– Всё в порядке, Арлен. Он никогда и ни на что не злился. Даже на Борю не злился никогда. Вот что значит золотой характер. А сегодня мы обработали перекисью перочинный ножик, порезали себе ладони и побратались навсегда. Потому что если один раз смешиваешь кровь, то дружба уже никогда не закончится. Кровь смешалась, и всегда теперь мы будем как братья. Я бы хотел себе брата. Я был бы рад, если бы мама вышла замуж и родила мне брата. Я бы заботился о нем и никогда не давал в обиду. Как Володя, который, когда мы ходили в лес, мазал Борю гвоздичным одеколоном от комаров, я бы тоже с детства своего младшего брата защищал даже от обычных насекомых. А если бы мы с братом встретили волка, то я бы пожертвовал жизнью. Если так подумать, Андрюша действительно младше меня, пусть на несколько месяцев. Однажды, когда мы гуляли, он соврал какой-то старушке, что мы двойняшки. А мы ведь совсем непохожи, но старушка поверила. Я его тогда не заложил, потому что мне было приятно, только потом сказал, что врать нехорошо. Шрам болит, и буквы выводить тяжело, особенно некоторые. Запись 27: Больно А вдруг мне правда нравится, когда мне больно? Когда мне больно, я чувствую себя сильным. Когда мне больно, я чувствую себя чистым. Когда мне больно, я чувствую себя хорошим. Но саму боль я ощущаю плохо, приглушенно, как через вату, и, когда она все-таки пробивается ко мне, я сразу перестаю думать, что я нехороший или слабый. Я становлюсь лучшей версией себя. Вдруг это плохо? Или это мне поможет, потому что я должен испытывать много боли? Мне должно быть стыдно? Я все время трогаю синяки на коленях, когда волнуюсь. Запись 28: Фиточай, зеркала и последняя ночь Надо рассказать все обстоятельно, все равно сегодня я заснуть не смогу, а уже рассвет и все хорошо видно, особенно если сесть на балконе. Андрюша, я знаю, тоже не спит, а думает. Я предпочел его не тревожить. Во-первых, вечером мы пили фиточай. Он очень вкусный, травяной, совсем не такой, как обычный чай, и с таким сладковатым привкусом. С фиточая все и началось. Сразу скажу: самой красивой девочки в мире в очереди за фиточаем не было. Но и без нее народу собралось достаточно. Мы сразу же пошли к Ванечке и Алеше, рядом с ними стояла та самая бледная девочка из столовой. – Привет, красотуля, – сказал ей Боря. – Огонька не найдется? – Что? – спросил я. – О чем ты? Девочка сказала: – Я – Мила. Голос у нее, как я и предполагал, оказался очень музыкальный. Я сразу вспомнил, как она похожа на пианистку. – Ты – дочь солдата, который всегда одевается в черное, – сказал я, и Андрюша вздохнул: – Соболезную. Мне сразу стало стыдно, я покраснел. Мила сказала: – Мама умерла два года назад. Я сказал: – Сочувствую. Она сказала: – Папа – лучший друг Эдуарда Андреевича. Мы здесь отдыхаем каждый год, даже когда папе и не надо. Но в этом году ему обязательно надо. – А твоя мама? – спросил Боря. – Тоже была солдатом? – Да, – сказала Мила. – Круто. Теперь уже я толкнул Борю в бок. Алеша сказал: – Мила очень хорошо играет на скрипке. Я почувствовал гордость и разочарование. Я, конечно, угадал, но не полностью. Ванечка крутился вокруг нас, а потом нашел большую улитку и, кажется, он хотел ее съесть. Я сказал: – Если сделаешь это, амеба съест твой мозг. Кажется, на Ванечку это произвело впечатление. – Ужас какой, – сказал он. – А вас уже начали препарировать? – А нас будут препарировать? – спросил Володя. – Мила сказала, что да! Мила покраснела и отвернулась. – Я не то имела в виду, – сказала она, а потом быстро добавила: – Так папа говорил. Я сказал: – Мне решительно все равно, что со мной будут делать, главное, чтобы это пошло на благо Родины. Мила потрогала свои короткие волосы, и я предположил, что она недавно постриглась – еще не привыкла. Ванечка сказал: – А завтра будут вас препарировать?