…Она сидела, забившись в угол королевской спальни, одетая в ненавистное белое платье, на которое капала кровь из пореза на щеке. Райен стоял посреди комнаты, одетый в свой синий с золотом королевский камзол. Напротив него стоял Яфет в своем золотом с синей отделкой камзоле Первого советника. Братья не просто стояли друг против друга. Они дрались. И не просто дрались, как это бывает между братьями. Лев и Змей стремились убить каждый своего соперника. Пытались выцарапать друг другу глаза, впивались пальцами в волосы, а зубами в кожу. Обменивались ударами, сплевывали кровь из разбитых ртов. Лица братьев давно превратились в кровавое месиво. При этом близнецы постепенно приближались к кровати, и каждый из них стремился дотянуться до лежащего на ней Экскалибура… Райен добрался до меча первым. Просвистело, сверкнуло в воздухе отполированное, словно зеркало, лезвие и ударило в грудь Яфета. Пронзило сердце Змея. Райен выдернул меч, и его брат повалился на пол. Райен медленно опустился на колени перед Яфетом, наблюдая за его агонией, держа на руках тело умирающего брата. Экскалибур остался при этом лежать на полу за спиной Райена. Райен не увидел, как Софи осторожно выбралась из своего угла. Ее лицо больше не было испуганным, оно сделалось решительным. Софи добралась до меча, занесла Экскалибур над спиной Райена… …И тут, на самом интересном месте, кристалл погас, затем мигнул и начал проигрывать всю сцену с самого начала. Софи, не отрываясь, просматривала ее вновь и вновь. Райен убивает Яфета. Софи убивает Райена. Так вот, значит, чем заканчивается эта волшебная сказка? Или Софи просто хочется, чтобы так она закончилась? Потрошитель предупреждал, что кристаллам на сто процентов доверять нельзя. Особенно, наверное, ее кристаллам. Но это не имело значения. Кристалл показывал Софи будущее. И она добьется, чтобы именно это будущее стало явью. Скрипнув зубами, Софи еще сильнее налегла на педали. Доуви сказала ей однажды: «Речь идет о том, сможешь ли ты когда-нибудь из змеи в своей собственной истории дорасти до положительной героини в чьей-то другой сказке». Если честно, Софи никогда не думала, что такое возможно в принципе. По своей сути она была злодейкой – да, но никак не героиней, тем более положительной. Вот Агата и Тедрос, они другое дело, они, конечно же, были героями. И самое большое, на что была способна Софи, это помогать им. «Хм… ведьма, ставшая приспешницей Добра? Забавно, конечно, однако что толку от этого? – думала Софи. – Королем в Камелоте стал сын Эвелин Садер. Сын Эвелин Садер – с ума сойти можно!» Незаконный сын Эвелин от Артура, порождение черной магии. И не имеющим значения становится все, что делали Агата и Тедрос. Зло опять оказалось на шаг впереди. Недосягаемый для Добра, сокрушающий любые преграды двуглавый дракон. У этого Зла такие глубокие корни в прошлом, что уничтожить его можно не Добром, но только другим, еще более мощным Злом. А значит, Агата и Тедрос это совсем не те герои, которые нужны будут в этой войне. Но Софи?.. Что ж, Зло от рождения было у нее в крови, это она тот самый герой, который уничтожит двуглавого дракона. И в кармане у нее лежит кристалл, который подтверждает это. Еще раз просмотреть записанную в нем сцену было невозможно, заставить кристалл работать могла только Агата, но одним только своим присутствием эта маленькая хрустальная капелька придавала Софи и сил, и уверенности в себе, и решимости довести дело до конца. До победного конца, разумеется. Для этого нужно просто следовать записанной в кристалле сцене. Сценарию убийства. Вот почему Софи вновь надела на себя ненавистное белое платье. Так ей приказал сценарий. Так ей приказало будущее. Софи продолжала подниматься по улицам Гном-сити. По-прежнему залитые яркими огнями, они сейчас были пустыми и тихими, ни души вокруг, лишь одна беззубая старушка-гном копалась в уличных фонарях, наполняя их мерцающими светлячками и убирая тех, что уже догорели и умерли. Эта бабушка увидела призрачную, мчащуюся саму по себе рикшу, но, кажется, и не удивилась вовсе – просто пожала плечами и с невозмутимым видом вернулась к своей работе. Чем выше по дороге поднималась Софи, тем громче становился доносящийся сверху шум, похожий на жужжание пчел возле улья. Вскоре дорога закончилась, и Софи оказалась на «посадочной площадке» под грязевым потолком, провалившись сквозь который она, Тедди и Агги прибыли сюда, в Гномию. Софи слезла с рикши, туго обмоталась змеиной кожей, подняла руки вверх и коснулась ладонями грязевой пленки. Та моментально размякла и, словно зыбучий песок, принялась всасывать в себя Софи – ладони, руки, затем волосы, лицо… А потом Софи вынырнула по другую сторону грязевой завесы. По заброшенному тоннелю Цветочного метро разносились звуки боя – выкрики, вопли, громовые удары. Освещенная зеленым мерцанием стеблей, высоко вверх, насколько хватало глаз, уходила составленная из гномов живая пирамида. Все они – мужчины и женщины, старые и молодые – балансировали на плечах друг друга, сцепив руки и стараясь противостоять атакующим вход в подземелье скимам Яфета. Но защитный живой щит гномов начинал ослабевать. Два скима уже прорвались внутрь и чудовищными швейными иглами прошивали тела гномов, а те пытались отгонять летучих червей так, чтобы при этом не рухнула вся баррикада. Софи полностью вылезла из грязевой завесы, проползла между ног какого-то довольно крупного мускулистого гнома и едва не врезалась в Гиневру и Шерифа. На своем плече Шериф держал волшебный мешок, на котором сидел, вцепившись передними лапами в бицепс Шерифа, кот Агаты. Вся эта троица пряталась в тени живой баррикады. – Нет, я пойду молотить этих летающих козявок, и тебе меня не остановить, – проворчал Шериф, обращаясь к Потрошителю, но в ответ кот лишь глубже впился когтями в руку Шерифа и зашипел, оскалив зубы. – Мяу! – приказным тоном мяукнул император гномов. – Еще раз повторяю… – начал Шериф, приближаясь нос к носу с Потрошителем, – что не тебе, крысомордый, вонючий тролль, учить меня, что я должен… Потрошитель напрягся, сверкнул своими янтарными глазами. – Мяу! – вдруг выпалил он. – Мяу. Мяу-мяу! Затем он спрыгнул с плеча Шерифа и брызнул к грязевому пятну, из которого только что вылезла Софи. – Агата! Он говорит, что Агата в опасности! – перевела Гиневра, и потащила Шерифа вслед за Потрошителем. – А с Агатой, как ты знаешь, Тедрос, и если она в опасности, то и он… Собравшийся нырнуть в грязь и вернуться в Гномию кот Агаты внезапно замер и уставился в сторону невидимой под змеиной шкурой Софи. Опустившись на четвереньки, Софи попыталась укрыться за каким-то широкоплечим гномом, но кот еще пристальнее всматривался, принюхивался, шевелил ушами… – Ну, давай уже, – гаркнул Шериф и протолкнул кота сквозь грязь. Потом помог проникнуть сквозь завесу Гиневре, и она вслед за Потрошителем тоже пропала из вида. А вот сам Шериф за ними не последовал. Едва Гиневра и кот исчезли, Шериф стащил с плеча свой волшебный мешок и растянул его над горловиной грязевой мембраны так, чтобы любой, кто вернется за ним, оказался вместо этого внутри мешка, а уж оттуда просто так не выберешься! Закончив с этим, Шериф бросился в сторону гнома, за которым пряталась Софи, и поставил ему на плечо свой запачканный грязью сапог. Гном недовольно крякнул, но Шериф уже начал карабкаться наверх. Вслед за первым начали вскрикивать и другие гномы, испуганные видом массивного, волосатого, казавшегося по сравнению с ними большим, как гора, человека, но в серьезную драку с ним предусмотрительно не вступали, ограничивались тем, что мимоходом награждали Шерифа тумаками, которые были ему как слону дробинка. Стиснув зубы, Шериф упорно лез вверх, без разбора наступая гномам на спины, на плечи, на головы даже, пока не поднялся, наконец, достаточно высоко, чтобы увидеть одного из двух прорвавшихся в колодец скимов. Как раз сейчас летучий червь нацеливался нанести удар в самый центр пирамиды, после чего она вся могла рухнуть вниз. Выбрав самого сильного и крепкого на вид гнома, ским развернулся и полетел, нацелив свой острый кончик прямо на шею гнома… До цели ским не добрался. Шериф схватил скима, прямо своей голой рукой схватил, затем первым делом откусил червяку голову, выплюнул ее, а остальное тело разодрал на мелкие клочья. Вниз, в темноту колодца, закапала темная жижа, которой было наполнено тело скима. Тысяча гномов дружно ахнули. Затем раздались восторженные крики, заглушившие доносившиеся сверху глухие удары бившихся о пень скимов. Став в одну секунду лучшим другом Шерифа, гномы начали помогать ему забираться наверх, дружно скандируя. – Вперед, Вонючка! Вперед, Вонючка! Воспользовавшись тем, что Шериф отвлек на себя внимание гномов, Софи сама полезла той же дорогой наверх. Гномы ворчали, удивленно вертели головами, почувствовав на себе вес Софи, но сама она оставалась для них невидимой. Когда Софи поднялась еще выше, на нее накатил новый вал восторженных криков – это Шериф справился и со вторым скимом. Внутренности летающего червяка попали на накидку Софи и прилипли к ней с внешней стороны. Гномы, по которым карабкалась Софи, провожали летающую по воздуху слизь удивленными взглядами, но Софи было не до этого. Она гналась за Шерифом, который уже приближался к крышке лесного пня.