– Но, во всяком случае, это признание скинет Райена с трона и даст Тедросу шанс вернуть доверие людей к себе, – сказала Агата, отыскавшая к тому времени хрустальный шар Доуви. Завернутый в полотенца, он лежал рядом с ванной, в которой все еще дымилась пахнущая лавандой вода. – А когда будет доказано, что Райен самозванец, Тедрос, быть может, и Экскалибур из камня сможет вытащить. А может, все, что происходит в последнее время – это на самом деле всего лишь затянувшееся коронационное испытание для Тедроса… – Слишком много всяких «может быть» и «возможно», чтобы ради этого нашими жизнями рисковать, – мрачно проворчала Софи. – Если у тебя есть план лучше моего – предлагай, я послушаю, – резко обернулась к ней Агата. – Нет? Тогда вперед. Связь с шаром, сама знаешь, продержится недолго. Итак, мы входим в спальню, я показываю Райену письмо, заставляю его признаться в том, что Артур не был его отцом, и мы с тобой сразу выпрыгиваем назад, – она взяла с туалетного столика одну из многочисленных баночек, которыми никогда не пользовался Потрошитель. Вытряхнула из нее крем, вытерла полотенцем, вложила внутрь сложенное письмо, туго закрутила крышку и спрятала баночку в кармане своего платья. Затем залезла в ванну, прижимая хрустальный шар к своей груди, в которой часто, гулко билось ее сердце. – А ты не забудь сделать магическую запись всего, что он скажет. – Запись? Магическую? Но я не знаю заклинания для такой записи! – отпрянула от ванны Софи. – Я думала, ты сама знаешь такое заклинание, коль скоро в твоем воспаленном мозгу весь этот дикий план появился! – Но ты же ведьма, разве нет? – возразила Агата. – И, как утверждают некоторые, неплохая ведьма! Софи покраснела – слова Агаты попали в цель, в самое, как говорится, яблочко – и залезла в ванну. Сделанное из коврика платье впитало в себя воду, как губка, и сделалось неподъемным. – Ну… было одно заклинание, чтобы заставить попугая повторять все, что будет сказано, но оно настолько элементарное, что я с трудом его припоминаю… – Вот-вот. Повторить слова Райена как попугай – это именно то, что нам нужно, – кивнула Агата. – Э… что ж, попугай так попугай, – Софи прикусила нижнюю губу, пошевелила пальцами, и кончик ее пальца засветился розовым огнем. – Проверим, – сказала Агата и принялась наговаривать, как на диктофон: – Попав в кристалл, я не буду тратить время попусту, позволю, чтобы Агата сама вела все переговоры с Райеном, и уйду сразу же, как только мне прикажет Агата. Софи открыла рот и повторила голосом Агаты, только медленнее и на октаву ниже: – Попав в кристалл, я не буду тратить время попусту, позволю, чтобы Агата сама вела все переговоры с Райеном, и уйду сразу же… – тут она вдруг резко крикнула, как попугай, и только после этого закончила: – как только мне прикажет Агата. Агата нахмурилась. – К тому времени, когда нужно будет записать признание Райена, я уберу все помехи, – пообещала Софи, погружаясь в ванну. Агата погрузилась следом за ней, положила хрустальный шар на пол ванны, заглянула в его середину и приготовилась пережить новую вспышку и новый удар. Голубой свет вспыхнул и ударил, но не с такой силой, как в прошлый раз, – ясное дело, шар еще не успел до конца перезарядиться. Впрочем, даже такой, ослабленный удар оказался достаточно сильным – как мешком с цементом по груди. Одну ладонь Агата приставила козырьком ко лбу, прикрывая глаза от света, свободной рукой нащупала запястье Софи и вместе с ней нырнула в открывшийся портал. Новая вспышка ослепительного белого света, новый удар, отбросивший девушек друг от друга, и падение в бездну… Постепенно дыхание восстановилось, стали видны стеклянные выгнутые стенки шара, внутри которого, как две мокрые курицы, сидели подруги. – Связь слабая, – Агата, тяжело дыша, указала рукой на мерцающие приглушенным голубым светом стенки шара, а затем вытащила баночку из-под крема. Письмо Артура к леди Гримлейн сохранилось в ней совершенно сухим и чистым. – Нужно поторапливаться… Над их головами поплыл серебристый туман, из которого соткалось прижавшееся к стеклу призрачное лицо и зазвучали знакомые слова: Наказ мой ясен, как кристалл, и прочен, как алмаз: Одна Кларисса на земле мне вправе дать приказ. Своей Второй она тебя решила мне назвать. Скажи, Вторая, что тебе я должен показать? Пусть это будет лютый враг или товарищ твой. Лишь имя назови, и он предстанет пред тобой. – Живее, Софи, – сказала Агата, опускаясь на колени у края призрака и принимаясь рыться в погруженных в призрачный туман кристаллах. – Ищи тот кристалл с Райеном. В прошлый раз он был в этом углу. Не переставая потирать ладонью ушибленную при переходе портала грудь, Агата один за другим отбрасывала в сторону кристаллы со знакомыми уже ей сценами. Она сама с Потрошителем на Кладбищенском холме, когда ее кот был еще просто котом, сцена, где Софи пытается убить ее во время Антибала на первом курсе, Софи в белом платье с оборками садится в карету с королевским гербом к скрывающемуся в темноте парню возле пня, закрывающего вход в Гномию… Этот последний кристалл Агата отбрасывать не спешила, пересмотрела заново сцену, о которой они поспорили с Тедросом. Сцена, которая выглядела явной несуразицей, фальшивкой. Ведь, во-первых, Софи уже сбросила то белое платье и ходит теперь в другом. Во-вторых, Софи здесь, с Агатой, и помогает ей сражаться за Тедроса, а не уезжает в королевской карете. И вообще, никогда Софи не вернется больше к Райену, никогда! Да, но как же все-таки быть с этой сценой, на которой Софи вновь ходит возле пня, а затем садится в карету, а затем сцена проигрывается сначала, вновь и вновь, и кажется такой реальной… И тут Агата увидела краем глаза кристалл, который искала – тот самый, с Райеном внутри. Сейчас он спал в своей кровати, с головы до ног покрытый окровавленными бинтами, а за окнами спальни виднелось черное, как тушь, небо. – Софи, я нашла его, – сказала Агата, поднимая в руке кристалл, но Софи, напряженно застыв, завороженно смотрела в другой маленький кристалл, на сцену, которая без конца повторялась внутри него. – Что это? – спросила Агата, замечая, как начинают темнеть окружающие их стенки хрустального шара. – Что? – очнулась Софи. – Ничего. Мусор. А это у тебя тот самый кристалл, с Райеном? – Если тот кристалл – мусор, зачем ты его к себе в карман сунула? – начала Агата. – Чтобы не путался среди остальных. И вообще, перестань попусту тратить время, которого у нас нет! – перебила ее Софи и добавила, указывая на кристалл, который держала в своей руке Агата: – Живее! Открой его! Софи схватила свою подругу за руку, Агата затаила дыхание и пристально всмотрелась в кристалл… Голубая вспышка вырвалась из него, и обе девушки проскочили внутрь. Теперь у них под ногами оказался пол королевской спальни. Воздух здесь был влажным, пропитанным тяжелым цветочным ароматом от сотен букетов, присланных Райену со всех концов Бескрайних лесов с пожеланиями скорейшего выздоровления. За спиной девушек светилась голубая вертикальная щель – портал для их ухода. Король Райен неподвижно лежал на кровати – загипсованный, забинтованный, с опущенными на глаза веками и опухшими, не зажившими еще губами, с которых на белую подушку капала красная кровь. Агата приблизилась на шаг к кровати. Веки Райена дрогнули, поднялись, показались и уставились на девушек два глаза, два сине-зеленых озерца. Прежде чем Райен успел крикнуть, Софи выхватила из рук Агаты письмо, запрыгнула на кровать, прикрыла королю рот своей ладонью, навалилась на него, придавив своим весом к матрасу. Райен завозился под ее сине-красным платьем, пачкая своей кровью ее пальцы. – Послушай, дорогой. Послушай меня, – сказала Софи, нашаривая лежащее у нее на коленях письмо. Несколько раз не смогла его взять в руку, потом подняла, наконец, и поднесла его к лицу Райена. – Мне нужно, чтобы ты прочитал это. Ты видишь, что здесь написано? Агата видела, как округлились глаза Райена, а его лицо побелело как мел. – Теперь тебе ситуация понятна, не так ли? – спросила Софи, опуская руку с письмом. Райен лежал неподвижно, как труп. – Отлично, – сказала Софи. – Агате хочется думать, что король Артур не твой отец. Это письмо – ее доказательство, – она низко наклонилась, едва не касаясь своим носом носа Райена. – Поэтому я хочу, чтобы ты сказал мне, кто твой настоящий отец. На этот раз мне правда нужна. Правда, понимаешь? Если ты готов это сказать, я уберу свою руку. Ты все понял? «Она слишком торопится, – подумала Агата. – Слишком гонит…» – Три… – сказала Софи, глядя прямо в глаза Райену. – Два, один… – Стой, погоди, Софи! – ахнула Агата. Софи подняла свою руку, которой зажимала рот Райену… – На помощь! – крикнул Райен. – Ко мне! На помощь! Распахнулись двери, в них, сверкая доспехами и обнаженными мечами, повалили стражники. Но Агата уже сдернула Софи с кровати и вместе с ней бросилась в голубую прорезь портала. Падение на стеклянный пол шара Доуви оказалось очень болезненным. Мыча от боли, Агата поднялась на ноги сама, подняла Софи и принялась отчитывать ее, схватив за плечи. – Идиотка! Ты вела себя как его подружка, вместо того чтобы угрожать ему! Ты должна была приставить зажженный палец к его горлу или подушкой придушить! Что угодно должна была сделать, лишь бы заставить его говорить правду! И вообще, это я должна была выбивать из него признание, а не ты! Я взяла с тебя обещание не вмешиваться, зачем ты вперед полезла? – Ты слишком уж медлила, – хрипло ответила Софи, пытаясь оттолкнуть от себя Агату. Рука Софи до сих пор была испачкана кровью Райена. – Вот я и сделала то, что нужно было сделать. И сделала все правильно. – Это было сделано правильно, ты считаешь? О чем ты говоришь? Это был наш единственный шанс узнать правду, а ты его… Агата замерла, не договорив. Софи в испуге попятилась назад. Почему? Да потому что кровь Райена волшебным образом сама отделилась от руки Софи. Девушки в ужасе следили за тем, как кровавые капельки парили в воздухе, постепенно сливались друг с другом. Начала образовываться одна большая капля, загустела, потемнела и, наконец, превратилась в маленький шарик, поверхность которого затвердела, кончики заострились. И появился кристалл. Кровавый кристалл. Он поплыл вверх, к призрачной маске, и прилепился там прямо посередине между двумя пустыми прорезями на месте глаз. Агата подошла, подняла руку, взяла пальцами кровавый кристалл и переложила его себе на ладонь. Затем вместе с Софи склонилась над кристаллом, и они принялись наблюдать начало разворачивающейся в нем сцены.