Глава 3.3 Руины (Расправа) 3.3 Расправа Генрих очередной раз не мог уснуть, ночь тянулась слишком долго. Ему могло показаться будто он лежит на своей койке уже целую вечность. Сон не хотел приходить забирать юношу из реального мира, оставалось только лежать на койке и смотреть в потолок. Стоило только закрыть глаза, как Генрих видел каждый момент прошедшего дня. Переживая убийство пленного, Генриха распирала злость. Лежа злиться было проще, это хоть как-то облегчало его эмоциональную нагрузку. Уже было заметно, как светлеет на улице, тихое помещение приобретало свой привычный вид: множество коек, старые покосившиеся стены, небольшие стеллажи для личных вещей. Никого из своих сослуживцев Генрих так и не узнал поближе. Ему некогда было знакомится, с самого начала у него были совсем другие планы. Он только мельком слышал имена окружающих, когда они просто разговаривали или представлялись. Теперь Генрих жалел об этом, потому что утром весь отряд отбывает на «боевое крещение». Когда они окажутся в эпицентре боя, рядом не будет никого к кому можно обратиться. В первый бой пойдёт не целый отряд, а только один Генрих. И, как все дни до этого, в барак вошел их офицер. Гордой походкой Манфрэд переступил порог двери и направился в центр помещения. По дороге он осматривал обстановку вокруг и, при достижении своей обычной позиции, поднёс висящий на груди свисток ко рту. Свист. Такой-же резкий и громкий, как раньше. Верно, последний. Манфрэд был в хорошем расположении духа. Когда весь отряд собрался, они все вместе направились в столовую. Обстановка в помещении была иной: на месте голых стен красовались плакаты с мотивирующими цитатами. «Врага нет там, где мы прошли», «Ни дня без гордости», «Мы - щит для нашей родины», «Подними ружьё за страну, целься за семью». Читая их, возникала невольная, и слегка постыдная, улыбка. Некоторые плакаты выполняли свою работу и поднимали боевой настрой, но другие вызывали только смех своей нелепостью. Не только интерьер изменился, еду тоже подавали другую. «Трапеза победителя» - говорил Манфрэд. Блюда не отличались от того, что ели офицеры, все сейчас питались одинаково. Так новобранцы ощущали единение с начальством и то, что они все - одно целое. По окончании приема пищи, все собирались на знакомой площади. Центр лагеря выступал началом пути в горячую точку. Каждому солдату вручили по две обоймы для оружия. Одну рекомендовали зарядить сразу, другую держать в кармане на случай срочной перезарядки. Посчитав свои патроны, Генрих разочаровался. Шестнадцать выстрелов. «Не много» - подумал он. Помимо предоставленных патронов, был выдан маленький полевой набор - предметы первой необходимости. На встречу к новоиспечённым солдатам приехали знакомые автомобили: большие грузовики, которые доставляли их до железнодорожной платформы. Грохочущие машины поприветствовали толпу громкими гудками. Все разом зашевелились, словно почуяли, что им делать. Не ожидая приказа, словно осознавая всё на уровне инстинктов, все залезли в грузовики. Генрих был одним из первых, он поднялся в случайный грузовик и очередной раз оказался среди незнакомых лиц. Он надеялся, что окажется вместе со своим отрядом или встретит внутри Вольфганга. Уже через несколько минут машина, ощутимо для всех пассажиров, двинулась. Несколько часов она ехала по дороге и по грязи. На некоторых этапах пути были кочки и бугры, вид из задней части грузовика показывал часть улицы: коричневая и мокрая на вид земля, которую перебирал колёсами следующий в конвое грузовик. Через несколько часов однотипно скучной езды, машины всё же остановились. Все пассажиры беспрекословно покинули тесные грузовики и вышли наружу. Генрих со своей новоиспечённой командой оказался в каком-то районе не отшибе города. Вокруг стояли полуразрушенные белые и серые дома. Вид впереди выглядел очень жутко: густое скопление домов создавало собою тоннель, в центре которого была старая дорога, точнее то, что от неё осталось. Углубления, образовавшиеся после взрывов, куски камней и битое стекло - последствие военных стычек в этой местности. Окружающие дома выглядели будто старые надгробные плиты, такие мёртвые и тихие. Осматривая округу, никто и не заметил, как водители успели покинуть остановку, – они направились туда, откуда приехали. - Запомните: на дорогу не выходить, проходим к месту встречи через дома и улицы. - Это сказал солдат, что сидел рядом с водителем, его задачей было сопровождать новобранцев до временного полевого пункта, где соберутся остальные. Собравшись в кучку, все направились вслед за этим солдатом. Отряд петлял через улицы, держась подальше от центральной дороги и открытых мест. По словам солдата, там могли быть мины и снайперы. Проходя рядом с домами, через них и под ними, Генрих мог видеть ужасную картину того, что способен сделать человек. Великолепные, большие постройки были разрушены до самого основания. Ни единого целого здания, куда бы не смотрел Генрих. Стекла из разбитых окон лежали на земле, мебель и куски стен валялись на каждом углу. Иногда в глаза бросались провалившиеся в себя дома и выглядывающие наружу подвалы. Генрих сразу же вспомнил то, что считал свой маленький погреб самым безопасным местом на случай всяческих угроз, но теперь эта маленькая детская мысль умерла так же, как и те, кто рассуждал аналогично. Проходя через дыру в стене, Генрих обратил внимание назад, и вместо того, чтобы увидеть отряд из другого грузовика, увидел лишь пустые улицы. Пытаясь глазами уловить своих сослуживцев, Генрих начал паниковать. Двадцать человек из другого грузовика никак не могли исчезнуть беззвучно, будто они недавно и не шли по одной дороге. Со страхом представляя, что могло случиться с небольшим отрядом, Генрих случайно заметил их через пару домов от себя. Вся группа тайком пробирались в том же направлении, что и отряд Генриха, но делала это чуть-чуть в стороне. Еще несколько минут они маневрировали между домами, периодически всматриваясь в пустые окна. Вскоре им открылась местная площадь - достопримечательность города, где вместо деревьев стояли разорванные, – будто когтями, – машины. Они мирно лежали в окружении самодельных баррикад. Здание администрации находилось позади этой площади, оно было полностью серым. Из него будто вытянули всю жизнь. Это строение походило на большого зверя, что, будучи потрёпанным в неравном бою, зализывал свои раны. Его свежие «раны» открыто демонстрировали опыт, полученный после длительных боёв. Все окна были заколочены, единственные отверстия, позволяющие заглянуть внутрь - дыры от взрывов. Поводырь не позволил никому выйти на площадь, отряд начал обходить её через соседний дом. Проходя по нему, Генрих мог наблюдать то, что оставили после себя бывшие жильцы: одежда и мебель были разбросаны по всем квартирам - знак страха и спешки. Местами можно было увидеть следы от пуль и следы засохшей крови. «Смог ли кто-то из них выжить?» - думал Генрих. Подходя к торцу Администрации, отряд услышал вдали звук выстрела. В начале он был одиночным, затем раздалось еще несколько. Их количество увеличивалось, а промежутки наоборот, уменьшались. Оценив обстановку, можно было предположить, что выстрелы приближались к отряду Генриха. Никто не решался испытывать судьбу и стоя ждать незваных гостей, – никто не хотел встречи с неизвестными стрелками. Стучась в железную дверь, проводник нервно бормотал себе под нос: «Быстрее, быстрее». Всматриваясь вдаль дороги, Генрих видел лишь столб дыма, что поднимался над ней. Ориентировочно, звуки стрельбы доносились рядом с источником дыма. Пытаясь прислушаться к другим звукам, Генрих слышал сильно мешающие удары кулаком по двери. Дым вдали поднимался и поднимался, теперь он напоминал гигантское вековое дерево, что своей листвой могло закрыть людей от палящего солнца. Под этим чудом природы показалось движение. Это были люди, что быстро двигались в сторону здания администрации, перемещаясь прямо по центру главной городской дороги. Присмотреться к этим бегунам не получилось, так как почти сразу, как они появились в поле зрения, железная дверь внутрь здания распахнулась. Открывший её человек, сразу приказал всем последовать внутрь, и весь отряд благополучно достиг своего места назначения. Они оказались в подвальном помещении, на всё широкое и длинное пространство имелось только пара ламп, из-за чего половина подвала и его углы исчезали в полной темноте. Вид неосвещенных мест напоминал Генриху о норе, той самой, откуда когда-то выбежал на него кабан. Всматриваясь в эту пустоту, он чувствовал растущее чувство угрозы. Поднявшись на несколько этажей выше, отряд смог детальней осмотреть их временный штаб. Внутренний интерьер не отличался от того, что было в других зданиях. Кругом царила грязь и разруха. Отряд Генриха первым прибыл в указанное место, остальные могли подойти позже. Генрих бы с радостью ждал всех остальных, чтобы увидеть знакомые лица. На весь этаж, где отдыхали новоприбывшие, прозвучал громкий треск принимающей сигналы рации, через пару секунд из неё начал разносится чей-то голос: «Разведывательный отряд Зет-4 не возвращается уже второй день. Срочно отправь в квадрат номер четырнадцать группу бойцов, мы не можем потерять эти данные!» Вскоре из кабинета вышел местный главнокомандующий, что бегло посмотрел на отдыхающих новоприбывших рекрутов. Не долго думая, он указал пальцем в случайных солдат и подозвал их к себе. Приезжим, – в том числе и Генриху, – был отдан новый приказ. - Мы потеряли связь с одним из наших разведывательных отрядов. Они должны были остановиться в госпитале Святого Христофора для осмотра местности. Прошло уже более двадцати часов, как они должны были вернуться. Идите туда и проверьте всё. - Сказав это, местный высокопоставленный офицер показал отряду карту города, где вся местность была помечена огромным множеством фигур и записей. Расстояние до нужной точки было большим, и, пешим ходом продолжительность пути займёт более часа. Дальше, после короткого инструктажа, одному из напарников Генриха, – какому-то на вид хрупкому и непримечательному юноше, – дали рацию. По словам местного главнокомандующего, эта рация работает в нужном диапазоне, поэтому все смогут переговаривать. Вслед за этим, весь отряд направили в подвальное помещение, где им открыли дверь на улицу. Эта дверь была на противоположной стороне от той, через которую они вошли. Вне здания Генрих видел ту же картин, что и раньше: разрушенные строения и мусор, заполняющий собою всё место на дороге. После того, как дверь за ними закрылась, никто не решался продолжать путь в заданном направлении, все будто мгновенно забыли дорогу и задачу. Солдат, что сопровождал их от грузовика к зданию администрации, остался внутри. Теперь на улицах города члены отряда могли положиться только на самих себя. Генрих смотрел на испуганные лица своих напарников и думал, что им лучше двигаться через дома, как раньше, чем оставаться лёгкими мишенями на дорогах. Генрих на своём личном опыте знал, как тяжело попасть по движущейся цели. Вспоминая второй день тренировок, Генрих уже не веселился от глупого вида Блиндара. Из всех членов группы на первые шаги решился только сам Генрих. Выйдя из толпы, он быстрым шагом направился в направлении больницы. Для него было удивительным то, что все остальные без промедления пошли за ним, словно только его и ждали. Он слышал за собой их торопливые шаги, и даже ощущал доверие к себе. Чуть больше часа они проходили через дворы, обходя разрушенные постройки и заброшенные детские площадки. Серые руины сменялись другими руинами и за каким-то очередным домом, показался сам госпиталь. Это здание очень походило на то, где Генрих проходил медицинскую комиссию. Он прошел через столько трудностей и проблем, что глупо надеяться на то, что это всё сон, что он легко откроет дверь внутрь, а за ней будет полный коридор врачей и пациентов. Пробравшись быстрым темпом к дверям, группу ждал неприятный сюрприз: внутри действительно были люди. В полутёмном коридоре стояли три фигуры и что-то говорили друг другу. Они были заняты и не заметили движение у дверей. Форма, которую носили эти люди, отличалась от той, которую носил Генрих и его напарники. На ней были другие отличительные знаки, слегка иная расцветка, даже любая маленькая деталь намекала на то, что это не свои. Генрих узнал эти цвета, – такую же форму носил заключенный в подготовительном лагере. Перед группой, в самой больнице были враги - те, кого они должны убивать. Речь иностранцев была непонятна. Очень странно, что никто из отряда Генриха не понял ни слова, будто эти иноземцы прибыли с другой планеты. После пары минут, они разошлись: двое ушли на верхние этажи, а последний остался на первом. Отойдя в сторону он начал напевать про себя неизвестную мелодию. Генрих наблюдал за поющим юношей и вспоминал, как грубо отзывались о этих «дикарях» офицеры и старший сержант. Он заметил, как эти люди так же общались друг с другом, выглядели ухоженными и живыми, как и любой другой человек. Они кардинально отличались от предоставленного примера в Керхёфе. Помимо внешности, они и вели себя как обычные люди: смеялись, улыбались, испытывали страх и усталость. Генриха начали посещать странные мысли, ведь у того солдата тоже на родине есть семья, что ждёт его возвращения. «Нет! Моя семья важнее его, если он и пошел на войну, то сделал это добровольно, осознавая все риски!» Генрих окончательно всё для себя решил – он должен действовать ради семьи и их блага, он будет стараться выполнять все приказы малой кровью, чтобы каждый вернулся домой. - Что нам делать? Он помешает нам не то, что войти внутрь, но и перемещаться по этажам, - раздался шёпотом голос позади Генриха. - Его надо убить! - почти по-змеиному прошипел кто-то рядом. - Он враг и он может напасть. Лучше он, чем мы! Несколько человек обсуждали план дальнейших действий. Неожиданно для всех, их прервал шум, доносившийся из рации. Знакомый голос с сильными помехами спросил: - Отряд, вы добрались? Поняв, что это может выдать местоположение группы, солдат, у которого была рация, в панике начал её выключать. Необычный шум привлёк внимание поющего противника – он поднялся и начал вглядываться в двери на улицу. Ничего не обнаружив и взяв своё оружие на изготовку, он медленным шагом начал приближаться к источнику звука. Панические мысли атаковали группу Генриха, каждый начал бояться того, что может произойти в дальнейшем. Никто из них до этого не вступал в открытый конфликт с врагом, а тут им придётся действовать самостоятельно. Подойдя к закрытым дверям, солдат ничего не обнаружил: по бокам, кроме кустов, ничего не было. Вдали напротив находилась совершенно пустая дорога. Он был уверен, что слышал какой-то шум. Медленно открыв дверь, он неторопливо вышел на улицу. После того, как он сделал пару шагов за пределы дверного проёма, ему в висок прилетел удар прикладом карабина. Выскочив из-за колоны, один из рекрутов ударил точно по голове неприятеля. Сила удара была достаточной, чтобы жертва потеряла сознание. Солдат, как и ожидалось, пошатнувшись упал на землю. Он повалился, как тряпичная кукла и, находясь на земле, – перед потерей сознания, – увидел, как его окружают совершенно незнакомые люди. Генрих уловил в его взгляде страх. В последнее время он слишком часто ощущал его на себе. Члены группы долго смотрели на лежащее у дверей тело. Они долго обсуждали, что с ним делать. Предложений было много, они были самыми разнообразными, от нелепых до жестоких. Конечный вариант был самым безобидным - члены группы забрали всё оружие противника и закрыли его в кладовке. Они рассуждали о том, что следует его связать, но ни у кого не было верёвки. В конечном итоге они просто заперли бедолагу в тесном помещении, привязав его руки к стеллажу кожаным ремнём. Закончив своё дело, Генрих надеялся, что их действия не создадут проблем. Теперь все они находились в больнице, оставалось только найти следы членов разведывательного отряда. Вся сложность заключалась в том, что никто не знал, где их искать. Осторожно проверяя помещения первого этажа, группа воссоединилась у лестницы наверх. Несколькими этажами выше, они слышали посторонние звуки. Их враги не спускались и тоже что-то искали. Ожидая у лестницы дальнейший действий, Генрих чувствовал на себе тяжелый взгляд каждого бойца. Все его решения до этого момента сделали его негласным лидером среди остальных. С одной стороны, он был горд этим, с другой же, он боялся того, что под его указкой кто-то может пострадать. Не имея ни капли управленческих навыков, он вынужден делать всё возможное что посчитает нужным и полезным. Группа медленно поднималась по лестнице вверх; каждый из них держал своё оружие наготове. Генрих знал, что если действовать тихо, то у группы будет эффект неожиданности, поэтому шанс на победу выше, чем мог быть при любом другом раскладе. Оказавшись на втором этаже, каждый начал прислушиваться к обстановке вокруг. По звукам можно было понять, что оба вражеских солдата разделились. Один из них находился на втором этаже и чем-то шумел в дальних кабинетах. Второй отправился на последний, третий, этаж; он пару раз говорил с кем-то, но его собеседника не было слышно. Разделившись на ещё меньшие группы, Генрих со своей частью направился исследовать второй этаж. Они медленно приближались к источнику шума. Вторая половина под командованием Фенрига Йутса пошла на верхний этаж. Генрих сказал Фенригу, чтобы тот действовал на своё усмотрение, но пытался обойтись малой кровью. Причину такой добросердечной стратегии он не высказал, на что Фенриг только косо осматривал своего негласно назначенного командующего. Группа Генриха продвигалась через коридор маленькими и осторожными шагами. Они бережно обходили стеклянные склянки, которые могли их выдать, особо хрупкие на вид места и осколки от бывшего интерьера. Коридор был усеян гильзами и стеклами, куски стен лежали на полу. Обои на стенах безжизненных палатах были ободраны, будто каждый, что посещал эти комнаты, бросался, царапая ногтями на стенах свои безумные мысли, стараясь оставить отпечаток своего существования. Картина безумного художника не покидала мысли Генриха, она добавляла кошмарную атмосферу, в не менее кошмарный беспорядок в стенах госпиталя. Подойдя к кабинету, откуда доносился шум, Генрих посмотрел за угол и заметил внутри человека. Это был такой же молодой парень, как и первый, он открывал различные ящики и проверял их содержимое. Он отличался от солдата на первом этаже, и в отличии от своего коллеги, был чем-то встревожен. Его действия были быстры, из-за чего они были крайне неаккуратны; он спешил настолько, что проверяя содержимое ящиков, часть вещей просто ронял на пол. Понимая своё преимущество перед врагом, Генрих медленно начал подходить к своей цели, подготавливая свой карабин для удара прикладом. Он подсмотрел этот удар у Фенрига, когда тот вырубил солдата у входа внутрь. Генрих показалось это крайне эффективным способом нейтрализации противника, после которого тот мог остаться живым. С каждым шагом Генрих становился всё ближе и ближе. Когда же осталась пара метров до врага, по всему зданию разнесся громкий звук хлопка. Это был выстрел, и он пришел с верхнего этажа. Услышав его, солдат в метре от Генриха резко развернулся и сильно удивился, увидев перед собой постороннего. Стоя в ступоре, он анализировал ситуацию, и понимал, что перед ним не друг. И Генрих, и этот солдат не решались что-либо делать, они стояли и смотрели друг на друга. Вскоре солдат потянулся рукой к краю стола, о который ранее облокотил свой автомат. В тот момент Генрих поднялся и потянулся рукой к врагу, пытаясь его одёрнуть и не дать ему взять оружие. Когда же Генрих, вцепившись в свою цель, то оттолкнул её в сторону, и услышал очередной грохот. В отличии от первого, второй был гораздо громче. Он резко заполнил собою всю комнату, отражаясь от её стен. Этот шум врезался в уши и причинял крайне неприятные ощущения. Этот выстрел был внутри комнаты и принадлежал члену группы Генриха, который, поняв, что всё пошло не по плану, начал действовать. Пытаясь закрыть уши от окружающего звона, Генрих смотрел на лежавшего рядом вражеского солдата. Он держась руками за грудь, то ли пытался кричать, то ли глубоко дышал через рот. Все звуки утонули в шумном барьере, что поглотил собою Генриха. Вошедшие в комнату солдаты подходили к напарнику, чтобы проверить его состояние. Их голоса исчезали в шуме, из-за чего их нельзя было услышать. Они также проверяли своего врага: осматривали его рану, проверяли пульс. По их лицам было понятно, что этот солдат мертв. Часть группы убежала наверх, где несколько секунд назад прогремел другой выстрел. Из четырёх человек, что были с Генрихом, остался только один. Перемещая глаза по комнате, осматривая труп, шкафы и своего товарища, Генрих надеялся про себя, что с другими его приятелями ничего не произошло. Постепенно слух к нему вернулся, и тогда он решил заговорить со своим товарищем. - Что случилось? Почему выстрелили? - Генрих пытался говорить нормально, но никак не мог расслышать собственные слова. - Мне пришлось выстрелить. Он мог убить тебя. - Сослуживец смотрел в глаза Генриха, пытаясь скрыть факт того, что и сам был слегка напуган. - Зачем? Я почти до него добрался, я мог его вырубить, как и первого. - Поднимаясь на ноги, Генрих то и дело закрывал свои уши по очереди, не осознавая, что остаточный шум раздаётся у него в голове. - Ты стоял в ступоре, когда он тебя заметил. А когда ты начал действовать, было уже поздно. Ничего не придумав в ответ, Генрих взял свой карабин и вышел в коридор, его напарник остался внутри кабинета. Сейчас в голове Генрих царила только одна мысль: «что произошло?» Он начал подниматься на третий этаж, желая получить ответ на свой вопрос. На последнем этаже, его ожидала остальная часть его группы. Все столпились вокруг тела последнего врага. Сквозь скопившуюся толпу, Генрих увидел, что у мертвого солдата в голове была свежая рана, из которой вытекала кровь. - Что случилось? - Я не сдержался. Всё, что про них говорили - чистая правда. Эта… тварь... он делал то, что не могут делать нормальные люди. - Нервно произнося это, из толпы навстречу Генриху вышел Фенриг Йутс. - О чем ты? Что он такого сделал? После этих слов, Фенриг молча отвёл Генриха в сторону, где показал ужасную картину: два мёртвых человека лежали в паре метров от лестницы. Это были члены разведывательного отряда, того самого, за которым отправили рядовых. Разведчики были забиты до смерти. Сломанные кости, вывихнутые челюсти, эти люди превратились в настоящие груши для битья, в садистские игрушки.