Джолан Альмира, город Заповедный Дол Стены и башни Заповедного Дола напоминали лес: толстые плети лиан опутывали огромные серые камни, густо облепленные мхом, будто город сам собой вырос из земли, а не был построен человеком. На зубцах наружной стены красовались десятки каменных изваяний: ягуары в самых разных позах – и готовые к прыжку, и безмятежно спящие, раскинув лапы. – Изготовлены по повелению старого барона Бершада, – пояснил Джолан, заметив, что Гаррет рассматривает статуи. – Ну, ягуары. – Ага, – хмыкнул Гаррет. Джолан так и не понял, понравились Гаррету статуи или нет – по его виду судить было трудно. Морган часто вспоминал о Заповедном Доле, потому что давным-давно проходил здесь ученичество. Бершады всегда привечали алхимиков, и Морган рассказывал Джолану о своих прошлых исследованиях и опытах, а также об истории рода повелителей ягуаров, защитников Дайновой пущи. В его словах звучало горькое сожаление, потому что славная династия была уничтожена. У восточной стены собралась толпа, хотя городские ворота находились на западе. Джолан прищурился и всмотрелся в гущу людей. Лишь подойдя поближе, он сообразил, в чем дело: на земле растянулся длинный чешуйчатый хвост локтей в пятнадцать длиной, с шипами на конце. – Дракон, – прошептал Джолан. – Там дракона убили. Гаррет покосился в ту сторону: – Вот и славно. – Давай посмотрим, – предложил Джолан. – А ты не боишься, что он вдруг оживет и снесет тебе голову? Джолан поморщился, жалея, что рассказал Гаррету всю правду о случившемся, и пробормотал: – Не-а, не боюсь. Он побежал к толпе, не обращая внимания на Гаррета – если тому неинтересно, ну и пусть. Джолан протиснулся поближе к драконьей туше, покрытой чешуей с черно-белым мраморным рисунком. Чешуйки были вдвое толще пластин доспеха. Хребет с тремя волнообразными выступами, рыло приплющенное, как у летучей мыши. Чешую пронзали десятки копий – очевидно, дракона убивали гуртом, человек пятьдесят. – Уродливая гадина. Как эта сволочь называется? – спросил бородач в кольчуге, явно не из местных, потому что такие драконы чаще всего встречались в Дайновой пуще. – Это Draconis var coruptan, – заявил Джолан, именуя дракона, как принято у алхимиков: все названия писались по-баларски. – Чего-чего? – удивленно протянул бородач и сплюнул. – Курносый дуболом, вот чего, придурок, – пояснил высокий человек с длинными черными волосами, перехваченными серебряными колечками, – судя по всему, коренной обитатель Дайновой пущи. – Да все один хрен. Эта дрянь мне чуть руку не откусила. – На то он и дракон, – сказал черноволосый. – А Ринольф так и вовсе помрет. У него печень отбита всмятку. Рядом с драконьей мордой виднелась груда кровавых ошметков. Вытянув шею, Джолан присмотрелся повнимательнее: изжеванная рука, блестящие искореженные остатки позолоченного нагрудного доспеха, кусок содранной кожи с вытатуированной синей полосой… – Это драконьер? – спросил Джолан. – Ага, – кивнул черноволосый. – Старкленд. Стакленд… Ну как-то так. – Стравалунд, – поправил его бородач. – Как скажешь. Эти изнеженные рохли из Незатопимой Гавани все на одно лицо. – Я тоже из Незатопимой Гавани. – Поздравляю. – А что он сделал? – То же, что и прочие драконьеры, – вздохнул бородач. – Рассердил Гертцога Мальграва. – Он обеспокоенно посмотрел на толпу. – Может, вы меня отпустите? Дракона же убили. Джолан сообразил, что бородач – треклятый щит погибшего драконьера, а значит, должен последовать за ним в Море Душ. – Сам знаешь, закон есть закон, – сказал черноволосый и многозначительно посмотрел на бородача. – Но в Дайновой пуще свои порядки. Для начала мы тебя напоим ливенелем, а там как получится, – может, мы потеряем тебя раньше, чем ты потеряешь голову. – Эй, не болтай лишнего, – вмешался один из местных. – Греалор в городе. Его воины ни для кого исключений не делают. – А мне плевать и на Греалора, и на его приспешников в медвежьих масках, – отмахнулся черноволосый. – Они мне не указ. Плечо Джолана крепко сжала чья-то рука. – Ну что, насмотрелся? – спросил Гаррет. Джолан хотел увидеть, как разделывают дракона. В Дайновой пуще применяли особый способ: сначала аккуратно снимали чешуйки, стараясь не повредить жировые мешочки у основания, вытапливали из них драконье масло, потом удаляли внутренние органы и снимали мясо с костей, чтобы употребить все это в пищу. В драконьем скелете оставляли только сердце, которое разлагалось вместе с костями, удобряя землю вокруг. Больше нигде в Терре так не поступали. Близ поверженного дракона уже торопливо лепили глиняных божков – убитый дракон служил подношением лесным богам. Но Гаррет вел себя так, что Джолан понял: задерживаться он не намерен. – Да, насмотрелся, – ответил Джолан. – Отлично. Пойдем отсюда. У городских ворот с широким подъемным мостом – по нему могли проехать четыре возка в ряд – Джолана и Гаррета остановил толстый косоглазый стражник. – Зачем вы пришли в Заповедный Дол? – равнодушно спросил он. – Вот, отдаю парня в ученики, – сказал Гаррет с поддельным, но вполне приличным альмирским выговором. – В ученики? И кто же его будет обучать? – сплюнув, осведомился стражник. – Кто согласится взять, тот и обучит. – Ха! – Стражник хлопнул Гаррета по плечу, немного приободрился и оценивающе взглянул на Джолана. – Он у тебя неслух? Отдай его в трубочисты, вот и будет ему наука. – Он жестом велел им проходить и занялся следующим человеком в очереди у ворот. – А почему ты ему так сказал? – спросил Джолан, шагая вслед за Гарретом по обочине широкой улицы, запруженной лошадьми и повозками и ведущей на городскую площадь. – В город без причины никто не приходит. – Нет, я не о том, – вздохнул Джолан. – Почему ты сказал, что отдаешь меня в ученики? Можно ведь было что угодно ему наплести. Гаррет покосился на него: – Самая убедительная ложь всегда основана на правде. Тебя уже продавали в ученики, вот я и решил, что ты знаешь, как себя вести, если бы нас начали расспрашивать. – А, верно. Джолан понимал, что зря увязался за Гарретом в Заповедный Дол, – уж лучше бы бродил по лесам в одиночестве. В новом знакомце ощущался какой-то подвох, и дело было не только в его напускном выговоре и общей загадочности. Гаррет все время держался настороже, как чуткий лис, вышедший на охоту, невзирая на грозящую опасность. Джолана разбирало любопытство. Ему хотелось выведать, откуда Гаррет родом и что он делает в Альмире, но сдерживала мысль о том, что подобное же любопытство погубило Моргана, когда он изучал шипогорлого вердена. На западной окраине города Джолан с Гарретом зашли на постоялый двор под названием «Маска ягуара». Пока они бродили по Заповедному Долу, начался легкий дождь, и с черепичной крыши таверны ручьями струилась вода. К водостокам были подставлены массивные глиняные кадки. – Для ливенеля, – пояснил Джолан, хотя Гаррет его и не спрашивал. – Это такой напиток, его делают только в Заповедном Доле, и больше нигде. Из дождевой воды и дикого хмеля. Гаррет молча толкнул дубовую дверь и вошел в таверну. В просторном помещении у очага расставили с полдюжины круглых столиков. Лестницы в торцах зала вели на второй этаж, в комнаты постояльцев. Гаррет поговорил с хозяином – седовласым старцем с бородой до пояса, – вложил ему в руку стопку монет и жестом пригласил Джолана пройти в зал. Они уселись поближе к очагу. Немного погодя из кухни вышла старуха. – Чего желаете? – спросила она и рыгнула. Джолан сообразил, что она навеселе. – Еды, и побольше, – верный своему слову, сказал Гаррет. – Чтобы вот парня накормить до отвала. И две кружки ливенеля. Джолан улыбнулся. Они потягивали ливенель, дожидаясь, пока принесут еду. – Ну, как тебе? – спросил Джолан. – Похоже на ваше баларское пиво? Гаррет почмокал губами: – Хмель свежее.