– Знаю. Всю ночь Эшлин проверяла свои вычисления и писала письма, которые следовало разослать утром голубиной почтой. За несколько часов до рассвета она запечатала и отложила в сторону последнее письмо. Утром она лично отнесет все письма Годфри, чтобы обезопасить их от посторонних глаз. Эшлин погасила свечи на столе и ушла в опочивальню рядом с обсерваторией, предпочитая скромную обстановку роскошному убранству королевских покоев в замке. Она вздохнула полной грудью, наслаждаясь ароматом свечей – свежим, смоляным, как в лесной чаще. Усевшись на край кровати, Эшлин размотала с запястья драконье волокно. Хайден права – надо как можно быстрее научиться им пользоваться. Разумеется, можно полагаться на драконьера с тайным поручением, на отряды гвардейцев и на корабли из папирийского кедра, но волокно – последнее, что может ее защитить. Чтобы спасти баларских драконов от уничтожения, Эшлин была готова лично отправиться к императору Мерсеру, прихватив бочонок божьего мха. Размяв шею, Эшлин вонзила кончик ножа в ладонь, выдавила капельку крови и трижды потерла волокно. Крошечные молнии с треском заплясали вокруг ее пальцев, затем поднялись по руке и пробежали по плечам. Она снова втянула в себя воздух, отчего разряды скользнули под кожу, наливаясь силой, будто гроза. Грудь окатило жаром, пульс участился. Эшлин выдохнула, молнии заискрили по коже и покрыли голову и плечи, словно капюшон плаща. Управлять энергией можно было, лишь балансируя, будто двигаясь по бревну, перекинутому через реку, – простая задача, если поддерживать равновесие, но если качнуться, то упадешь в бурный поток. Эшлин продолжала мерно дышать, заставляя молнии на коже и вокруг то сжиматься, то расширяться, все время удерживая их под строгим контролем. Если сейчас добавить к волокну божий мох, то управлять энергией будет очень трудно. Эшлин вспомнила, как молнии метались по стенам, с легкостью плавили камень и металл. Без тренировки столько энергии не удержать, ведь божий мох придавал разрядам смертоносную силу. Эшлин закрыла глаза, заставила сердце биться ровнее, успокоила взволнованный разум. Медленно начала отсчет – вдох, выдох. Вдох, выдох. Как только контроль над разрядами ускользал, она начинала счет заново. После десятков попыток счет достиг тысячи вздохов. Эшлин разомкнула веки, обратила раскрытую ладонь к стене и начала направлять разряды в кончики пальцев. Занятие было трудным и очень странным, будто энергия перетекала по жилам к определенному месту тела. Когда все разряды сосредоточились в кончиках пальцев, Эшлин прицелилась и начала выпускать из пальцев крошечные молнии – одну за другой – в швы каменной кладки. Каждая молния оставляла на стене небольшую подпалину. В цель попали три из пяти выстрелов. Не потрясающий результат, но много лучше, чем раньше. Интересно, что подумают бароны, если увидят, как молнии срываются с ее руки? Многие в Альмире и без того верили, что Эшлин – ведьма, вступившая в сговор с демонами. Они и не догадывались, как правы. Эшлин хрустнула пальцами и снова активировала волокно. Скоро рассвет, незачем и думать о сне, поэтому лучше пока поупражняться. 12 Бершад Галамар, город Аргель Аделон и еще один воин отвели Бершада и Йонмара на пристань. По пустынным городским улицам ходили караульные, но все жители Аргеля собрались на берегу реки, смывая с себя грехи. Фельгор стоял на причале у «Люминаты» и ссал в реку. Он с улыбкой помахал им рукой, но Аделон грубо втолкнул его на борт. – Эй, полегче! – возмутился Фельгор, поправляя штаны. Аделон хмыкнул и жестом велел Бершаду и Йонмару подняться на корабль. – В городе плохи дела? – спросил Роуэн. – С бароном дела плохи. Нам с тобой проход разрешен, а вот их всех отправляют восвояси, – сказал Бершад, указывая на Йонмара, Фельгора и Виру. – А путевые грамоты Греалора – куча ослиного дерьма. – И что это значит? – спросила Вира. – А то, что мы в жопе, – буркнул Роуэн. Аделон, опершись на перила причала, грыз яблоко. Потом заметил, что на него все смотрят, перестал жевать и, цыкнув зубом, заявил: – Барон приказал мне дождаться, пока ваша мачта не станет размером с зубочистку. Бершад вздохнул. Можно, конечно, разойтись для виду и встретиться в предгорьях скрытно – он показал Вире карту Галамара, где был помечен перевал. Но соглядатаи аргельского барона наверняка будут следить за Бершадом до самого Корниша и возьмут его под арест, если он сойдет с тракта. Весь продуманный план вмиг превратился в дерьмо. – Прилив вас ждать не будет, – напомнил второй гвардеец. Бершад собрался вместе со всеми спуститься в трюм, чтобы обдумать другой план, но вдруг замер, охваченный знакомым ощущением – все кости заломило, по ним пробежала дрожь, будто от гулких звуков тайных барабанов. Это ощущение накатывало редко и всегда означало только одно. Бершад обернулся к Роуэну: – Дай-ка мне кинжал. Роуэн вытащил ножны из холщовой сумы и швырнул Бершаду. – Внушительный ножичек, – с набитым ртом буркнул Аделон. – Это драконий клык? – Он самый, – сказал Бершад. – Из седьмого убитого мной дракона. Аделон рассеянно кивнул. – Режет кольчугу или доспех, будто масло, – сказал Бершад, подступая поближе к нему и окидывая взглядом пристань. Никого. – Хороший клинок, – заметил Аделон, напряженно выпрямляясь. – Ага, только плохо, что короткий. Клык ведь не перекуешь, он годен только для ближнего боя. – Бершад сделал еще шаг к Аделону и негромко, доверительно произнес: – Приходится подступать вплотную. Аделон недоуменно поморщился, раскрыл рот с непрожеванной яблочной шкуркой, покосился на кинжал и сжал ясеневое древко копья. – Эй, я же сказал, что тебе… Бершад выхватил кинжал из ножен и одним ударом снес Аделону полголовы, срезав ее над самыми бровями. Стальной шлем с развевающимися прядями светлых волос пролетел по воздуху и, плюхнувшись в воду, скрылся в мутной глубине. Глаза Аделона выпучились в предсмертном изумлении. Куски яблока вывалились из отвисшей челюсти. Бершад раскрытой ладонью ткнул Аделона в грудь, и тело упало в воду вслед за шлемом. По воде пробежали круги – и все. Первый человек, убитый Бершадом за четырнадцать лет. Вира, стремительно выхватив из-за пояса пару длинных ножей, одним пронзила шею второго воина, а другой вонзила в бок, в щель на стыке доспехов, прямо в сердце. Воин умер мгновенно. Бершад подошел к Альфонсо и начал рыться в переметной суме в поисках рога и доспехов. – Нам в пять минут надо убраться из города. – Из-за тебя мы все помрем, – взвыл Ториан. – Все раньше времени ракушки прикусим! Сволочь! – Он злобно сплюнул. – Рано ты заволновался о ракушках, – сказал Бершад. – Поднимай паруса и вали отсюда, все обойдется. – А вы все сдохнете прежде, чем доберетесь до городских ворот, – сказал Ториан. – А в Море Душ «Люминату» потопит галамарский военный корабль. – Сегодня галамарцам будет не до кораблей. – Это почему еще? Бершад, отчетливо ощущая дрожь в костях, указал на горный хребет на востоке. Над склонами несся огромный дракон, направляясь к городу. На драконьей голове, покрытой черной чешуей, ярко алела обнаженная кость на макушке. – А потому, что на Аргель вот-вот нападет красноголов. – Ох ты, черные небеса! – забормотал Ториан, поспешно отступая на корабль. – Вот, держи, – сказал Роуэн, протягивая Бершаду нагрудный доспех. – Дракон первым делом налетит на крепость, – пояснил драконьер, потуже затягивая ремни. – Так что из Аргеля надо выбираться немедленно. – Он надел маску ягуара и ощутил знакомую тяжесть на скулах. Вира схватила кошель со свинцовыми пульками для пращи, одним концом длинной веревкой связала руки Фельгору, а другой конец обмотала вокруг запястья, как собачий поводок. – Ты чего это, а? – спросил Фельгор. – Держу тебя накоротке, – ответила она. Йонмар застыл на месте и тупо глядел, как все готовятся промчаться через город. – Эй, бери мешок, – рявкнул на него Роуэн. – Там провизия. Йонмар неуклюже приподнял тяжелый мешок. Рог, обнаруженный на самом дне сумы, Бершад повесил на плечо, взял копье и проверил наконечник. Потом обернулся и увидел, что все смотрят на него. – За мной! – глухо скомандовал он из-под маски. Когда беглецы добрались до главной площади, красноголов налетел на Аргель. Дракон был вдвое больше скелета, вывешенного на крепостной стене. Явно самка. Дракониха протаранила городскую стену и сбросила обломки на крепость, разрушив верхушку башни. При виде разъяренного красноголова стражники в страхе разбежались. – А ведь я предупреждал этих мудаков не вывешивать скелет красноголова, – пробормотал Бершад. Дракониха так молотила хвостом по крыше конюшни, что по всей площади разлетались острые куски черепицы. На счету Бершада было два красноголова, но справиться с ними было трудно даже ранним утром. Один едва не снес ему голову, а второй сломал все кости в ступне. Взрослые особи были летучим кошмаром. Эта самка была не просто полна горячей крови, а жаждала отомстить за своего убитого самца. Если она заметит горожан у реки, то убьет всех до единого. Те стражники, которые не сбежали со своих постов, готовились дать отпор. Из казарм на дальней стороне площади высыпали воины с арбалетами и алебардами. Сержанты направляли стрелков на позиции, дающие укрытие. К сожалению, все их усилия были напрасны.