Ей было ясно, что верховные бароны совершенно не ожидали от новоиспеченной королевы подобных действий в начале ее правления. – Что ж, война так война. – Линкон Поммол пожал плечами и потянулся к чаше фруктов на столе. – Хоть какое-то развлечение. Все эти совещания мне прискучили. – А ты, значит, самолично собрался в бой? – Седар Уоллес сложил руки на груди. – Поберегся бы. Гвардейцев у тебя маловато, за их спинами не спрячешься. – Мои гвардейцы берут не числом, а удалью, – сказал Линкон. – Свою удаль они все больше в борделях показывают, – ухмыльнулся Уоллес. – Тебе лишь бы шутки шутить, барон Уоллес, – сказала Эшлин. – Линкон согласился отправить своих бойцов на войну, а ты мнешься и отнекиваешься. Так что в моих глазах он намного превосходит тебя смелостью. Естественно, Седара Уоллеса было не удержать в узде одними язвительными замечаниями, но Эшлин решила справляться с трудностями по мере их возникновения. Если налоговые льготы и военные трофеи его не волновали, то следовало давить на его гордость. Седар Уоллес, сжав зубы, вперил злобный взгляд в Эшлин и Линкона, а потом наконец кивнул: – Ну да, я пошутил. Не волнуйся, королева, я помогу тебе собрать войско. – Вот и славно, – сказала Эшлин, вставая из-за стола. – Так что отправляйте сообщения домой, и побыстрее. Моя коронация не за горами. Эшлин вышла из оранжереи в коридор, где ее дожидался Линкон Поммол. Он учтиво предложил ей руку. Хайден следовала за ними, как обычно, в пяти шагах позади. – Ты очень жестко начала правление, королева, – негромко сказал Линкон. – Ты не согласен с моими приказами? – спросила Эшлин. – Не смею возражать. Но мне весьма затруднительно отправить половину своих отрядов в Незатопимую Гавань. К сожалению, моих средств едва хватает на содержание двух тысячи воинов. – Да, знаю. – И мои крошечные владения в долине Горгоны окажутся под угрозой вторжения. – Может быть, тебе стоило раньше озаботиться пристрастием твоего отца к азартным играм, – сказала Эшли. – Может быть, – вздохнул Линкон. – Однако же должен признать, что ты блестяще справилась с задачей. То, что ты разделила силы верховных баронов пополам, дает тебе полную власть над ними. Теперь Уоллес и Корбон не станут тебе мешать. Это было возможно лишь в том случае, если бы отряды союзников с Атласского побережья прибыли в Незатопимую Гавань раньше, чем воины из долины Горгоны. В противном случае столице грозил мятеж, но Эшлин пришлось пойти на этот риск. Во всяком случае, географическое расположение было на ее стороне – силы союзников находились гораздо ближе к Незатопимой Гавани, чем люди Уоллеса. – Конечно же, первостепенной задачей остается спасение Каиры, – продолжил Линкон. – Иначе по всей Терре разнесется слух, что Эшлин Мальграв не в состоянии защитить своих родных и близких. Дальше они пошли в молчании. Эшлин, заметив, что Линкон не собирается с ней расставаться, спросила: – У тебя ко мне есть какое-то дело? Я очень занята. – Я надеялся кое-что обсудить с тобой наедине. Может быть, в обсерватории? Она просто восхитительна, и мне очень хочется еще раз в ней побывать. – Что ж, пойдем, – кивнула Эшлин. В неловком молчании они прошли по веренице залов и поднялись по витой лесенке. Слуги навели порядок в обсерватории, сложили все бумаги и свитки аккуратными стопками, накрыли холстиной алхимический столик в углу. Рисунки драконов так и остались пришпиленными к стене. – Чего ты хочешь, Линкон? – Эшлин уселась в любимое кресло и пригласила Линкона сесть. Он рассматривал рисунки, приколотые к восточной стене обсерватории. – Великолепная работа, королева. Я никогда таких не видел. Эшлин поморщилась. Придется напомнить слугам, чтобы в следующий раз спрятали все рисунки и наброски – альмирской королеве не пристало выставлять напоказ свое увлечение драконами. – А вот это очень любопытно… – Линкон указал на три карты Альмиры, где вколотые булавки отмечали местоположение почтовых голубей – в городах, селах и на отдаленных хуторах. От каждой булавки к Незатопимой Гавани тянулась цветная нить. – Что это? – Здесь отмечены маршруты моих голубей, – сказала Эшлин, чтобы отвлечь его внимание от драконов. – Чтобы не забыть, с кем у меня установлена связь. – Твои голуби летают так далеко? – Линкон пристально, будто заучивая наизусть, разглядывал карты. – Да, – ответила Эшлин. – Если не попадают в лапы хищных соколов. – Я и не подозревал, что у тебя такие обширные связи. На этих картах были указаны маршруты голубиной почты в Альмире. Связи с Папирией Эшлин отмечала на отдельной карте. Большинство птиц обитало в дворцовой голубятне, но часть голубей, предназначенных для полетов в Папирию, разместили в голубятнях на северной окраине Дайновой пущи. Несколько месяцев назад, путешествуя вдоль Горгоны для подсчета численности речных грымз, Эшлин переселила голубей на юг, чтобы поддерживать связь с Ноко во время своих странствий. За птицами давно следовало послать гонцов, но у Эшлин попросту не было свободных всадников. Впрочем, Линкону было необязательно все это знать. – Вряд ли ты пришел обсуждать мои успехи в рисовании или маршруты голубиной почты, – сказала она. Линкон еще раз взглянул на карты и уселся в кресло напротив. – Да, верно. Мне хотелось бы поговорить о наших общих трудностях. Верховные бароны считают меня беспомощным ребенком, – сказал он. – Молокососом, который не участвовал в боях и никого не убил в поединке из-за пастбищных распрей. Разумеется, глупо подходить с такой меркой к значимости и достоинству властелина, но, к сожалению, таков наш мир. Примерно так же они думают и о тебе. – Он примирительно вскинул руки. – Прости, не хотел тебя обидеть, королева. – Мне известны взгляды верховных баронов. И что, по-твоему, с этим делать? – Их презрение ко мне предоставляет определенные преимущества. При мне они не опасаются обсуждать свои личные дела. С твоего позволения, я готов сообщать тебе, что именно происходит в верховном совете в твое отсутствие. Может быть, мне удастся заполучить ценные сведения, которые помогут обуздать Седара Уоллеса и его приспешников на западе. Эшлин откинулась на спинку кресла: – И чего ты ожидаешь взамен, барон Линкон? – Мой дар не требует ответного вознаграждения, королева, – ответил он. – Однако же, если тебе захочется передать Глиновал мне, то я буду бесконечно благодарен за твою щедрость. Вдобавок тебе наверняка понравится, как я намерен обращаться со своими владениями. Эшлин изогнула бровь: – Давай прекратим эти детские игры. Линкон улыбнулся: – От прочих верховных баронов меня отличает не только отсутствие воинского опыта, но и повышенная наблюдательность. Мне очень интересны твои исследования природы. Особенно драконов. Если ты отдашь Глиновал мне, я готов дать слово, что буду отлавливать в окрестностях только дряхлых или больных драконов, как делаешь ты для своих исследований. По моим сведениям, близ Глиновала водится много речных грымз, которые приносят пользу региону, поддерживая альмирские реки в хорошем состоянии. – Откуда тебе это известно? – Как я уже сказал, королева, мне очень интересны твои исследования. Твои наброски и записи знакомы лишь твоим доверенным людям и некоторым придворным алхимикам, но я часто посещаю архивы. Между прочим, я самый свободомыслящий член верховного совета. – Он подался к ней и прошептал: – Если позволишь, я готов стать твоим союзником. – Надо же, а я и без того считала тебя своим союзником. – Разумеется, королева. Повторяю, я не такой, как остальные верховные бароны. – Оно и видно, – сказала Эшлин. Линкон встал и как бы между прочим осведомился: – А тебе удалось узнать причины пожара в восточной башне? – Башня загорелась. Что в этом непонятного? – Пожар был очень странным, ведь огонь бушевал так, что оплавились камни. Я такого никогда прежде не видел. Интересно, что именно там полыхнуло? – Линкон оглядел обсерваторию, пристально всмотрелся в холстину на алхимическом столике. – В последнее время происходит слишком много странного. Эшлин промолчала. – Балары вылезают из своих укрытий и наносят визит альмирской королевской семье, – продолжил Линкон. – В восточной башне вспыхивает загадочное пламя, от которого камни плавятся, будто свечной воск. Исчезает принцесса. И впервые за четырнадцать лет знаменитого драконьера призывают в столицу. По-моему, мы стоим на пороге каких-то великих потрясений. Гертцог Мальграв почти не обращал внимания на Линкона, равно как и на прочих младших отпрысков знатных альмирских родов, поскольку они не сражались против Баларии. Однако же Линкон Поммол действительно отличался редкой наблюдательностью. – Тебе наверняка известно, что Бершада отправили морем в Галамар по просьбе корнишского барона. Нет ничего странного в том, что драконьера посылают убить дракона. – А в том, что драконьера призвали в столицу, тоже нет ничего странного? Если следовать этой логике, то и пожар в башне вовсе не странный. – Совершенно верно. В этом нет ничего странного. И никаких потрясений не предвидится. – Она занялась бумагами на столе. – Линкон, я очень занята. До встречи на следующем заседании верховного совета. Линкон кивнул. – До встречи, королева, – с улыбкой сказал он. – Королева Эшлин – очень мило звучит. – Мне некогда думать о том, как звучит мое имя. До свидания, Линкон. Когда за Линконом закрылась дверь, Эшлин облегченно вздохнула и размяла затекшие плечи. Линкон действовал не столь прямолинейно, как остальные верховные бароны, но хотел того же, что и они: власти и денег. Сайлас бы его возненавидел.