Запись 12: Ночное беспокойство По поводу прошедшей ночи необходимо отметить несколько вещей. Во-первых, я снова очень мало спал. После отбоя Максим Сергеевич ничего не контролировал, и началось. Во-первых, Боря курил на балконе, а Володя его покрывал. Я сегодня обязательно расскажу об этом Максиму Сергеевичу. Во-вторых, позже Володя вообще ушел, сказав, что у него запланирована «встреча». На все расспросы отвечал уклончиво, вернее, почти ничего не прояснял. Боря сказал, что у Володи свидание. Это грубо нарушает правила, но я был слишком уставшим, чтобы как-то решить эту проблему, да и не обладал достаточными полномочиями. Потом Боря вроде как лег спать, и мы говорили с Андрюшей. Андрюша жаловался на боли в мышцах. Я сказал, что такое бывает из-за нервных перегрузок. Я перевернулся, заглянул под его кровать и увидел там полотенце из набора белья, который выдали нам в поезде. Я страшно удивился, и мне не хотелось в это верить. Я спросил Андрюшу: – Зачем ты это сделал? Ты ведь украл. Андрюша сказал: – Не знаю. Просто мне захотелось, чтобы у меня было такое полотенце. На память. Он говорил ровным, ничего не выражавшим тоном, будто озвучивал заданный текст. Мне стало грустно. Я сказал: – Ты – большая умница. Я думаю, ты очень сильно нервничаешь из-за того, что будет. – Да, – сказал Андрюша. – Но полотенце надо вернуть на вокзал. – Да, – сказал Андрюша. – И сдать в поезд. – Да, – сказал Андрюша. – Потому что это наша социалистическая собственность. И он, конечно, еще раз сказал: – Да. А я разволновался. Мой лучший друг – и ворует. И такую вещь – полотенце. Я бы разозлился, если бы Андрюша воровал то, что могло бы ему по-настоящему пригодиться. А своровать полотенце – это так беспомощно. Я стал думать, как бы мне ему помочь, какие найти верные слова, как успокоить его и убедить в том, что все будет хорошо, потому что когда человеку плохо, тогда он и занимается всякими антиобщественными делами. Мне хотелось найти нужные слова. Андрюша не спал, он смотрел в потолок. Я сказал: – Ты боишься сейчас, потому что все будет новое. Но ничего страшного нет, потому что все тяжелые вещи произойдут с тобой совсем не просто так. Ты будешь частью чего-то великого. Тебе не будет страшно умирать. Я читал в одной книжке, что умирать страшно тем, кто жалеет о прожитой жизни. Тогда хочется что-то исправить, переиграть. А если ты будешь героем, то тебе не будет хотеться ничего исправлять. Жить надо так, Андрюша, чтобы не захотеть изменить ни дня. – Ты всегда так хорошо говоришь, Арлен, – сказал мне Андрюша. Он и не пошевелился толком, и губами двигал едва заметно. – Но ты боишься? – Я боюсь. Я всего всегда боюсь. А мы пойдем завтра откапывать майских жуков? Они уже закопались? – Нельзя их откапывать, – сказал я. – Они там делают детей, это очень ответственное дело. – Жуки мне нравятся. А вдруг на других планетах их нет? – Но ты же вернешься на Аврору. – Умирать. – На пенсию, а еще в отпуск, что будет не так уж редко, – сказал я. – Но ты ведь не просто так это выбрал. Андрюша перевернулся набок, посмотрел на меня, и мне показалось, будто он хочет что-то сказать, но вот никак не может решиться. – Смелее! – сказал я, прижав руку к сердцу. – Ты мне можешь во всем довериться, ты же мой товарищ. – Да «еб твою мать», Жданов, твое бедное коммунистическое сердечко не выдержит, если дрочер скажет правду! Наверное, мы разбудили Борю. – Господи боже мой, Борис Шиманов в стране удивительных лошар. – Бога нет, – сказал я. – Да «отъебись» ты! В общем, дрочер сюда сам попросился, чтобы убивать людей. Не чтоб его родителям жилплощадь расширили, не чтоб много денег получить, не чтоб то, не чтоб се, а просто ему хотелось убивать как можно больше людей, и чтоб ему за это ничего не было. – Большей чуши я в своей жизни не слышал! Боря громко засмеялся, заблестели в темноте его зубы. – В общем, дрочер, скажи, если б ты знал, что завтра тебе отхреначат башку к чертовой матери, ты бы как провел свой последний день? – Я бы гулял и читал книжку. Но Борю ни в чем никогда нельзя переубедить. – Ну да-да-да. А на самом деле ты бы нас всех убил? А? – Да, – сказал Андрюша очень печально и просто. Это была шутка Володи и Бори, давняя и обидная, про то, что Андрюша – потенциальный маньяк-убийца. Здесь сошлось несколько факторов: 1) Андрюша – Андрей Романович, как известный серийный убийца земных времен. 2) Андрюша странный, он любит за всеми подглядывать, у него есть дурные и чудаковатые привычки, и он много фантазирует. 3) Однажды он случайно выстрелил в Фиру. Все, к счастью, обошлось, пуля только поцарапала ей руку, но Володя и Боря (и, мне кажется, сама Фира) были уверены в том, что Андрюша сделал так специально. Сначала он, мне кажется, обижался на эти шутки, а теперь принимает их послушно, и совсем привык, и даже сам как будто комедианствует на эту тему в своей странной манере. Я таких шуток не одобряю и считаю их обидными. Я так Боре и сказал. А Боря ответил: – Глаза разуй. Дрочер собирается резать межгалактических проституток, сто пудов. – Что? – В межгалактических борделях. «Межгалактический» – его любимое слово, хотя люди еще даже не освоили соседние Галактики. – Жаль, что мы разбудили Борю, – сказал Андрюша. А Боря принялся рыться под наволочкой, вытащил пачку сигарет и пошел на балкон. Я, конечно, выбежал за ним. Было холодно, и ветер дул, и так темно, и так звездно. Красный огонек Бориной сигареты мерцал, то он угасал, то вспыхивал вновь. Я сказал: – Брось эту гадость и веди себя прилично! Твои пустые способы самоутвердиться позорят честь пионера! Боря мне сказал: – А ты отбери! И я попытался, и он снова, как и месяц назад, ткнул сигаретой мне в руку, ловко, прямо в то же самое место. Я разозлился не на шутку: сегодняшний морской эпизод, и ожог, и обидная запись в этой тетрадке, все меня будто ослепило. Я кинулся на него, а его на месте уже не было. Клянусь, я совсем теперь не хотел спать, у меня даже зубы скрипели от злости. А Боря легко вскочил на парапет балкона, уселся лицом ко мне. – Давай-давай, – сказал он, сделал пустую затяжку (сигарета потухла, когда он меня обжег), а потом щелчком отправил окурок вниз. – Беги, пожалуйся Максе, – сказал Боря, а потом откинулся назад, раз – и он висит вниз головой. Я страшно испугался, а Боря засмеялся. Он сказал: – Дрочер трусит, а ты – скучная зануда, девчонок не считаем. Володя ничего, но лучше всех все равно я. Я просто огонь! Когда я отправлюсь в Космос, стану межгалактической звездой. Буду зажигать по полной и умру героем. Не хочу подохнуть беспонтово. Хочу умереть красиво, я буду таким красивым, когда я умру! – Если ты это не прекратишь, то умрешь сейчас, – сказал я. – Ну, – сказал Боря. – А я готов. Голос его казался гнусавым из-за того, что он висел вниз головой.