Эта фраза прозвучала как-то неуверенно. — Пожалуйста, не сердитесь! — Я не сержусь, — пожала я плечами. — Хотя вообще-то вы зря переменили эти ваши обстоятельства. Многие люди думают, что смогут управиться с возникшими «обстоятельствами» сами, а делают только хуже… Например, недавно у нас был случай киднепинга, там тоже сначала пытались справиться сами, и дело кончилось весьма внушительными неприятностями с перестрелкой… Но воля ваша. Я заметила, что слово «киднепинг» заставило их вздрогнуть, переглянуться, а потом быстренько спрятать от меня глаза. «Предчувствия меня не обманули», — сказала я себе. — Ладно, не буду мешать вам бороться с житейскими бурями, — махнула я рукой. И направилась к двери. — Подождите минуточку, — остановила меня пожилая женщина. — Пожалуйста! Я остановилась. — Вы… Простите, ради бога, но вы не расскажете нам про этот ваш случай? * * * Теперь я была уверена, что встретилась снова с чертовым способом заработка — кражей людей. Сомниваться не приходилось: когда люди ведут себя именно так, пытаясь выполнять указания недоносков, которые подвергают их худшему виду шантажа, одновременно пытаясь ухватиться за самую хрупкую соломинку надежды и в то же время безумно боясь этого, когда в их глазах ты видишь странную мешанину отчаяния и покорности, когда они поневоле лгут тебе, осознавая, что ты прекрасно это понимаешь, и спешат отказаться от твоей помощи, повинуясь воле негодяев, — значит, перед тобой жертвы киднепинга. Киднеперы для меня ничем не лучше маньяков, специализирующихся на мучениях детей. Одна компания, черт бы их всех забрал пораньше в свой ад… Сейчас я стояла перед этими женщинами, и они смотрели на меня с такой отчаянной надеждой, что я, к своему ужасу, догадалась еще об одной вещи. В этой семье похитили ребенка. Слова вырвались у меня раньше, чем я успела их удержать. — Когда? Сколько прошло уже времени? Они молчали. Кажется, мой вопрос застал их врасплох. — Мы… Не понимаем, о чем вы говорите, — тихо сказала старшая женщина. — Да бросьте, — поморщилась я. — Вы все прекрасно понимаете. Насколько я догадываюсь, в милицию вы не обратились… Вам запретили, а вы были рады послушаться. Глупость, которую делают все жертвы этих уродов… — Мы… Она сама себя обрезала. Кажется, она поняла наконец, что врать мне — бессмысленно. — Вы хорошо все обдумали? Она молчала. Стояла, опустив глаза, будто на полу лежала шпаргалка от похитителей. Та, что помоложе, и вовсе смотрела в окно, делая вид, что меня в этой комнате нет. — Вы настолько доверяете похитителям вашего ребенка? Я понимала, что говорю жестокие вещи. Но они собирались повторять ошибки большинства, а в это время их ребенок подвергался сумасшедшей опасности, да и просто — чего хорошего для маленького человечка быть в компании отвратительных монстров? — Ладно, не буду я вам ничего рассказывать, — махнула я рукой. — Хотя, если бы я была на вашем месте, я постаралась бы найти их логово и такой бы там устроила «Ду хаст», что охота воровать детей пропала бы у этих гадов надолго. Но вы, судя по всему, относитесь к тем людям, которые предпочитают молчать, позволяя унижать не только себя, но и своих детей. Не стану говорить вам «бог в помощь!». Потому как благодаря вам завтра они, чувствуя свою силу и безнаказанность, окончательно обнаглеют. «Какая ты грубая, Саша!» — это произнес укоризненно мой внутренний голос. Ну, он в своем репертуаре! Когда надеешься на мудрую подсказку, он принципиален, он молчит, но стоит появиться возможности заняться моим воспитанием — он тут как тут! Я постаралась не обращать на него внимания. Дамы тем временем переглядывались и делали друг другу непонятные знаки. А между тем мне было ясно, что без нас с Ларчиком они пропадут. В милицию они ни за что не обратятся, а сами… Сами они будут без конца передавать деньги похитителям, пока их ребенок не вырастет, если вырастет вообще! Если они меня сейчас не остановят, я взорвусь! Я уже открывала дверь. — Александра… Остановившись, я ждала. — Простите нас. Так. Похоже, они постараются сами угробить собственное чадо! Из вежливости. Обе дамы слишком хорошо воспитаны, ей-богу! — Всего хорошего, — буркнула я. — Да подождите же! Я снова остановилась. — Вы действительно знаете, что надо делать? Ну, вот. Уже лучше. — Надо все проанализировать, и только потом я смогу сказать, как можно выйти из этой гадкой ситуации, — ответила я. — Вы… нам поможете? На меня смотрели две пары глаз, и я понимала, что отступать теперь было бы подлостью. — Конечно, — кивнула я. — Если вас устроят наши условия… Ох, кажется, зря я брякнула про условия! Они сразу насторожились, вспомнив про совсем другие «условия», и я почувствовала себя тоже вроде как «шантажисткой». — Я имею в виду условия оплаты, — пояснила я. — Такса всех детективов — двести долларов в сутки. Вас это устроит? Они переглянулись и облегченно вздохнули. — Да, конечно, — кивнула молодая женщина. — Я надеюсь, что, если все будет хорошо, мы уложимся в сутки, — сказала я. — Но, чтобы все было именно так, вы должны рассказать мне все. Стараясь не упускать мелкие подробности. Я понимаю, что-то вы все равно упустите из вида. — Я поняла… Постараемся. Она снова кивнула, ни дать ни взять китайский болванчик! — С чего начнем? — робко поинтересовалась она. — Со знакомства, — ответила я. — И, если можно, с чашечки кофе. * * * Честно говоря, мне не хотелось кофе. Последнее время мы с Ларчиком от безделья его перепили. Но я должна была добиться контакта, и по возможности — спокойного контакта. А передо мной были две перепуганные женщины, и зависели они целиком от моего спокойствия. Поэтому я приглушила свои эмоции — еще в начале моей муштровки Ларчик объяснил мне «золотое правило частного сыщика», а именно: «Частный сыщик должен постоянно держать свои чувства под контролем». Впрочем, не только частный. Ведь правило-то это Лариков усвоил еще в то время, когда сражался с преступностью в качестве скромного оперативника. Ну, так вот. Я научилась свою чрезмерную чувствительность скрывать от людских глаз под маской спокойной уверенности, хотя этой уверенности у меня зачастую совсем не было. Самый маленький прокол нередко выбивал меня из колеи. В общем, с уверенностью было плохо. И, стоило мне встретиться с глазами моих теперешних подопечных, она и вовсе таяла в воздухе. Поэтому я старалась быть грубоватой — сами понимаете, если я начну их утешать ласковыми словами, они совсем размякнут. А размякать им было от чего. После того как был закончен обряд знакомства и я узнала, что старшую из моих дам зовут Анастасия Михайловна, а младшую — Вика, они приступили к изложению событий. В самих поганцах-киднеперах я ничего нового не усмотрела. Уж чем они точно убивают, так это банальностью! «Положите денежки в чемоданчик, отнесите чемоданчик в камеру хранения или под старый развесистый кладбищенский дуб, иначе мы вам тако-о-ое устроим! И в милицию не звоните! Мы об этом обязательно узнаем, и тогда вам совсем уж несдобровать!» Откуда они узнают? Что у них, шпионы везде понатыканы, что ли? Никто еще почему-то этим вопросом не задался всерьез, а стоило бы! И чего они, кстати, так боятся милиции? Уж наша-то милиция и на пустой площади единственного стоящего там человека не найдет! Стой хоть сутки напролет и ори: «Милиция!» — и тогда постараются тебя не заметить!