11 Эшлин Альмира, Незатопимая Гавань Сверяясь с записями в конторской книге на столе, Эшлин мысленно подсчитывала бойцов в отрядах каждого альмирского барона. Странно было сводить огромные войска к чернильным пометкам на странице, но Эшлин это успокаивало. Она почти ничего не знала о тактике ведения войны, не представляла себе, как командовать армией, но понимала числа. Числами можно было манипулировать, их можно было объяснить. Ежедневно Эшлин отправляла голубиную почту баронам Атласского побережья, с которыми поддерживала дружеские отношения, запрашивая сведения о количестве воинов, и считала, что их сообщениям можно верить. А вот бароны Горгонской долины редко отвечали на ее запросы и предоставляли расплывчатые, ненадежные данные. Приходилось полагаться на приблизительные цифры. Против имен некоторых мелких западных баронов стояло всего десять-двенадцать отметок, но в столбце, отведенном Седару Уоллесу, – целых восемь тысяч, что не могло не тревожить: у Эшлин было десять тысяч гвардейцев, а вот об истинном размере войска Уоллеса можно было только гадать. Коронация Эшлин должна была состояться через два месяца, чтобы все альмирские бароны успели добраться до столицы. Однако же Эшлин хотела собрать армию как можно скорее. Она известила Элдена Греалора о смерти Гертцога и потребовала, чтобы он незамедлительно вернулся в Незатопимую Гавань и привел свои отряды из Заповедного Дола – желательно тысяч десять гвардейцев. А еще она созвала верховных баронов на чрезвычайный совет. – Королева, – сказала Хайден, входя в гардеробную, – верховные бароны ждут тебя в оранжерее. Вот уже пять лет Эшлин занималась управлением Альмирой – издавала приказы и утверждала купчие на землю, решала имущественные споры, вводила налоги, устанавливала цены на соль и зерно, – но никогда прежде не созывала чрезвычайный совет и не отдавала приказов верховным баронам. В этом-то и заключалась разница: одно дело – изучать груду драконьих костей в безопасности обсерватории, и совсем другое – гоняться за шипогорлым верденом, который в любую минуту может тебя сожрать. Эшлин знала, что бароны настроены против нее – им было не по нраву то, что престол заняла женщина, да еще и с примесью папирийской крови. Вообще-то, Эшлин рисковала многим, созвав баронов в Незатопимую Гавань именно сейчас, когда Глиновал был на осадном положении. Уоллес готовился поднять мятеж, и если бароны учуют в Эшлин слабину, то немедленно присоединятся к бунтовщикам. Однако же если Эшлин удастся укрепить свое положение и заверить баронов, что она намерена блюсти их интересы, то бунтовать они вряд ли станут, хотя бы какое-то время. – Я готова. Из башни Королевы Эшлин вышла на мост, перекинутый к верхним уровням башни Короля, на ходу взглянула на восток, где до самого горизонта простирались альмирские джунгли, и увидела, как по безоблачному синему небу летит призрачный мотылек, грациозно взмахивая крыльями. Дракон был так близко, что Эшлин хорошо рассмотрела по обе стороны его морды листовидные отростки длиной в человеческую руку, покрытые белоснежной пыльцой и похожие на усики бабочки. Эшлин полагала, что с помощью этих отростков призрачные мотыльки вынюхивают лисиц, барсуков и прочих норных зверей, но доказать эти предположения ей пока не удавалось. Она остановилась. Будь жив ее отец, она бы попросила начать заседание совета без нее, чтобы подольше полюбоваться призрачным мотыльком. Но такой возможности сейчас не представлялось. И больше никогда не представится. – Королева, ты чем-то обеспокоена? – спросила Хайден. – Нет. – Эшлин снова поглядела на дракона. – Пойдем. Из всех дворцовых построек и залов Эшлин больше всего любила обсерваторию и оранжерею. Потолочные перекрытия в здании разобрали до третьего этажа, чтобы персиковые и апельсиновые деревья росли беспрепятственно, под солнечным светом, льющимся через огромные прямоугольные окна по периметру зала. Каменный пол покрыли толстым слоем почвы и дерна и засадили цветами. Четыре верховных барона – Седар Уоллес, Юльнар Брок, Доро Корбон и Линкон Поммол, – собравшись за круглым столом, что-то обсуждали, но умолкли, как только Эшлин вошла в оранжерею. Седар Уоллес настороженно выпрямился. Он прославился своими подвигами во время баларского нашествия и с тех пор прослыл соперником Мальгравов. На щеке виднелась большая родинка, черные волосы поседели, но, в отличие от остальных верховных советников, он сохранил мощь и силу воина. Он, единственный из присутствующих, был при оружии – на спинке кресла висел меч с большим изумрудом в рукояти. В этом не было ничего необычного – Седар и Элден являлись на советы вооруженными даже при жизни Гертцога Мальграва. Если Эшлин сейчас потребует унести меч, то ее сочтут слабой. Впрочем, ее это не беспокоило. Хайден тоже была вооружена. Рядом с Седаром Уоллесом сидел Юльнар Брок. Он храбро сражался во время баларского нашествия, но в последние тридцать лет невообразимо разжирел, предаваясь необузданному обжорству. Того, что он съедал за день, крестьянскому семейству хватило бы на месяц. Доро Корбон воином не был, а все споры решал с помощью налогов, подкупа и хорошо оплаченного войска. Эшлин он напоминал бобра. Линкон, будучи вдвое моложе остальных верховных баронов, не участвовал в битвах баларского нашествия. Вдобавок у него было вдвое меньше денег и власти. Его отец, Ронульд, два года назад в подпитии упал с лошади и разбился насмерть, а до этого проиграл почти все свои владения в долине Горгоны. Линкон унаследовал отцовское место в верховном совете, а вместе с ним – и все отцовские долги. Он не мог повлиять на судьбу Альмиры, поскольку у него было всего лишь две тысячи воинов. Линкон встал с кресла и отвесил поясной поклон: – Приношу глубочайшие соболезнования в связи с кончиной короля Гертцога Мальграва, твоего отца. Остальные бароны невнятно пробормотали что-то, подходящее случаю. – Спасибо. Садитесь, – сказала Эшлин. Рассевшись по местам, они выжидательно уставились на нее. – Я созвала чрезвычайный совет, потому что в Альмире наступают тяжелые времена. Мой отец умер. Мою сестру похитили. – Говорят, что в Глиновале беспорядки. – Седар Уоллес ковырнул грязным обломанным ногтем родинку на щеке и добавил: – Королева. – Верно, барон Уоллес, – кивнула Эшлин. – Рада, что ты об этом упомянул. Насколько мне известно, зачинщиком этих беспорядков стал барон Хрилиан, твой вассал. – У него есть все права на Глиновал – там почти сорок лет властвовал его прадед. – Как бы там ни было, он пытается вернуть себе власть незаконными методами. К междоусобице альмирских баронов все привыкли, но казнить крестьян под городскими стенами – это уже слишком. Если полученные мной донесения подтвердятся, то твоему вассалу грозят синие прямоугольники на щеках. Седар Уоллес наклонил голову набок и промолчал. – Бесчинства на западе должны прекратиться. Я лично приму решение, кому достанется Глиновал. – Принимай, королева, – буркнул Уоллес. Эшлин давно над этим раздумывала. Особого выбора у нее не было. Если она нарушит отцовские договоренности с Элденом Греалором, то утратит его доверие – и его воинов. Но если она открыто выкажет ему предпочтение, то с самого начала своего царствования настроит против себя остальных баронов. Их поддержкой надо было заручиться, пообещав будущие блага. – Я выберу правителя Глиновала после коронации, – заявила Эшлин. – А сейчас в Глиновал направляются королевские гвардейцы. Если они прибудут на место и обнаружат следы преступлений, то по справедливости накажут тех, кто их совершил. – Это угроза, королева? – осведомился Седар. – Нет, это обещание. Седар Уоллес уставился на нее, провел языком по зубам. – Я отправлю к нему гонца, королева. – Отправляй, и побыстрее. Далее. Похищение моей сестры, – торопливо произнесла Эшлин, не давая Уоллесу продолжить. Доро Корбон выпрямился в кресле. – Как я понимаю, королева, вдогонку похитителям послали барона Арниша. Корбон был потомком древнего рода, вот уже триста лет владевшего обширными землями на западе Альмиры. Корбоны были давними союзниками Уоллесов, хотя и не такими напористыми и сильными. – Правильно понимаешь, барон Корбон, – сказала Эшлин. – К сожалению, барону Арнишу не удалось добиться успеха в возвращении моей сестры домой. Одной дипломатией тут не обойтись. Однако же я не намерена оставлять без внимания агрессивные намерения Баларии. К середине лета моя сестра вернется в Незатопимую Гавань, даже если для этого нам придется пойти войной на Баларию. – Пойти войной? – переспросил Седар Уоллес. – А где взять армию? – У меня есть армия, – ответила Эшлин. – Через месяц на мою коронацию явятся все альмирские бароны со своими отрядами. Им было приказано собрать как можно больше воинов и привести их в город. Вдобавок каждый из вас отправит в столицу половину своих бойцов. Вообще-то, Эшлин собиралась потребовать, чтобы верховные бароны привели все свои воинства, но быстро сообразила, что это слишком рискованно. В любом случае число самых верных союзников Эшлин – баронов Атласского побережья и отрядов Греалора – превосходило силы баронов Горгоны. – Это же… почти двадцать тысяч воинов, – сказал Доро Корбон. – Почти тридцать тысяч, – поправила его Эшлин, которая тщательно подсчитала все цифры: для завоевания Баларии маловато, но в самый раз для того, чтобы отвлечь императора Мерсера от истребления драконов. А как только сезон миграции закончится, Эшлин отзовет войска домой. План был далек от идеального, но, если Бершад не добьется успеха, ничего другого ей не оставалось. – Собрать такую армию за такой короткий срок – занятие трудное, – сказал Юльнар Брок. – И дорогостоящее. – Разумеется, я отблагодарю вас за эту услугу, – заверила его Эшлин. – Как только ваши отряды соберутся в Незатопимой Гавани, я на десять процентов снижу налоги на ваши земли и прочие владения. На пять лет. Юльнар Брок облизнул губы: – Лучше бы на десять лет. – Нет, – ответила Эшлин. – На десять не получится. Но если воины прибудут раньше, то можете рассчитывать на семилетний срок. – Щедрое предложение, – сказал Брок. – Очень щедрое, королева. Я согласен на эти условия. – И я тоже, – поддакнул Доро Корбон. Линкон с улыбкой склонил голову. Бароны могли бы употребить нежданную прибыль с пользой для своих подданных – снизить налоги, построить дороги, закупить продовольствие, но Эшлин знала, что, скорее всего, деньги пойдут в их закрома. Однако с алчностью верховных баронов придется разбираться позже. – Мне твои поблажки без надобности, королева, – фыркнул Седар Уоллес и подался вперед. – Помнится, я уже однажды одержал победу над баларами для Мальгравов. С какой стати я должен отправлять своих бойцов через всю Терру лишь потому, что ты не способна удержать сестру в ее покоях? Эшлин примерно этого и ожидала. – Если тебя не устраивает снижение налогов, барон Уоллес, то, возможно, тебе больше по душе военные трофеи. Вполне вероятно, что твои будущие подвиги помогут тебе заполучить земли в Баларии, в дополнение к твоим владениям на западе Альмиры. На самом деле Эшлин не собиралась этого допускать, но понимала, что такое предложение заинтересует Уоллеса намного больше. Он так долго смотрел на нее, что Хайден за спиной Эшлин чуть шевельнулась. Линкон кашлянул и негромко произнес: – Одно дело – собрать войска. Но солдаты по воде не маршируют, а у нас не хватит кораблей, чтобы переправить армию через Терру. – У нас не хватит, а вот у Папирии – больше чем достаточно, – сказала Эшлин. – По моей просьбе папирийская флотилия готовится выйти из Залива Полумесяца в Незатопимую Гавань. – Императрица согласилась отправить флотилию? – удивленно уточнил Линкон. – Я думал, что мы вот-вот разорвем отношения с папирийцами. – Вот и напрасно ты так думал. Семьдесят пять папирийских военных кораблей в новолуние отправятся в Альмиру, – объявила Эшлин.