А вот самой Маргариты не было. Я все хотел спросить у Володи, как так вышло, что он стал танцевать с Маргаритой, но не решался, потому что это выдало бы мою излишнюю заинтересованность. Маму Маргариты слушал и Жорж. Он сидел за столиком совсем близко к сцене и пил шампанское. Выглядел Жорж, надо сказать, очень буржуазно. Я такого не одобряю, но ему шло. После почти бессонной ночи и всех впечатлений мы устали, но уходить не хотелось. Сцена под открытым небом, колыхающаяся ткань навесов над летней верандой, неторопливые официанты и море сбоку, такое бьющееся, как сердце, – все это было для меня праздником. Фира сказала: – Как будто у меня сегодня день рожденья. Максим Сергеевич сказал: – Рад, что ты так думаешь, Кац. Кстати говоря, не хотите послушать идею моей новой книги? Думаю, не ошибусь, если скажу, что никто из нас не хотел. Но все мы стали слушать. – Значит так, – сказал Максим Сергеевич. – Это история очень одинокого лося. Он был единственным в лесу. То есть в лесу жили лисы, волки, олени, медведи, куницы, но других лосей не было. Не знаю, как он там оказался, но факт, ему было совершенно не с кем поговорить о своих лосиных делах. Я сказал: – Значит, его родственники умерли? – Не уверен. Может, его перевозили в зоопарк, и он сбежал. Сосредоточься на том, что это прежде всего очень одинокий лось. Ему совершенно не с кем было дружить, и он крайне от этого страдал. От этого у него развивались большие лосиные психологические проблемы. – Звучит круто, – сказал Боря. – Это вы о себе? – Нет, это не я. Лось был очень добрый, совсем не как я. Вышло так, что он стал дружить с маленькими утятами. Утята не то чтобы его понимали, да и он не понимал утят, но он часто приходил на водопой, а утята там плавали. Я сказал: – Для лося логичнее пить не стоячую воду, а проточную. Андрюша сказал: – Иначе он чем-нибудь заразится. – Ну, это был не самый умный лось на свете. Может, озеро было чистое, а может, лось уже заразился. Но и это не важно. Важно, что он очень привязался к утятам, хотя и не понимал их язык. А потом лето прошло, утята выросли и улетели. – А лось? – Остался одиноким лосем. – Было бы лучше, – сказал Андрюша. – Если бы он хотя бы умер. Это бы придало истории завершенность. – Но он не умер, – сказал Максим Сергеевич. Валя спросила: – Это история о вас? – Да, – сказал Максим Сергеевич. – И о нас? – Нет, обо мне и об утятах. – А мне кажется, – сказал я. – Это была бы хорошая история. – Спасибо на добром слове, Жданов. – Я обычно критикую такие сентиментальные вещи, – сказал я. – Потому что сентиментализм – проявление безвольного индивидуализма. Однако эта история учит нас тому, что непохожие люди могут дружить, несмотря ни на что. – Здорово, что ты нашел в ней мораль. Еще лимонад будете? Все сказали: – Да. Только я беспокоился об отбое. Вернулись мы поздно, но я этого не чувствовал, потому что лег спать рано утром, и мой режим несколько сбился. Нет, вот еще замечательно мы шли по ночной дороге. Боря говорил: – На нашей лажовой заштатной планетке никаких развлечений! – Да ладно? – сказал Володя. – Ну, разве что клей в строительном магазине, – сказал Боря. – А как же книги? – сказал я. – Кино? Театр? Все зависит от твоего кругозора. Боря засмеялся, толкнул Андрюшу в бок. – Еще дрочить можно, да, Андрюшенька? Андрюшенька, а Андрюшенька, ты когда понял, что рука нужна не только для того, чтобы пушку держать? – Рано, – сказал Андрюша своим грустным, скучным голосом. Я сказал: – Отстань ты от него! – Могу на тебя переключиться! Так мы шли и ругались, а над нами низкое небо все было в звездах, и шуршали кроны деревьев. Мы прошлись бульваром, под прекрасными чинарами. Максим Сергеевич шел с девочками далеко позади нас, и я вдруг обернулся и увидел Валю. Она поднялась на цыпочки, чтобы сорвать колючий плод чинары. Очень красивая девочка, подумал я, такая бледная, такая светящаяся. И она меня поцеловала. Это очень приятное чувство. Когда мы пришли в номер, я почувствовал себя очень уставшим. Казалось, я могу заснуть стоя. Однако всю эту усталость согнал с меня девичий крик. Я сразу испугался за Фиру и Валю, мы все испугались. Побежали к ним в палату, а оказалось, что на занавеске у них сидит огромная саранча. Никогда прежде я не видел саранчу. Но у меня имелось некое имплицитное знание о саранче, некое представление о том, как она должна выглядеть. Я пишу эти строки из библиотеки, где я нашел один единственный справочник о насекомых. С полной уверенностью говорю вам, что вчера мы действительно видели саранчу. Наши девочки стояли у двери и верещали. Я вдруг подумал: женюсь на Вале, когда мы вырастем. Пусть она и не Маргарита, но зато она верный товарищ и большая умница. Наверняка мы станем достойной ячейкой общества. Как только я так решил, мне сразу захотелось спасти девочек от этого огромного зловещего насекомого. К сожалению, я не отличаюсь быстротой реакций. К тому моменту, как я только решил поймать саранчу, Боря уже рванулся вперед, такой стремительный и бесстрашный, такой почти неестественно ловкий. Он схватил саранчу, развернулся, словно конферансье, готовый начать представление, и быстро затараторил: – Маленькие девочки и маленькие мальчики, только сегодня, только у нас, никогда и нигде больше, представляю вам номер: дрессировщик Борис и его поистине ручная саранча! Тихо, тихо, «сука», я тебе сказал! Саранча была длиной почти с палец. Боря держал ее за ноги, так что зеленовато-желтое брюшко с огромным жалом на конце сильно выпятилось вперед. Я сказал: – Не балуйся, просто убей ее. Это – сельскохозяйственный вредитель. Боря засмеялся, крутанулся на месте, девочки отшатнулись, будто он сейчас эту саранчу в них бросит. В один прыжок Боря оказался рядом со мной, а саранча почти коснулась жалом моего носа.