Они остановились на полпути вниз, где горный склон стекал в гигантскую впадину, похожую на чашу. – И что теперь? – спросил Роквелл. – Ну, – сказала в ответ Орешек, – думаю, мы немного оторвались от этих орущих рыб. Но всё равно лучше поторопиться. – Она посмотрела на край впадины: – Стойте! Это что, мост? И точно: над ущельем тянулся узкий и с виду ужасно шаткий висячий мост. Он убегал вниз под жутковатым углом к горной гряде, которая лежала на тридцать метров ниже по другую сторону ущелья. Ещё тридцать метров вглубь отделяли дальний конец моста от огромного простора тёмной воды. Вода была такого цвета, как будто её нарисовали разведённой плакатной тушью. – Это, наверно, и есть Чернильное озеро, – сказала Орешек. – Вперёд! Не теряем времени! Они подошли туда, где на краю впадины крепился мост. Орешек заметила, что несколько деревянных перекладин, которые выстилали мост, давно сгнили, а некоторые и вовсе отсутствовали, и по крайней мере один из карандашных тросов, на которых висел мост, износился до всклокоченных проволочных прядей. Орешек набрала в грудь побольше воздуха: – Ладно, я иду первая. Штришок и Лялябет за мной, а ты, Роквелл, замыкаешь. Она с опаской поставила правую ногу на первую перекладину. Мост закачался сильнее, чем она ожидала, и даже просел на несколько дюймов под совершенно малюсеньким весом. Орешек ухватилась за тросы, которые доходили ей до пояса и служили разом и поручнями, и главной опорой моста, и крепко сжала кулаки. Она осторожно сделала ещё шаг. И снова мост закачался сильнее, чем ей хотелось, но на этот раз из стороны в сторону. Ей почудилось, будто она стоит в гамаке. – Ни-ничего. Надо только двигаться медленно. Через пять жутких вихляющих шагов она поняла, что другие не двинулись с места ни на дюйм. Штришок лежал на животе с таким видом, как будто вообще не собирается никуда идти. – Ну? Чего ждёте? – закричала она. И в этот самый момент откуда-то посреди ущелья раздался звук: что-то громко лопнуло, и один из тросов-поручней мгновенно утратил натяжение. Он полетел прямиком на детей, точно змея с реактивным двигателем. Мост на всём протяжении накренился на девяносто градусов и исчез у Орешка из-под ног. Она ухватилась за единственный уцелевший поручень. Лялябет отчаянно завизжала. – Я держусь, я держусь! – неубедительно кричала Орешек, беспомощно размахивая ногами над бездной. – Быстрее! Вытащите меня! И тут что-то снова лопнуло. 36. Падение Всё вокруг превратилось в замедленное кино. Трос, за который она держалась, обмяк, будто желе. Орешек полетела вперёд. 37. Спасательный трос – ОРЕЕЕШЕЕЕК? Голос Лялябет раздавался глухо, словно где-то высоко-высоко. – ОРРРЕЕЕЕЕШШШЕЕЕЕЕК? ТЫ НЕ УШИБЛАСЬ? – КАЖЕТСЯ, НЕТ. Орешек крепко цеплялась за что-то над головой и тихонько раскачивалась над ущельем. – О’КЕЙ, ДЕРЖИСЬ КРЕПЧЕ! – это уже был Роквелл. – МЫ ТЕБЯ СЕЙЧАС ВЫТАЩИМ! Пару секунд спустя она начала подниматься. Все мышцы на руках горели. Она посмотрела наверх и увидела, что держится за баллончик с краской, который достала из патронташа, а форсунка баллончика в свою очередь соединяется с краем обрыва длинной, тягучей, как резина, струёй краски. Падая, Орешек выпрыснула себе из баллончика спасательный трос. Как ни странно, она совершенно не помнила, чтобы ей в голову пришёл такой план. Всё, похоже, произошло бессознательно. Орешек наконец оказалась на самом верху утёса; из последних сил она перебралась через край и повалилась в снег. На неё тут же прыгнули обрадованный Штришок и ещё сильнее обрадованная Лялябет. Роквелл сидел с красным лицом в нескольких метрах от них посреди большого мотка «верёвки», нарисованной краской из баллончика. – Всё. Последняя соломинка, – тяжело пропыхтел он. – Хватит с меня. Орешек, пожалуйста, нарисуй дверь. Я хочу домой. 38. Блестящая мысль Роквелла Орешек и Лялябет стояли над краем ущелья и смотрели вниз, на обломки моста, которые свисали с утёса в пропасть. – Что же нам теперь делать? – спросила Лялябет. – Не знаю, Эль-Би. Миссис М говорила, что надо быть у озера до темноты, – вот и всё, что я знаю. – Так как же с дверью… – пробормотал у них за спиной Роквелл. Он по-прежнему сидел в снегу. – Как нам спуститься к озеру? Есть у кого-то блестящие идеи? – спросила Орешек, вглядываясь за край обрыва. – Ну, всегда можно прыгнуть со скалы вниз, – беззаботно предложила Лялябет. – Очень смешно. – Кстати… – вдруг оживился Роквелл, – почему бы и нет. И у него на лице появилось выражение глубокой сосредоточенности. Орешек нахмурилась. – Доберёмся мы, конечно же, быстро, кто б сомневался. Просто будем немножечко, как бы это сказать, мёртвые. – Не обязательно. – Роквелл поднялся на ноги, подошёл к сёстрам и заглянул в пропасть. Потом облизал палец и посмотрел в небо. – Интересно, – кивнул он головой. – Ты чего? – спросила Орешек. – У меня рождается блестящая мысль, – сухо ответил он. – Можно даже и спрыгнуть, если будет правильное снаряжение. – Какое… снаряжение? Парашют? – спросила Лялябет. – Для парашюта здесь мало высоты. А вот какая-нибудь простая конструкция из крыльев сработает. Ну, и чтоб снизу было за что держаться. – Не понимаю, – сказала Орешек. – Это, наверно, смешно, но только вчера я читал про термодинамику, и, в общем, если ты стоишь, например, на краю скалы и держишь над головой какую-нибудь аэродинамическую поверхность, или крыло, а потом разбежишься до пятнадцати миль в час, то из-за скольжения воздуха по верхней поверхности крыла давление значительно упадёт. Это создаст подъёмную силу, которая… оторвёт тебя от земли. – То есть ты полетишь? – Ну, как бы да, будешь скользить по воздуху. А когда перелетишь через край пропасти, сила тяжести будет медленно притягивать тебя обратно к земле, но в то же время ты будешь продвигаться вперёд, – он посмотрел на озеро в глубине ущелья. – Теоретически, так можно спрыгнуть с обрыва и, управляя крылом, опуститься вниз. Орешек протянула Роквеллу карандаш: