Люди внутри знали, что никто не мог постучаться в дверь, ибо обряд прощания для этой группы людей ещё не окончен. (По их обычаям с покойником могло прощаться сразу по тридцать человек, из специально составленного списка, остальные не имели права их отвлекать в течении часа. Эту информацию Генрих также вычитал из полученных документов, но ему были безразличны местные обычаи, у него было дело, которое нельзя было откладывать.) Прошла пара минут после стука, никто не открывал дверь, никто не говорил, даже не было слышно дыхания внутри дома, будто все его посетители испарились в ту же секунду, как звук удара об дерево обошёл все помещения в доме. Юноша повторил свой стук, и только после него внутренняя обстановка начала оживляться. Кто-то начал шептать, тихо возмущаться, и также был звук шагов, приближающихся к двери. Дверь открылась, за ней стоял далеко не молодой человек. Генрих узнал его, он говорил с этим фермером, когда их отвлекла маленькая девочка. Он тоже был узнан, когда мужчина увидел своего старого гостя, его лицо резко приободрилось, теперь он не выглядел измождённым. Его удивленные глаза устремились на юношу, а рот слегка приоткрылся. Ему шло такое выражение больше, чем лицо напуганного человека. - Ч-что вам надо? - спросил он, поперхнувшись слюной от удивления. - Мы видели, как у вас случился пожар, поэтому привели доктора, чтобы помочь вам. - Генрих указал на взволнованного и стеснительного Руди. Мужчина посмотрел на молодого человека, который застенчиво стоял в белом халате и красной пилоткой на голове, в его руках красовался странный саквояж с большим крестом. Врач выглядел максимально неправдоподобно и неуклюже, но мужчина, похоже, поверил в этот обман. - У нас умер вчера друг, но мы сомневаемся, что причиной был пожар, - сомнительно ответил фермер. - Дикое животное? - добавил Зигфрид, что сопровождал Генриха. Мужчина только невнятно что-то пробормотал себе под нос, косясь глазами на доктора. Будто сама мысль о диком животном как-то иначе повернула всю картину. - Будет лучше, если я вам помогу: потеря близкого человека накладывает большой стресс на организм, - сказал Руди, показывая желание действовать. - Мы просто хотим помочь. «Молодец» - подумал про себя Генрих. Меньшего он и не ожидал от человека, что помогал ему ещё в Керхёфе. Его солдаты были хитрыми и понимали суть происходящего в самый ответственный момент. Услышав эти слова, мужчина впустил доктора внутрь, но перегородил дорогу остальным. - Вы не доктора, - сказал он. - Нам надо защищать его, - заметил Генрих, наблюдая за тем, как Руди скрылся в другой комнате. - От кого? нас?! - удивился мужчина, демонстративно подняв свои густые брови. – Вчера ваши люди напали первыми, чего мы совсем не хотели; сейчас людей не нужно пугать или провоцировать, поэтому будет лучше, если вы останетесь здесь. Генрих промолчал. Его бы устроило событие, где местные показали бы свою агрессивную натуру и вынудили Генриха атаковать. В такой концепции одна жизнь в обмен на три десятка звучала крайне выгодно. Генрих сейчас свободно торговал жизнью своего подчинённого, словно продавец экзотических животных, которому главное показать товар, а не заботиться о нём. Если ранее он бы потратил на более безопасный план и операцию минимум несколько дней, то сейчас им только двигало желание сделать всё быстрее, несмотря на цену и риск. Когда он пытался избавиться от командующих Керхёфа, ему пришлось потратить пару недель для создания и подготовки идеально безопасного плана, сейчас он действовал почти наобум, пользуясь любым случаем и хватаясь за свежие идеи. Обстановка в доме приободрилась, люди были рады видеть доброе лицо. И, похоже, никто не узнал вчерашнего солдата. Офицер отошёл в сторону и пытался прислушаться к людским речам, найти нужные слова, важные зацепки. Подойдя к другой стороне хижины, ему захотелось посмотреть через окно, и, к сожалению, для него, оно было полностью закрыто чёрными тряпками. Оставалось только дальше слушать сливающиеся воедино голоса и плач. Пытаясь убить время, Генрих думал о будущем и о событиях, что стоит совершить, думал и об ошибках что стоит исправить. В голове всплывали замечания о странных изменениях, что происходили с ним. Была ли всему причиной война или это последствия его «жертвы»? «“А если меня попросят что-то вылечить?” - поинтересовался псевдо-врач. – “Просто вколи что-нибудь; главную задачу я тебе сказал, остальное – неважно,” - прозвучал вслед ответ». В голове Генриха начали всплывать события нескольких минут назад, до того, как Руди ушёл в дом. Раньше, если маленький шанс мог подвергнуть своих людей смертельному риску, Генрих дорабатывал план, менял его, строил новый. Сейчас - любой риск незначителен и не важен. Приоритет был лишь в том, чтобы Анна была жива и здорова. Почти через час «доктор» покинул дом и вежливо попрощался с оставшимися внутри людьми. - Ну как? - спросил его Генрих, надеясь узнать информацию про убитого. - Это не он. Никто из них не имеет описанной раны, как ты говорил, - ответил Руди. Его голову не покидала ужасная картина, которую ему пришлось лицезреть внутри дома. Он был единственным, кому удалось заметить след ботинка на лице покойника, точнее на том, что осталось от его лица. Другие люди думали, что на голову бедолаги упало что-то тяжелое, убив его на месте. Вслед за доктором вышел мужчина, что открывал дверь, он поблагодарил доктора и начал возвращаться в дом, как вдруг его резко остановил офицер. - Извините. А как погиб ваш человек? Я видел следы около сгоревшего заброшенного дома? - поинтересовался Генрих, пытаясь узнать общепринятую местную легенду или принятое мнение. - Возможно, он первый обнаружил пожар и хотел его потушить, а там что-то случилось... может быть, здание обрушилось… - вяло ответил фермер, закрывая дверь. Когда мужчина ушел, Генрих выжидал следующей группы поминающих, надеясь и с ними провести те же действия, но спусти даже пары часов, никто не появился. «Похоже, предупредил остальных не высовываться», - подумал Генрих, проклиная ушедшего мужчину. Дальнейшее ожидание не приводило ни к чему полезному, из-за чего офицер решил свернуть операцию. Несмотря на печальный финал, в деревне стало на одну сомнительную личность меньше. Отряду стоило вернуться в замок и обдумать новые операции. «Возможно, придётся действовать грубо» - подумал Генрих, вспоминая несколько бутылок зажигательной смеси. Вернувшись к транспорту, офицер заметил, что почти все намертво вцепились в свои ружья, каждый момент высматривая возможное нападение. У некоторых руки налились красным от крепкой, фанатичной, хватки. Машина не стала долго задерживаться на вражеской территории – все незамедлительно покинули деревню и отправились обратно в Норденхайн. Солдаты были сильно удивлены и обрадованы, насколько улицы были безлюдными; кто-то даже выглядывал из домов, но ничего плохого не произошло, будто сейчас Генрих был для всех, как амулет на удачу. Отряд вернулся обратно благополучно, и все начали расходиться по своим делам. Дальнейших приказов не поступало, и выдалось время для отдыха. Генрих отправился навестить свою сестру, и, как всегда, направлялся в сторону библиотеки. - Генрих! - неожиданно раздался голос Эльвиры из-за приоткрытой двери медицинского кабинета. Юноша понимал к чему всё ведёт, он не спрашивал у доктора разрешение на использования одежды и саквояжа, а грубо взял то, что ему нужно. Сейчас же он приготовился оправдываться перед девушкой. Офицер вошёл в кабинет к доктору и увидел, как та перебирает содержимое ящиков, что-то доставая и проверяя. - Ты же сказал, что вы всем отрядом отправились… - сказала она, повернувшись к своему гостю. Для офицера было удивлением, что разговор пошел не по загаданной заранее теме. - Да, а что? – перебил он. - …Тут был твой солдат. Я даже испугалась, увидев его. - Кто? - Фенриг. Услышав это, Генрих немного опешил. Он понимал, что это невозможно, так как Фенриг погиб несколько дней назад в автокатастрофе, из-за чего всё и началось, только Эльвира не могла об этом знать. - Это невозможно! - Я его видела у погреба, он чем-то занимался там, внизу. В начале я тоже удивилась, но когда он мне передал личное дело, сказав, что забыл, то я успокоилась. - Эльвира, Фенриг Йутс мёртв! это случилось в тот день, когда мы прибыли в Норденхайн! Его тело лежит в земле, недалеко от места аварии. - Генрих осознал всё происходящее, теперь враг мог проникнуть незаметно в замок. Деревенские запомнили полный состав отряда Генриха и, когда Норденхайн оказался без охраны, послали шпиона. Оставался только один вопрос: «зачем?» - Тогда кто это был? - Не знаю. Должно быть, кто-то из местных. Мы должны избавиться от него, потому что они могут спокойно напасть на нас даже среди ночи. Я не могу рисковать своей сестрой. - Генрих пытался быстрее обдумать самое надёжное и быстрое решение в такой нелёгкой ситуации, и у него созрел план. - Эльвира, ты запомнила его лицо? III Получив распоряжение от офицера, Вольфганг с тремя солдатами принялись осматривать замок. Кто-то ушёл закапывать дыру в стене со стороны дендрария, остальные проверяли все ящики, проверяли документы о перевозке и искали возможные пропажи, если они имелись. Генрих не сообщил никому о том, что внутри Норденхайна был посторонний, чтобы лишний раз не тревожить людей. Когда все приказы были отданы, подчинённые были на стороже от столь странных действий, будто их друг, и офицер, находился на поводу паранойи. Не стоило быть великим стратегом, чтобы понять один факт – оборона усиливается полным ходом. Вчетвером небольшая группа возвращалась в Фюссен. Теперь туда отправлялся настоящий доктор и свидетель проникновения в Норденхайн крайне опасного человека, что знал подход к замку и легко мог о нём рассказать остальным. Время шло против Генриха, в его голове рождалась мысль, что этой ночью его сестра может не проснуться. Ему нужно любой ценой убрать опасное звено из вражеского ряда, посеять зерно страха, чтобы никто больше и не думал о проникновении. Когда все смогли добраться благополучно до деревни, не желая разделяться и далеко уходить от машины, Генрих увидел гулящего человека и попросил его собрать местных. Молодой парень, на пару лет младше Генриха, не хотел что-либо делать, но почувствовав на себе тяжёлый взгляд со стороны военного, испугался и отправился по домам. Парень стучался в двери и просил всех срочно собраться. Генрих осознавал, что теперь его взгляд внушал страх в людей, ещё сильнее чем раньше. В голове появлялась мысль, что ребенка легче запугать, ибо он не полностью осознает всё происходящее. Через несколько минут люди начали выходить на улицу, и, Генрих осторожно созывал их к себе, пытаясь не казаться грубым и резким. Нехотя, люди подходили к машине, больше ведомые страхом, нежели благодаря своему послушанию или любопытству. - Эльвира, будь так добра, - сказал Генрих, вылезая из машины и придерживая дверь для своей помощницы. Он смотрел в толпу и готовился к любым последствиям, будь то подготовка к выстрелу или резкому переходу на стремительный бег. Девушка вылезла вслед за юношей из машины и начала всматриваться, пытаясь найти уже знакомое лицо. Приходилось ходить из стороны в сторону, смотря на тех людей кто прятался за спинами впередистоящих. Так продолжалось несколько минут, никто из местных жителей не понимал, что происходит, но они боялись отойти, ведь каждого из них сверлил своим взглядом суровый офицер. Хоть вся деревня уже была в курсе того, что в прошлый раз солдаты приехали с вполне мирными целями, сейчас вся атмосфера, и настроение самой встречи, выглядела иначе. Солдаты, что остались в машине выглядели более спокойными, но иногда можно было уловить в их взглядах блеск злости и нервозности. Эльвира неожиданно приблизилась к Генриху и шепнула ему на ухо: «он». После этого слова девушка бегло описала найденного шпиона, чтобы Генрих сам мог его найти. Офицер оглядел толпу и увидел удивляющегося старичка. Того самого, что давно возился с колодцем. Приметив все эти действия, мужчина медленно начал пятиться назад. - Стоять! – почти рявкнул Генрих, и, тот остановился на месте. На лице пожилого человека не было страха или удивления, он, как в первый раз, демонстрировал раздражительность и недружелюбие. - Выйди из толпы, - добавил Генрих, указав пальцем на место рядом с собой. После этих слов несколько людей начали выступать вперёд и закрывать своими телами соседа, не давая тому ступить и шагу. На это солдаты Генриха среагировали достаточно быстро: они выскочили из машины и отогнали всех, оставив только одного старика и офицера. Эльвира стояла в ступоре, не понимая, что происходит; солдаты, не выполняя приказов своего командира, догадываясь об их цели, и сами начали действовать, контролируя всю ситуацию. Перед глазами они видели гибель Годрика, когда сами стояли и ничего не делали, теперь же они были готовы на всё. Жители были напуганы и хотели, как можно быстрее покинуть столь страшное представление, теперь никто из них не пытался помочь своему соседу. Эльвира не смогла вмешаться в происходящее, – её сразу остановил командующий и приказал ничего не делать. Мужчина остановился рядом с офицером, и, тот достал из кобуры пистолет. - Без глупостей, - предупредил Генрих. Генрих стоял перед своей жертвой, наставив на неё пистолет. Жители деревни в ужасе сжались в одну большую кучу, прижимаясь друг к другу. Франц и Руди, что теперь следили за толпой, с легкой нервозностью предвкушали дальнейшее развитие событий, надеясь на благоразумный исход с обеих сторон. - Генрих… что ты делаешь? - прозвучал испуганный голос Эльвиры. Эта реакция слегка смутила юношу, ему казалось, что доктор всё заранее поняла и предвидела. По каким-то причинам она была слишком наивна для военного времени. Она по-прежнему была для Генриха загадкой. - Ты проник в мой дом; устроил охоту на моих людей и стал угрозой для моей семьи. Ты мешал с самого начала, а сейчас у тебя есть шанс всё искупить, и, рассказать мне весь свой чёртов план – сознаться в своих злодеяниях. – Генрих держал пистолет перед собой, будучи готовым выстрелить в любую секунду. - Я ничего не знаю, вы ошиблись… - сказал он через стиснутые зубы. - Я тебе верю, - ответил ему Генрих, пытаясь улыбнуться, чем сильнее напугал свою жертву, - но не мой пистолет. Офицер театрально направил своё оружие на толпу людей, которая, заметив это, начала копошиться, пытаясь прятаться за спины своих друзей и членов семьи. Они все осознавали мотивы и возможности вооруженного человека. С их стороны начали раздаваться звуки плача и тихих молитв. - Я знаю многое: подполье под заброшенным домом, где горела свеча; разбитый тягач; дно высохшего колодца; террор барона... а также, причину смерти вашего друга. Я убил его, втоптал своими ботинками его голову прямо в землю. - Генрих смотрел сурово, вглядываясь сквозь мутные глаза находящегося перед ним человека, надеясь невидимыми руками дёргать за нужные ниточки. Не всё, что он ему сказал, было правдой, Генрих ничего не знал о высохшем колодце, просто предположил. - Ты… паскуда… Проигнорировав слова человека, офицер начал всматриваться в толпу, медленно ведя пистолетом по воздуху, демонстративно выбирая мишень. Копошащаяся куча людей теперь походила на полчище насекомых, что обхватили большой толпой свою жертву; как бы Генрих не хотел, он не чувствовал к ним никакого сострадания, будто делал обычное для себя дело. - Ребёнок, мать, какую ещё цену вы готовы заплатить, чтобы ваш дерзкий план работал дальше? Все эти жертвы, которых не должно было быть. Может, стоит избавиться от всех?! – говорил Генрих, считая секунды до того, как нажмёт на спусковой крючок. Послышался быстрый звук шагов, Генрих обернулся посмотреть на источник, и, сразу на лице ощутил крепкую пощёчину. Несмотря на то, что по загадочным для него самого причинам, его чувства в последнее время начали притупляться, – почти исчезая в никуда, – он смог легко и болезненно ощутить всю силу того удара. Эта пощёчина напомнила о событиях полгода назад, когда он покидал свой дом, отправлялся на великую миссию по освобождению отца из плена. Такой же сильный, быстрый и обжигающий удар. - Генрих, прекрати! не трогай беззащитных людей! - крикнула на офицера Эльвира. Юноша был в ступоре, он испытывал сильное чувство дежавю и маленькие нотки страха и жалости. Мысли о потери всей семьи ещё сильнее нарастали в нем, на секунду он даже увидел в лице девушки свою мать. Он проклинал про себя этот удар. Только после того, как офицер смог унять дрожь в своих руках и проглотить скопившийся ком, ему удалось заговорить. - Госпожа доктор, прошу вас не вмешиваться в военные дела. Вы выполнили вашу работу, и остальное вас не касается. - Генрих пытался приказным и холодным тоном унять огненный пыл Эльвиры, но временами он заикался, до сих пор не отойдя от удара девушки.