Боря помолчал, а потом вдруг спросил: – Слушай, Ванька, а кем ты стать-то хочешь? – А кем? – спросил Ванечка. – Не знаю, я ж тебя спросил. Ну давай, какие там у тебя варики есть? – Тогда хочу быть Господем. – Господом, – сказал я. – И его нет. – Тогда не хочу. – Что ты к нему пристал? – спросил Боря. – Ладно. Лучше пусть Андрюша расскажет историю. Ванечка сказал: – Все Андрюшины истории страшные. – А то! – сказал Боря. – Лучше уж со мной поговорить. – Не лучше, – сказал я. – Лучше, – сказал Андрюша. Ванечка засмеялся, заглянул в коробку с Николаем Убийцей. – Такой еж хороший, – сказал он задумчиво. – Но я здесь вообще-то хотел быть не чтобы меня пугал Андрюша. – Как всегда, – с грустью сказал Андрюша. – Все так говорят. – Все так говорят, – повторил Ванечка. Я сказал: – Можно в слова поиграть. – Да ну «на хуй». Может, покурим, Ванька? А? – А не забычкованную сигарету дашь? – спросил Ванечка осторожно. – Не. – Ладно. – Стойте! – сказал я. – Дени Исмаилович узнает и всех вас накажет. – Да как он узнает? – Запах! – Да ночь-полно́чь, он спит давно. – Он только ушел! Он следит! – Ты перегибаешь палку. Он же не ты. В конечном итоге Боря и Ванечка решили навесить на балкон полотенца и покурить сидя. В комнате неприятно запахло табачным дымом. Я видел их обоих – красные огоньки сигарет и темные тени. Ванечка вдруг подался вперед, к Боре, сказал что-то ему на ухо. – Правда? – спросил Боря. Ванечка кивнул. – По-серьезу? Боря быстро затушил сигарету, выглянул наверх, выбросил ее. – Прямо так и сейчас? Ванечка пожал плечами. – Ну делай, – сказал Боря. Ванечка снова кивнул. Он был тихий, как мышка, неожиданно, непривычно, и в комнату вернулся на цыпочках, лег в постель. Ванечка сказал: – Я вспомнил, что я пришел. Я не пришел, чтобы Андрюшины истории слушать. Не хочу ни одной знать. – А что ж ты хочешь? – спросил я. Я посмотрел на Борю, но он молча сидел на кровати. – Я хотел, чтобы вы увиделись с Володей, – сказал Ванечка. Андрюша вздохнул. – Ванечка, – сказал он. – Это очень сложная тема. – Чтобы он вам приснился, – сказал Ванечка. – Пусть он вам приснится. Боря молчал. Я ожидал взрыва, но его не последовало. Ванечка сказал: – Так что все, давайте спать, а не лясы точить. Смешное, заимствованное им у кого-то из взрослых выражение ему совсем не шло, а оттого запомнилось мне так хорошо вместе с этой старательно скопированной взрослой интонацией. – И правда, – сказал вдруг Боря, – давайте-ка спать. – Но мы так просили, – сказал Андрюша. – Спать, дрочер, – сказал Боря. – Не спорь со мной. – Хорошо, Боря. Ванечка засмеялся, потом поставил коробку с Николаем Убийцей на пол и накрылся одеялом. – Не наступи на него завтра, – сказал я. – Обещаю, – сказал Ванечка. – Всё, спи. Я все-таки озаботился тем, чтобы переставить коробку с шуршащим Николаем Убийцей в другое место. А ведь когда у него заживет лапка, он научится выбираться из этой коробки и будет бродить, где вздумается. Тогда мы его, наверное, и отпустим. Так вот, я взял коробку, поставил ее у двери, а потом меня вдруг охватило такое желание спать, что я едва добрался до кровати, не перевернул подушку, не накрылся одеялом и даже не запомнил, как заснул. И, да, я встретился с Володей. Мы встретились. Мы с Борей и Андрюшей стояли во дворе. Я никогда не видел этого места, но оно было мне знакомо. Словно бы кто-то склеил этот двор из многих дворов, которые мне встречались прежде. Были там и детская площадка, и турник, и симпатичные клумбы, и яркие плакаты. Двор замыкался как бы колодцем, и снаружи, за арками, ничего не было, все как-то мерцало неясно и только. Володя подтягивался на турнике. На нем был новенький спортивный костюм и его старые любимые белые кроссовки – абсолютно чистые. – Володя! – крикнул я. Мы с Андрюшей побежали к нему, а Боря все стоял на месте. Володя спрыгнул вниз ловко, как кот, сказал: – О, пацаны. Привет. Чего, как там живете без меня? Кисло небось? – Да, – сказал Андрюша. – Очень кисло.