– Анечка, я тогда был молод и согласился чуточку поработать в институте, – разулыбался адвокат, повернувшись к своей клиентке. – Вот и прозвали меня после одной истории Соломоном. Но царь – это как-то не демократично, а вот дядя Соломон… Это оказалось последней фразой, сказанной на русском литературном, а не на русском юридическом. Последующая беседа состояла из столь высокопробной юридической фени, что Анна и трети не понимала. Законы, ссылки, параграфы, какие-то суды и судьи… Нет, непонятно… Забавно, что Ольга Сергеевна тоже не вмешивалась в диалог. И только когда поняла, что ее юристка начинает проигрывать, разомкнула губы. – Я не отступлюсь. Это мой внук, и я имею все права… – Ольга Сергеевна, – мило улыбнулся Яков Александрович. – Вы забегаете вперед. Пока не установлено отцовство, вы для ребенка Анны Петровны – никто. И этот вопрос мы еще обсудим, если вы решите судиться. – Никаких – если. – Хорошо. Вы решили судиться? Так подавайте в суд. Но если до решения суда вы или ваши люди только попробуют приблизиться к Анне Петровне или к Георгию Петровичу, не обессудьте. Здесь вам не Дикий Запад, здесь Россия, и законы работают. Ольга Сергеевна гомерически расхохоталась. Яков Александрович покачал головой. – Зря вы так, девушка. Но – дело ваше. Вот моя визитка, все бумаги присылайте на адрес моей конторы. Засим позвольте откланяться. Яков Александрович распрощался и отодвинул Анне стул, помогая выйти. Анна молчала до выхода из кафе. Потом… – Какие у них шансы? – Как это ни печально, деточка, неплохие. В нашей стране с законами… сложно. – Я понимаю. – А если понимаете – не отчаивайтесь. У нас есть хороший шанс дотянуть до десяти лет вашего ребенка. А там и судья уже спросит, чего мальчик желает… – Имею ли я право его лишать богатства? Яков Александрович, – Анна озвучила то, что ее мучило все это время, – у Ольги Сергеевны есть деньги, власть, и Гошку она любить будет… наверное. Я беднее. И смогу ли я его защитить? Юрист качнул головой. – Анна, вы – мудрый человек, если об этом думаете. Но поверьте моему опыту – рядом с этой женщиной никому хорошо не будет. Опыт Анны говорил то же самое. Но спросить она спросила: – Почему? – Она слышит только себя. И совершит с вашим сыном все ошибки, которые совершила со своим. – А если со мной что-то случится? – Тогда ваш отец будет лучшим опекуном, чем эта дама. – Вы не знаете моего отца. – Но я вижу результат его воспитания. Поберегите себя, Анна. – Но если… – Я помогу вам правильно оформить все документы. Чтобы не было непредвиденного «если». – Благодарю вас, Яков Александрович. – Не стоит благодарности, Анна. * * * Разговор. – Что я могу тебе сказать, Боря? Интересная девочка. – Да? – Ты меня не первый год знаешь. Так вот, не будь Сашенька женат, я бы их обязательно познакомил. Очень умненькая, очень сообразительная. – Таких много. – Да. Но эта не просто умненькая, она умеет думать не только о себе. Это редкость в любое время. – Не сказал бы… – Боря, поверь моему опыту. Девочка – золото. – Кира ее мечтает со мной свести. – Ну и сведись, не пожалеешь. – Яша, не лезь в чужую личную жизнь. – Во-первых, не в чужую, а в твою. А во-вторых, Боря, сколько лет мы друг друга знаем? – Другие столько в браке не живут… – То-то и оно, Боря. Кирюшка, видимо, умничка, в тебя пошла. Не знаю, кому Анна достанется, но жена из нее получится чудесная. Нежная, чуткая, домашняя… и как я понял, девочка тоже не горит желанием выйти замуж. Ей в жизни от кого-то сильно досталось. – Цветаев? – Вполне возможно, Боря. Вполне возможно. Но это все между нами. – Обижаешь, Яша. Конечно, раскрывать тайны клиента – неэтично. Но… Яков Александрович за собой вины не чувствовал. Вдруг получится так, что через год или два госпожа Воронова станет госпожой Савойской? Тогда все оправданно, ведь у хорошей жены не должно быть тайн от мужа. Так… маленькие, личные, в пределах одного миллиона евро. Русина, в дороге Жом Алоиз Зарайский поздравлял себя. Вот что значит – обаяние! Бабы от него всегда таяли, и сейчас оно не дало сбоя. Два дня он обхаживал толстую дуру! Два дня лил мед и елей! Два дня убеждал ее поверить… и ведь не зря! Добился своего! Справился! Тора Зинаида проговорилась ему о том, о чем и на смертном одре молчать должна была. Одна из дочерей императора родила вне брака. И родила – СЫНА!!! Алоиз едва не заскакал от такого заявления. Это ж… это такой шанс! Тор Дрейл счастлив будет! Любая проверка покажет родство мальчишки с императорской династией, но в то же время – чистый лист. Не императорская дочка, которую с малолетства учили и натаскивали. А просто – обычный мальчишка… вот где счастье-то! Лепи – что хочешь! Хоть императора, хоть куклу на троне… Алоизу плевать! Зинаида Валенская много не знала. Просто один раз подслушала разговор Анны и молодого офицера. Кажется, тор Алексеев… он признавался в любви, она тосковала о ребенке… Много из такого разговора не выкроишь. Зинаида все же рассказала бы о нем Аделине. Но банально не успела. Приболела, потом уехала лечиться, потом Освобождение… почему сразу не сказала? Так требовалось сначала навести справки самой. Зинаида не слишком любила великую княжну Анну. Вот младшенькую, Нини, она обожала, в огонь бы за нее бросилась, не задумалась. А Анну – так, более-менее. Любила, но ведь и любят по-разному. За кого-то и жизнь отдать не жаль, а кого-то… любишь. Но если отдашь жизнь, кто же будет любить дальше? Аделину Зинаида очень любила. Но прежде, чем рассказывать тайны Анны ее матери, следовало узнать подробности.