– Сегодня мы благословляем юных Райена и Софи, и пусть это станет для них напоминанием о том, что, несмотря на все празднества и предстоящие радости, брак – это прежде всего духовный союз двух людей, – негромко говорил старый священник перед притихшей аудиторией. – Конечно, я не могу заранее сказать, насколько удачным окажется этот брак. Видите ли, раньше мне уже довелось благословлять брак Артура, который женился на Гиневре, страдая от любви, и эта любовь стала причиной его падения и ухода. Затем я готовился к тому, чтобы благословить брак старшего сына Артура, Тедроса, но закончилось все тем, что Тедрос оказался вовсе не старшим сыном Артура. И вот теперь моего благословения ищут желающий стать королем незнакомец из Фоксвуда и ведьма из-за Дальнего Леса. Поэтому что я могу сказать? – хмыкнул священник. – Я твердо знаю лишь то, что никаким браком невозможно перехитрить свою написанную Пером судьбу. Как бы мы ни старались, правда в любом случае выйдет на свет, и нет на свете такой лжи, которая могла бы навсегда затмить ее. А правда всегда приходит во главе своей армии… Софи заметила, что Райен все чаще начинает оглядываться назад, на стоявшего за его троном священника. До собравшихся в церкви высоких гостей тихий голос священника долетал плохо, да и вряд ли они вообще прислушивались к тому, что он бормочет, а вот Райен слышал все очень четко, и с каждой минутой у короля крепло желание отрубить этому старому провокатору его седую голову. У себя в замке он, наверное, так и поступил бы, но не в церкви же это делать, верно? Да еще у всех на глазах. Райен чувствовал, что Софи то и дело косится на него, и взглядом нашел ее, затерявшуюся среди хористов. Выражение его взгляда было таким, словно король знал о том, что разрешил своей невесте спеть с хором, но никак не мог припомнить почему. – Прежде чем я начну читать Свиток Пелага, мы прослушаем гимн, – объявил священник, кивая в сторону своих певцов. Ученики Софи старательно прятали свои лица под шляпами, чтобы священник не смог догадаться о том, что его настоящий хор куда-то исчез, что его подменили. – Как правило, церковный хор поет в этом месте церемонии псалом, который должен объединить и укрепить всех нас своей священной силой, но сегодня мы заменим его гимном, прославляющим нашего нового короля, – продолжил священник, и Райен, снова обернувшись, еще пристальнее взглянул на него. – Еще одна необычная особенность сегодняшней церемонии, еще одно отклонение от канона состоит в том, что в песнопении вместе с нашим хором примет участие наша будущая новая королева. Я понимаю это как ее желание выразить таким образом любовь к своему будущему мужу, а возможно, и как желание показать перед всеми свои таланты. Головы всех, кто был в церкви, повернулись теперь к Софи. Двести с лишним голов. Почти полтысячи устремленных на нее глаз. Софи окинула взглядом всех высоких гостей – из добрых стран, из злых… Вот темнокожий Король из Золотых Дюн, а рядом с ним его лысая красавица-жена. Усыпанный с головы до ног бриллиантами Махарани из Махадевы со своими тремя сыновьями. Перед ними королева из Жан-Жоли – встревоженная, словно пристыженная какая-то, совсем не похожая на ту смелую женщину, что совсем недавно спорила с Райеном. Софи всегда мечтала о том, чтобы выйти на сцену перед большой, состоящей из одних знаменитостей аудиторией. Зал притих, и все смотрят на нее, знают ее имя, готовы аплодировать ей… Правда, в своих мечтах Софи выходила на сцену с хорошо отрепетированным номером, но сейчас… Она угрюмо уставилась на лежащий перед ней на пюпитре нотный лист, на котором крупно был написано название: О, ЛЕВ СВЯТОЙ! (Хвалебный гимн Будхавы) Софи посмотрела на своих первокурсников. Айя, Деван, Ларалиса, остальные – все они стояли в напряженных позах, с расширенными зрачками, и только Валентина выглядела спокойной, расслабленной даже и лишь то и дело поглядывала на Софи, словно напоминая ей о том, что она должна сделать по реплике «Наш мужественный Лев!» Сердце все сильнее билось в груди Софи, она начинала волноваться, и не только потому, что не знала, что именно должно произойти по этой реплике, но и потому, что плохо умела читать ноты. А если совсем уж честно, то в нотах она разбиралась примерно так же, как медведь в часовом механизме. Валентина вскинула вверх руки, дала знак органисту и… Айя начал петь на полтакта раньше, чем нужно, весь остальной хор вступил дружно, но на две четверти опоздал… Славься, славься Лев святой, Славься, наш король! Милосердный наш правитель, Всех Лесов освободитель… Софи увидела, что Райен судорожно дышит ртом, словно получив удар в солнечное сплетение. Высокие гости вжались в спинки своих стульев. Сами стены церкви задрожали от мощного рева голосов. Кошачьи концерты на крыше по весне? Сход горной лавины? Пушечный залп? Все это выглядело сущей ерундой по сравнению с гимном в исполнении этого церковного хора! Чем хуже звучало пение, тем сильнее начинала нервничать Валентина, словно опасалась, что такое исполнение гимна может погубить весь хорошо продуманный план. Особенно сильно она встревожилась, когда то ли от волнения, то ли ужаса Айя вдруг начал приплясывать, вихляя бедрами. Софи тоже была хороша – все пыталась перекричать остальных. Солировать, так сказать. Правда, сделать это ей мешала грязнуля Мали, ревевшая как раненый горный козел. У миловидного Девана голос оказался неожиданно мерзким, как у снежного человека, а подружка Девана, Ларалиса, вместо пения издавала какие-то странные кудахтающие звуки, словно выскочивший из коробочки огромный чертик, у которого заело пружину. В довершение ко всему каменные стены и полые воздуховоды не только отражали, но еще и безжалостно усиливали звук, делая пребывание в церкви просто невыносимым. Софи в ужасе закрыла лицо нотным листком, чтобы самой не видеть сидящих в церкви и их лишить возможности видеть ее, а когда все же рискнула поднять глаза, чтобы взглянуть поверх листка, увидела Берта и Беккета. Они, словно тараканы, выползали из отверстия воздуховода под самым потолком церкви. Софи слегка опустила нотный листок, стрельнула глазами в сторону Райена. Нет, он появившихся лазутчиков не заметил, потому что уже поднялся со своего трона и направился к хору, прекращать эту вакханалию. Софи в панике повернулась к Валентине. Та тоже увидела, как приближается Райен, и замахала руками быстрее, заставляя хор буквально гнаться за собой. Текст гимна превратился в скороговорку, несчастный органист не успевал выигрывать все ноты и уже колотил по клавишам, как тапер в ковбойском кабачке, а хор ревел во всю мощь. И вот, наконец, прозвучал долгожданный сигнал. Славься, славься, наш король, Наш мужественный Лев… Софи пригнулась. Бах! Шарах! Бабах! Взлетели и раскололись в воздухе пылающие желто-зеленые бомбы, заставив всех, кто был в церкви, нырнуть под скамьи. Деван и Ларалиса прижали Софи к земле, укрывая ее от летящих над их головами искр, послышались дикие крики гостей. Софи заткнула ладонями уши, ожидая нового взрыва… Однако больше ничего не взрывалось. Зрители тоже слегка успокоились, вынырнули из-под церковных скамей, перестали кричать. Да, взрывов больше не было, зато появился… запах. Густой букет, в котором смешались нотки горящего на костре собачьего и кошачьего кала, сточных канав, опрокинувшейся цистерны ассенизатора, еще какой-то невероятной тухлятины… Крепким, одним словом был запах, таким крепким, что заставил всех гостей торжественной церемонии броситься к выходу из церкви, и они туда побежали, продолжая кричать и зажимая носы. – Вперед! – крикнул Софи Деван и потащил ее к двери вслед за Ларалисой, бесцеремонно пробивавшей дорогу сквозь толпу увешанных драгоценностями высоких гостей. – Палец свой зажги! – крикнула ей Софи, зажимая свой нос. – Нас этому еще не учили! – откликнулась Ларалиса, отпихивая головой в сторону какую-то ведьму в королевской короне. – Наша группа отстающей считается! Тут какой-то циклоп в королевской мантии в свою очередь оттолкнул Ларалису в самую гущу толпы, а сам продолжил пробиваться к выходу. – Кретин одноглазый! – вскипел Деван, бросаясь на помощь своей подруге. – Эй, а я как же? – пискнула Софи, стиснутая со всех сторон людьми. Вонь в церкви достигла такой гущины, что теперь даже короли бледнели, готовые упасть в обморок. Королевы затыкали носы надушенными платочками и прикрывали лица рукавами платьев. Молодые принцы швыряли чем попало в витражные окна, надеясь разбить их, чтобы выбраться наружу вместе со своими принцессами. Подняв глаза, Софи увидела у себя над головой Берта и Беккета. Радостно улыбаясь, друзья готовились запустить свой следующий вонючий снаряд. «Успеть бы поскорее выбраться отсюда…» – подумала Софи, задыхаясь и прижимая к носу кружевной воротничок своего платья. Но до дверей было еще так далеко… Рядом с ней показался Гигант из Ледяных равнин. Он как танк прокладывал себе путь к выходу, бесцеремонно тараня всех, кто подворачивался ему под ноги. Софи моментально пристроилась за ним, словно мышь за слоном, а гигант шел и шел вперед, молотя налево и направо своими голубыми, как лед, кулачищами. На пальце у него блестело серебряное кольцо с рунами – точно такое же кольцо Софи уже видела сегодня и на руке эльфийского короля, и на пальце королевы из Жан-Жоли. Впрочем, размышлять о загадочных кольцах времени сейчас не было. Между шагающими ногами гиганта Софи уже видела открытые двери церкви и клочок голубого неба за ними. А затем по этому чистому небу чиркнула комета, оставляя за собой сиреневый хвост. «Неужели Берт и Беккет решили и на улице свои бомбы-вонючки разбросать?» – подумала Софи. Но тут она заметила, что Берт и Беккет все еще в церкви. Используя веревку, они пытались пробраться по каменной стене ближе к дверям, а Уэсли, Аран и еще несколько гвардии пиратов прыгали, пытаясь схватиться за эту веревку, а затем добраться и до самих бомбистов. Софи понимала, что должна задержаться и помочь мальчишкам – ведь настоящий декан никогда не бросит и будет до конца защищать своих студентов, и всегдашников, и никогдашников… Но вместо этого Софи обнаружила, что ноги лишь еще быстрее понесли ее к дверям вслед за Ледяным гигантом. Она укрывалась в его тени, надеясь на то, что пираты не заметят ее, тем более что сейчас они были заняты погоней за Бертом и Беккетом. Испытывала ли она чувство вины от этого? Да нет, пожалуй. В конце концов, она не была такой самоотверженной, как Агата. И вообще Софи не всегдашница, и никогда доброй не была. Она ведьма, и этим все сказано. Берт и Беккет? Ну что ж, придется им самим о себе позаботиться, знали, на что шли. И вообще, такие испытания непременный и даже, если хотите, основной элемент любой волшебной сказки, так что… А Софи сейчас любой ценой нужно удирать из Камелота, причем как можно скорее и дальше. Продолжая держаться за Ледяным гигантом, она оказалась уже почти у самого выхода. Только бы выбраться незамеченной из церкви, а там… а там она сольется с толпой, замаскируется и найдет способ попасть в Школу, к Агате… Мысль о встрече с лучшей подругой заставила Софи на короткое время забыть об осторожности, и она немедленно поплатилась за это. Приотстав немного от Ледяного гиганта, она, толкаясь локтями, поплыла к выходу в общей толпе. Уже чувствовала согревшие ее кожу солнечные лучи, и свежим ветерком потянуло, и простор готов был распахнуться перед ней… И распахнулся бы, не схвати ее за плечо крепкая мужская рука. Обернувшись, Софи с ужасом обнаружила, что это Райен поймал ее на самом выходе из церкви. – Стой рядом со мной! – слегка дрожащим голосом приказал он. – На нас напали! Вдруг вдалеке зазвонили колокола. Зазвонили часто, неистово, во всю мощь… Набат. Тревога. Софи и Райен одновременно повернулись и увидели, что замок Камелот пропал из виду, затянутый, как саваном, каким-то странным серебристым мерцающим туманом. Сквозь туман доносилось эхо чьих-то голосов, какой-то треск, а колокола продолжали звонить – все чаще, все громче, все безумнее. – Что происходит? – тяжело выдохнула Софи. – Незваные гости, – ответил Райен, еще крепче сжимая руку Софи. – Они… Яфет. Он все еще может быть там! И он один… Мы должны помочь ему… Он потянул Софи вперед от двери, но на площади перед церковью творилось что-то невообразимое. Выбегающие из церкви высокие гости смешивались с запрудившими площадь горожанами, воздух пропах бомбами-вонючками, а гремящие колокола Камелота только еще больше усиливали неразбериху. Многие стремились как можно скорее убежать дальше от церкви, однако часть зевак, в первую очередь приезжих из отдаленных стран, увидев Райена и Софи ринулись в обратном направлении, чтобы поглазеть на знаменитую королевскую чету. В результате человеческое море закипело, закружило их, словно буйки, и Райен потянул Софи назад, к церкви, но это, пожалуй, только ухудшило их положение и окончательно загнало в угол. А затем Софи увидела, как кто-то прорубается к ним сквозь толпу верхом на лошади, безжалостно давя и расталкивая всех вокруг. Яфет. – Темница, – выдохнул он, глядя на брата. Сине-золотое одеяние Яфета было густо забрызгано чем-то белым. – Они прорвались… В небе над их головами раздались крики. И это не человеческие крики были, нет. Райен, Яфет и Софи дружно подняли глаза. Из серебристого тумана вырвалась стая стимфов, они несли на своих спинах друзей Софи – Кико, Рину, Беатрису, Дот. У всех у них сверкали зажженные кончики пальцев, все они, наклонившись вперед, палили заклинаниями по королю и его брату. Сразу три парализующих заклятия поразили Райена в грудь, отбросили его сквозь открытые двери назад в церковь, а еще одно заклятие выбило Яфета из седла, и он свалился со своей лошади. Затем Дот превратила землю под ногами Яфета в густой расплавленный шоколад мокко, и Змей ухнул головой вперед в эту дымящуюся яму. Яфет барахтался в шоколаде, а в это время над его головой ворковали слетевшиеся безмозглые голуби: – Агату поймали! Куда ей до нашего Льва! Куда ей до нашего славного первого советника! Слава королю Райену! Яфету слава! Налетел краснокожий демон и быстренько съел одного за другим незадачливых голубей. Сразу стало тише.