Бершад покосился на встревоженного Роуэна и ответил: – Убью гада. Он навек распрощался со своей прошлой жизнью, все равно ее было не вернуть, но не собирался упускать шанс снести голову бледнолицему мерзавцу. – Между прочим, именно у него мы должны получить пропуск в Баларию, – напомнила Вира. – А с покойником не договоришься. Бершад промолчал, взял с барной стойки еще кувшин вина и ополовинил одним глотком. Разумеется, Вира была права, но в Бершаде кипела застарелая злоба, и сейчас его совершенно не волновали ни похищенные принцессы, ни обреченные драконы. – Шли бы вы отсюда, все трое, – сказал Бершад. – Нам лучше всем вместе отсюда сматываться, – возразил Фельгор. – Добром это не кончится. – Согласен, – кивнул Роуэн. – Хотя, конечно, очень странное совпадение: тот, кто нам нужен, – старый знакомец. – Он положил руку Бершаду на плечо. – Предлагаю уйти и поискать другой способ проникнуть в Баларию. – А по-моему, надо отдать ему изумруд, забрать пропуск и завершить то, за чем нас послали, – сказала Вира. – И незачем махать клинками. – Нет, есть зачем. – Бершад повернулся к Роуэну. – Уведи их отсюда. Подождите меня у лодки. Если к вечеру я не вернусь с пропуском, пусть Фельгор найдет мастера, который все подделает. А меня не ищите. – Сайлас… – начал Роуэн. – Не спорь со мной. Все, валите отсюда. Бершад погладил Альфонсо морду, шлепнул его по крупу, и ослик побрел к дверям вслед за Роуэном. Фельгор покачал головой. Вира остановилась в дверях: – Эшлин Мальграв тебя не за этим отправляла. Бершад отхлебнул пива из рога и буркнул, не глядя на Виру: – Ступай уже. Полчаса в таверне никого не было. Бершад пил и ждал. Наконец в дверь вошли двое. Один – громила, настоящий великан, выше Бершада на полголовы и намного шире в плечах. Светлокожий, с шеей как у быка и кулаками размером с кухонный котел. Веки громилы украшала татуировка – вторая пара глаз; так обычно делали листирийские наемники, чтобы показать, что они всегда начеку. За спиной у него висел огромный двуручный меч: рукоять торчала над головой, а кончик едва не волочился по полу. Второй тип был пониже Виры, тощий и жилистый. Его темная кожа была покрыта татуировками, длинные черные косы завязаны большим узлом на макушке, а бегающий взгляд хитрых глаз обшаривал все в таверне. – Говорят, ты расквасил нос Барлоу, – сказал тощий. – Кому? Подавальщику в этой дыре? – спросил Бершад. – Ага. – Верно говорят. – Меня зовут Лиофа. Это вот Деван. – Тощий мотнул головой в сторону громилы. – И не пытайся ускользнуть. Мимо нас не проскочишь, тут все ходы-выходы перекрыты. – Если б я хотел сбежать, то не стал бы вас дожидаться, – буркнул Бершад. – Барлоу сказал тебе, кто я такой? – Сказал, кем ты назвался. – Лиофа сплюнул на грязный пол. – Покажи руку, драконьер. Бершад подошел поближе к факелу и закатал рукав: всю руку покрывали вытатуированные драконы. Ни у одного драконьера на свете не было столько татуировок, так что в личности Бершада сомнений не оставалось. Лиофа присвистнул: – Ого! Что ж, наш главарь приглашает тебя к себе, на «Черного лиса». Отобедать зовет. Бершад хмыкнул, сплюнул и сказал: – Пойдем. Деван провел его по плавучим мосткам на «Черного лиса». Лиофа, насвистывая, шел в трех шагах позади. Бершад покосился на мостики, ведущие к центру Таггарстана, и увидел, что на каждом стоит вооруженная стража. Все смотрели на него. У борта «Черного лиса» деревянная винтовая лестница вела на помост над палубой. – Ступай первым, драконьер, – сказал Деван. На помосте шагов триста шириной стоял огромный шатер из человечьей кожи. Лоскуты, сохранившие людские очертания, были стянуты алыми и белыми шелковыми шнурами, трепетавшими на ветру. Бершад уже видел этот шатер. Вокруг пахло благовониями, эвкалиптом и розмарином, но сквозь эти ароматы пробивался и другой запах. Кровь. Деван оттеснил Бершада в сторону и кивнул двум стражникам в узорчатых нагрудных латах у входа в шатер. Стражники откинули полог. Из шатра пахнуло смертью. – С непривычки бывает боязно, – сказал Лиофа. – Заходи, – буркнул Деван. Оружие у Бершада отбирать не стали. Деван и Лиофа вошли следом. В каждом углу шатра торчало копье с насаженным на него человеком: древко, вонзенное в зад, пронизывало тело насквозь и высовывалось изо рта, как толстый багровый росток. На полу валялись обрывки человечьей кожи. Посреди шатра за большим круглым столом сидел тип, бледный, как кость, и жевал кровавый ошметок мяса. – Привет, Сайлас, – сказал Валлен Вергун. – Рад встрече. Его длинные серебристые волосы ниспадали до пояса, лицо было бледным, как у мертвеца, но самым пугающим были глаза Валлена – алые, глубоко посаженные. – Говорят, тебя изгнали, – продолжил Вергун. – Какая трагедия. – Ага, ты вне себя от горя, – буркнул Бершад. Вергун улыбнулся, отложил вилку с ножом, оперся локтями на стол и опустил подбородок на сплетенные пальцы. – Я б спросил, что ты делаешь в Таггарстане, но я давно тебя ожидаю. – Он окинул Бершада оценивающим взглядом. – А еще я жду Йонмара Греалора. Где он? – По пути поймал стрелу в лоб, – ответил Бершад. – Не повезло. – Понятно, – без особого удивления произнес Вергун. – Лиофа, Деван, вы свободны. Его головорезы вышли из шатра. – Значит, ты теперь занимаешься подделками и держишь дешевые кабаки? – спросил Бершад, оставшись наедине с Вергуном. – А ведь когда-то командовал наемничьим войском. – Змиерубам далеко до моих нынешних убийц. Кстати, их у меня теперь много больше, равно как и богатства, и власти. Не то что четырнадцать лет назад. Вот, допустим, Греалор. Он согласился доставить мне бесценный дар в обмен на поддельный пропуск в Баларию. Подделать баларский пропуск очень непросто. И стоит больших денег. В Таггарстане многие предлагают свои услуги, но пропуск их работы всегда обнаруживают на входе, и незадачливых путников немедленно превращают в дикобразов. А мои пропуска безупречны. Вот как ты, Бершад. Поэтому я на них много зарабатываю, – ухмыльнулся Вергун. Бершаду ужасно хотелось его убить, но надо было пробраться в Баларию. Он вытащил из кармана изумруд. – Давай пропуска. Вергун улыбнулся и лизнул верхнюю губу. – Надо же, камешек-то уцелел. Отлично. Но по-моему, ты не совсем понимаешь, в чем тут дело. Для тебя пропуска нет. – Почему? – спросил Бершад. – В пропуске указаны приметы путника, – объяснил Вергун. – Балары – очень скрупулезный народ. Они обожают бюрократию больше, чем своего механического бога. Именно поэтому императору удается держать границы на замке. Так вот, у меня есть пропуск для покойного барона Йонмара. И пропуск для невысокой черноволосой женщины. И для баларина с очень мелкими зубами. Разумеется, все на вымышленные имена. А вот на альмирца с татуированными щеками пропуска нет. И на старика с ослом тоже. Бершад задумался. С самого начала было непонятно, отчего Греалоры согласились отозвать его из изгнания. Бершад, будучи законным наследником и бароном Дайновой пущи, представлял собой угрозу для Греалоров. А если бы Греалоры избавились от Бершада и в то же время оказали услугу Мальгравам, то укрепили бы свое положение и попали бы в фавор. – Похоже, Йонмар собирался расплатиться с тобой не только драгоценным камнем, – вздохнул Бершад. – Он пообещал доставить меня к тебе. – Великолепно! – сказал Вергун. – Раньше ты бы до этого не додумался. Кстати, почему ты не сбежал, когда узнал, что пропуска продаю я? – По той же причине, по которой ты хотел со мной встретиться, – ответил Бершад. – У нас с тобой есть незаконченное дельце. – Верно. В шатер залетел легкий ветерок; еще сильнее запахло кровью и гниющими трупами. – По-моему, ты станешь еще одним украшением моего шатра. Я уже и особое место для тебя присмотрел, чтобы всем были видны твои татуировки. – Вергун ткнул в один из углов. – Судя по всему, тебя непросто убить. Вот я и хочу посмотреть, как долго ты будешь умирать с копьем в заднице. – Ну а ты, конечно же, позовешь на помощь своих громил, чтобы меня подержали, пока ты разберешься с моей жопой. Вергун улыбнулся: – Типа того. – Что ж, попробуй.