И подруги выскочили из дома. Ах, лучше бы они этого не делали. Потому что Михаил уже собирался садиться в машину, а при виде подруг просиял и воскликнул: — Так вот же эти девушки! Здравствуйте! — Здравствуйте, здравствуйте. Добрый вечер! — Не такой уж он и добрый, — произнес Михаил, и его лицо приняло хмурое выражение. — А что случилось? — Вы хоть знаете, что вся округа кишмя кишит охотниками и прочим сбродом? — В самом деле? — Да! Какой-то умник тиснул заметку про чудовищного пса-оборотня, который бродит по округе и терроризирует местных жителей. — И что? — А в конце заметки была приписка, что охотнику, который найдет и прикончит эту тварь, полагается вознаграждение. — Это мой сын обратился в газету! — произнесла тетя Женя. — Так это ваших рук дело? — вскричал Михаил. — А чем вы недовольны? — Чем? Чем я недоволен?! Всем недоволен! Сейчас я все толком объясню! И Михаил распахнул дверцы своего вместительного «Доджа». Задние сиденья были сложены. И там образовалось нечто вроде площадки. На ней что-то тяжело вздохнуло и снова замерло. — Кто это у вас там? — заинтересованно спросила тетя Женя. — Теленок? — Там она! — Кто она? — Жертва вашей семьи и вашего объявления! — Не понимаю, — покачала головой тетя Женя. Вместо ответа Михаил сорвал одеяло. Подруги уже примерно догадывались, что, а вернее, кого они сейчас увидят. Конечно же преследуемую охотниками Клюшку. Видимо, в ее убежище стало недостаточно безопасно. И Михаил поторопился вывезти свою питомицу подальше от открытой на нее охоты. Но для Евгении Валентиновны появление Клюшки было полной неожиданностью. Да еще напуганная Клюшка открыла свою пасть и гавкнула. Голос у нее был сильный и звучный, совсем неподходящий для такой трусливой псины. Но Евгения Валентиновна об этой особенности характера Клюшки ничего не знала. Она и про нее-то саму ничего не слыхала. И видела вблизи тоже впервые. Поэтому она сначала ахнула, а потом шарахнулась в сторону. Подруги полностью ее понимали. Зрелище было сильным. Представьте себе, в темноте на вас глядят два огромных сверкающих глаза на волосатой морде. И еще эта зверюга скалит на вас свои острые зубы. Тетя Женя оступилась и чуть было не свалилась в дренажную канаву. Хорошо еще, что подруги успели ее подхватить. А Михаил догадался, что надо снова закрыть Клюшку. — Что это было? — прошептала тетя Женя, когда пришла наконец в себя. — Что это за животное? Подруг больше интересовал другой вопрос. — Зачем вы ее сюда привезли? — набросились они на Михаила. — А куда еще? Всюду охотники! Мне нужно ее где-то спрятать. — Что?! Тут?! — Ну да. А где же еще? — В этом доме? Вы с ума сошли! — Мне больше не к кому обратиться! — Михаил чуть не плакал. — Только вы знаете о существовании Клюшки! — молитвенно сложив руки, причитал он. — Помогите! Умоляю! Они же ее убьют, если найдут. А за что? Она ничего плохого не сделала! Подруги были в полной растерянности. Только этих проблем им не хватало. Но внезапно в разговор вмешалась тетя Женя. Она уже несколько пришла в себя. Во всяком случае, могла рассуждать здраво. — Постойте-ка, — произнесла она. — Вы что, хотите сказать, что у вас там в машине… Она? Лесси? — Вообще-то ее зовут Клюшка, — стыдливо признался Михаил. — И она самое безобидное создание, которое я встречал в своей жизни. — Странные у вас понятия о безобидности. Она загрызла моих кроликов! И напала на человека! — Не делала она этого! Подруги сочли нужным вмешаться. — В самом деле, — сказала Кира. — На Олега напал кто-то другой. — На двух ногах! — И в коричневой шкуре! — А Свету и Витю вообще загрызло не животное! Их убил человек! Михаил обрадовался. — Видите! — воскликнул он. — Я же знаю, что говорю! Клюшка никого не может убить или покусать. Всего боится. И потому ласкается ко всем подряд. Он снова откинул одеяло и, протянув руку, погладил огромную голову, покрытую жесткой серой шерстью. Клюшка тихонько заскулила, забила хвостом и лизнула руку хозяина. — Можете тоже ее погладить, — сказал Михаил девушкам. — Она вас уже знает. И не испугается. Клюшка терпеливо снесла поглаживания подруг. Как ни странно, но, когда и тетя Женя прикоснулась к ней, она даже не вздрогнула. Лишь пытливо посмотрела в глаза Евгении Валентиновне, словно понимая, что от этой женщины зависит, жить ей или умереть. И когда та убрала руку, снова заскулила, словно прося еще ласки. — Значит, вы говорите, что собака не виновата? — задумчиво спросила Евгения Валентиновна у Михаила. — Она стала жертвой ложного общественного мнения? И на нее идет охота? — Да. — Можете выгружаться! — Как?! — ахнули подруги. — Вы разрешите им тут остаться? — Да! Собаку поместим в бытовку к Мальме. Вдвоем им будет веселей. А если соседи услышат собачий лай, то мы скажем, что это Мальма разговаривает. Михаил просиял. — Спасибо вам, добрая вы женщина! — воскликнул он, кидаясь целовать руки тете Жене. — Я обязательно отблагодарю вас за вашу доброту! — Ничего не надо! В конце концов, это мы виноваты перед вашей собакой. Если бы не то, что произошло в нашем доме, она спокойно бегала бы себе по лесу. И никто не стал бы на нее охотиться. — Вы — ангел! И Михаил восхищенно уставился на Евгению Валентиновну. — Ангел! Тетя Женя зарделась и предложила, чтобы Клюшке дали хорошую подстилку и накормили собачьим кормом. — Ваша собачка ест сухой корм? — обратилась она к Михаилу, забираясь к нему в машину, чтобы показать дорогу до бытовки. — Она не избалована. Ест все, что дают. Лишь бы этот корм не был живым. Тогда она его боится. И с этими словами двери «Доджа» закрылись, отгородив тетю Женю, Михаила и Клюшку от всего остального мира. Подруги посмотрели им вслед, не в силах выдавить из себя ни слова. Ну и дела творятся в этом доме! Только огромной Клюшки, которая шарахается от всего, что движется, тут для полноты счастья и не хватало. Но хотя подруги ворчали, в глубине души они были довольны, что этой нелепой псине больше ничего не угрожает. В конце концов, она же не виновата, что родилась такой уродливой и несуразной. А ведь доброта души иной раз с лихвой восполняет отсутствие внешней красоты. И наоборот, никакая красота не спасет злобную стерву от одиночества. Ни один человек не будет счастлив, находясь рядом с такой красавицей. ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ На следующий день подруги отправились к Свете на работу. А куда еще? Ведь им нужно было выяснить, как жила она все последние годы. Ехать к ней домой, подруги это знали, бесполезно. Светка жила одна. Со своими родителями поддерживала чисто официальные отношения, появляясь на семейных сборищах по случаю пересчета количественного состава — на крестинах, свадьбах и поминках. Никакой теплоты Светка к своим родителям не испытывала, и они к ней, как ни странно, тоже. Во всяком случае, подругам ни разу не доводилось слышать от Светки жалоб на то, что мать трезвонит ей по десять раз на дню, требуя отчета в каждом шаге. И сама Светка очень редко звонила своим предкам. И уж совершенно точно не посвящала их в свои дела.