спросила Эшлин, надеясь, что Бершад уже добрался до Бурз-аль-дуна. – Есть новости? – По всей Терре начался Великий перелет. Молодые драконы уже улетели на восток. А драконихи с выводками вылетят через несколько недель. Эшлин кивнула: – И это все? Кастелян замялся. Кашлянул. – Да, королева. Больше ничего нового. Наши соглядатаи в Галамаре сообщают о неурожае, голоде и толпах обездоленных. В главных городах вспыхивают мятежи, но все это продолжается уже долго. Северная Листирия бунтует, а галамарские князья пытаются подавить бунт. В Баларии, как обычно, все спокойно. Эшлин снова кивнула. Сведения из Баларии добывать было сложно, как из запертого ларца, но известие о смерти императора всколыхнуло бы всю Терру. Приходилось признать, что Бершад либо не справился с заданием, либо так задерживается, что поручение станет бессмысленным. У голубятни послышался какой-то шум. Хайден схватилась за меч и встала перед дверью, загородив своим телом Эшлин. На пороге появилась Сосоне. – С городских стен докладывают, что к городу подъезжают всадники. – Стражи? – спросила Эшлин. – Пока неизвестно, но ты наверняка захочешь их встретить. – Да, спасибо. – Эшлин обернулась к Годфри. – Продолжай отправлять голубей. Необходимо оповестить наших гвардейцев в Заповедном Доле и Глиновале. Когда они добрались до городской стены, уже почти стемнело. Эшлин забралась на помост, чтобы лучше видеть. Рядом с ней стоял Карлайл Лайавин, утомленный, но исполненный решимости. – Военачальник Лайавин, – обратилась к нему Эшлин, – стражи уже вошли в город? – Нет, королева. Они почему-то остановились вон там, в роще. Карлайл указал вдаль. Эшлин вгляделась в сумрак. Сверчки и цикады громко стрекотали в угасающем свете дня. Между деревьями сверкали крохотные искорки светлячков. Немного погодя Эшлин заметила в роще какое-то движение. – Да, солдаты, – сказала она. – Но я не различаю цвет их мундиров. К чему бы нашим стражам выжидать в роще? – Не знаю, ваше величество, – сказал Карлайл. – Вообще-то, так не положено. Я возьму десяток бойцов и поскачу туда, разберусь, в чем дело. – Нет, не стоит, – сказала Эшлин. Что-то было не так. Она пристально вгляделась в рощу, но в темноте можно было разобрать только силуэты воинов между деревьями. Краем глаза Эшлин заметила, что Годфри выпустил из голубятни двух голубей. Один голубь полетел на запад, высоко над деревьями, как его обучили, но тут с верхушки самого высокого дерева взвилась стрела и пронзила птицу в самое сердце. Эшлин удивленно распахнула глаза. – Закройте ворота! – велела она. – Но ведь стражи не… – начал Карлайл. – Это не стражи. Перекройте все ходы и выходы и приготовьтесь отражать нападение. Немедленно. – Будет исполнено, королева! – Карлайл повторил приказ караульным на городской стене, а потом бросился вниз по лестнице предупредить остальных. Вскоре до Эшлин донесся скрип городских ворот. – В чем дело? – удивленно спросила Хайден, подступив поближе. – Это Уоллес, – объяснила Эшлин. – Он пытается меня обмануть. Если отправить отряд на разведку узнать, что происходит со стражами, то Уоллес их окружит и перебьет. А потом атакует ворота, чтобы с боем прорваться в город, а не осаждать его. – Но я не вижу людей Уоллеса, – сказала Хайден, глядя со стены. – Поверь мне, они там. Люди в роще как будто услышали ее слова. Среди деревьев вспыхнули сотни костров, озарив стволы оранжевым сиянием. Очертания воинов стали четкими. На груди бойцов явственно виднелись красно-белые эмблемы Седара Уоллеса, а над трактом заполоскал огромный красно-белый стяг. Теперь, когда Эшлин велела запереть ворота, воинству Уоллеса было незачем прятаться. В отсветах костров было заметно, что между деревьями что-то мельтешило. С ветвей, покачиваясь, как трава под ветром, свисали какие-то длинные предметы. – Что это? – спросила Хайден. Через миг Эшлин поняла, что это. Во рту у нее пересохло, сердце взволнованно забилось. – Это королевские гвардейцы, – ахнула она. – Их повесили. – Почти сотню человек, – добавила Сосоне. – Значит, это не только стражи. Эшлин не сводила глаз с раскачивающихся трупов. На многих виднелись зеленые плюмажи командиров. – Это те, кого отец отправил в Глиновал, – сказала она. – И те, кого я отправила в Заповедный Дол. Седар Уоллес всех убил. Если Уоллес повесил командиров, значит уничтожено все войско. – Судя по числу костров, у стен города собралось не меньше десяти тысяч бойцов, – наскоро прикинула Эшлин. – А может, и больше. Значит, вассалы Уоллеса все-таки привели свои отряды, просто не разрешили им войти в город. – Надо предупредить наших гвардейцев, – сказал Карлайл. – Нет, погодите. – Эшлин понимала, что преждевременная паника была совершенно излишней. – Мы закрыли ворота, и Уоллес не станет атаковать. У него не хватит людей, чтобы штурмом взять стены. Но он знает, что у меня тоже не хватает гвардейцев, чтобы вступить с ним в открытый бой. Наверняка он привез катапульты и собирается взять город в осаду. – У нас есть корабли, – напомнила Сосоне. – Можно подвозить подкрепление и съестные припасы по морю. – Это займет слишком много времени, – возразила Эшлин. – Из-за моей коронации в Незатопимой Гавани собралось слишком много людей. Съестного хватит на пару недель, а потом бароны и их войска взбунтуются. Вдобавок через полмесяца она собиралась отправить флот на войну. Годфри был прав – Великий перелет уже начался и с каждым днем число мигрирующих драконов возрастало. По подсчетам Эшлин и на основании наблюдений предыдущих лет, Великий перелет вступит в полную силу через девятнадцать дней, самое большее – через двадцать семь.