– Теперь знаю. Он уже обо всем рассказал. О том, как забрал твой артефакт, надеясь найти остальные два, чтобы отдать власть тебе в руки. Мы преследовали с ним одну цель, но разными средствами. Как было бы все проще, доверяй мы друг другу. Но я слишком закрылся в себе, в своей ненависти, чувствовал лишь несправедливость этого мира и от этого еще больше злился. Мое поведение было ужасным. Лишь тогда, оказавшись в руках тролля с переломанными костями, я понял это… Я шумно выдохнула и внимательно посмотрела на брата. Он выглядел здоровым, но… – Необходимые целительские манипуляции уже провели и обезболили. Я буквально не чувствую пока ничего, – горько рассмеялся брат. – Но мы все время отвлекаемся от разговора. Дядя… Он ведь оберегал тебя. И принес клятву верности Луи только ради тебя. Он – хранитель тайны, он знал, кто ты такая на самом деле. И желал спасти тебя. Ведь лучший способ предупредить действия врага – это держаться к нему поближе. Он остался придворным магом, чтобы контролировать действия Луи, чтобы однажды возвести тебя на престол. Но Луи каким-то образом догадался… и потребовал у дяди рассказать правду… Он не мог противиться приказам короля, связанный клятвой верности. Ему восемь лет удавалось хранить молчание, но потом Луи увидел портрет Киллиана с нашей матерью и задал прямой вопрос Дайону. После этого дядю посадили в башню. Поместье наших родителей оказалось в огне и всё, что мог дядя, это спасти нас, вырвавшись из заточения. И чтобы спасти нас, он подписал соглашение о браке между тобой и Антуаном. Я сам об этом узнал только что… из откровений дяди. Голос брата звучал глухо. И я понимала – почему. Я сама была настолько выбита из колеи, что с трудом соображала. Дайону пришлось много пережить ради нас двоих, ради своей сестры, которая когда-то опрометчиво влюбилась в короля. Мы помолчали, обдумывая нашу непростую судьбу. И в итоге я первая нарушила это молчание: – А второй артефакт? Как ты его нашел? – По своим источникам узнал, что Антуан сбывает мощный артефакт. Принц ведь тот еще игрок, и ладно бы удачливый… Впрочем, сейчас не об этом. Я тогда назанимал денег у кого только можно, чтобы выкупить артефакт Лазарских – это действительно оказался он, ведь Глаз феникса отреагировал на Перо, они вошли в резонанс. Тогда я надеялся найти третий, но так и не смог… Тут я рассмеялась, прервав брата. Смех был не веселый, а скорее истеричный. Слишком многое произошло за последние дни, а в особенности – часы. – Его нашла я. У Дарена. И разбила. Но он его восстановил, поэтому сейчас все три артефакта – у меня, – я показала на медальон на своей груди и брат улыбнулся. – Что ж, тогда желаю тебе отличного правления, королева Жаннет Лазарская. Его слова громом звучали в моей голове, когда я покинула покои брата. Дарен стоял у стены и ждал меня. – Как ты? – Терпимо, – прошептала я и уткнулась лбом в плечо мужчины. – Мой брат, дядя… все обо всем знали, одна я была слепа. Никогда не хотела себе статуса королевы, всегда бежала от власти. Что теперь будет? – Я думаю, что кое-кто поможет тебе с этим, – шепнул Дарен и приподнял мой подбородок, приободряюще улыбнувшись. Я нахмурилась, не понимая, о ком он говорит, а после заметила за его спиной движение. Едва сдержала радостный крик и побежала вперед, обнимать её величество Аделин Лазарскую. – Девочка моя! – обхватила меня руками бабушка и прижала к себе. – Моя родная! Я расплакалась. Вот до этого держалась как могла, а тут прям целая истерика. Дарен проводил нас в покои, после чего удалился – сказал, что ему нужно найти сестру, а я продолжила плакать на плече у бабушки. – Я боялась даже думать, что с тобой могло что-то случиться, однако страх потерять тебя так и сковывал меня… ой, простите, я перешла на “ты”… – Все хорошо, дитя мое, между нами не может быть иначе, – улыбнулась родственница и погладила меня по щеке. – Мне помог эльфийский портал, который, к сожалению, засбоил. Я несколько дней провела в темноте и пустоте, пока твой огненный принц не нашел ко мне путь и не высвободил меня. Теперь все будет хорошо. Я кивнула и вновь прижалась к ней. Она многое мне рассказала. О родителях, о том, какой была моя мама, как они с отцом сильно любили друг друга… Я слушала, затаив дыхание. И пусть эта любовь была запретной, я не могла сказать, что она была ужасна. Это была красивая, но грязная история любви женатого мужчины и великолепной женщины с печальным финалом. Лишь через несколько часов я смогла оглядеться. Бабушка решила, что нам просто необходимо выпить успокаивающего чаю и позвонила в колокольчик. На самом деле, я не думала, что в такое время дворцовая кухня работает в штатном режиме, поэтому собиралась спуститься вниз и лично проверить запасы на кухне. Но для начала нужно было умыться. Глаза заплаканные, лицо в красных пятнах – ужасное зрелище. Я охлаждала кожу водой, когда услышала шум в спальне. Неужели какая-нибудь горничная все-таки явилась на звон колокольчика? С немалым удивлением я вышла из ванной и застыла. К горлу моей бабушки был приставлен нож, который держала в руке… Тиана. Камеристка её величества, которая когда-то работала в имении дяди. И кинжал она держала слишком умело для обычной прислуги. – А вот и наша королевишна, – хмыкнула Тиана и надавила бабушке на горло сильнее, так, что потекла тонкая струйка крови. – Как насчет обмена? Твоя жизнь в обмен на жизнь твоей бабки. Тиана кивнула на столик, где лежали наручники. Не просто наручники, а магические кандалы. – Нет, – выдохнула Аделин Лазарская, и новая струйка крови потекла по её шее. – Не поддавайся, дитя мое. Я уже прожила свое. Но я еще не насладилась твоим теплом, бабушка. К тому же, у меня намного больше шансов спастись, чем у тебя. Во-первых, я сильнее в силу своей молодости, во-вторых, я – феникс, увешанный артефактами Лазарских, в третьих… у меня есть Дарен, который обязательно меня спасет. А бабушка… бабушка у меня одна. Беззащитная. Я вышла вперед и самолично надела наручники на свои запястья. Мельком заметила открытую тайную дверь – значит, Тиана прошла тайным ходом. Ох, не простая она камеристка, совсем не простая. – Отлично, – хмыкнула она и ударила бабушку рукоятью кинжала по голове. Она упала навзничь, к счастью, на мягкий ковер. Я бросилась вперед, но Тиана перехватила меня и теперь нож оказался у моего горла. – Ты обещала! – Она жива, – хмыкнула девушка. – Но мне нужно, чтобы она поспала. Все с ней будет в порядке. А ты – идем со мной. Доверять Тиане я не могла, поэтому беспокойство за бабушку никуда не делось. Но словно зверь на убой я пошла вместе с Тианой. Мы шли по красной ковровой дорожке широкого коридора, спускались по лестнице. На нас смотрели – слуги, гвардейцы, но никто не смел останавливать. А у меня в голове вертелся вопрос, который я все-таки решила озвучить: – Ты ведь не просто так работала в поместье дяди? – Ты права. Я служу в тайной канцелярии и моим заданием было проверить лояльность мэтра Дайона. В течении трех лет он показал себя безукоризненно, поэтому решено было впустить его в круг доверенных лиц и снять с учета… зато твой брат вызывал подозрения. Он часто твердил о фениксе, а потом и вовсе связался с плохой компанией. – Так вот откуда ты знала о его местоположении всякий раз, когда он попадал в камеру. Ты за ним следила! – Следила, – подтвердила женщина, – и докладывала тебе, чтобы ты видела, какой твой брат незаконопослушный. Чтобы в какой-то момент, когда его повесят на дыбе, ты приняла этот факт как должное. Никогда. Никогда бы я не приняла это как должное. Как бы ни был виновен мой брат, я была бы на его стороне, хотя бы попыталась его понять и смягчить наказание. Мое запястье начало жечь – в том самом месте, где по словам Дарена висела его защита, знак огня – и незаметно улыбнулась. Мы уже спустились в холл, когда Тиана заверещала от боли – её руки охватил огонь. Кинжал выпал из её рук на красный ковер, сама она отступила от меня и побежала к вазонам, стоящим вдоль стен, надеясь погасить огонь водой. Но я знала, что этот огонь не потушить водой – он не просто не причинил мне вреда, но и был словно живым. Его выпустил принц Огня. Дарен подхватил меня на руки. – Ни на минуту нельзя тебя оставить одну. – Не оставляй. Ни на минуту, – улыбнулась я, и улыбка тут же погасла. – Моя бабушка! Нужно осмотреть её! С Аделин Лазарской все было в порядке – Тиана задела сонную артерию, поэтому теперь оба моих родственника заняли соседние комнаты в целительском крыле. Тиану посадили под стражу. Я не переставала удивляться тому, сколько “подкормышей” было у Рошархов. И в течение нескольких часов всплывали все новые и новые имена. Я испугалась, осознав, сколько работы еще предстоит проделать. Луи правил целых двадцать лет. За это время казна пустела, как и сокровищница Лазарских, зато богатела и пополнялась личная сокровищница Рошархов. Поэтому придется многое восстанавливать, начиная от сельского хозяйства и рыболовства, заканчивая инфраструктурой. Нужно заняться городом, той же брусчаткой, освещением улиц. Разумеется, постепенно вводить льготы для налогоплательщиков – собираемых налогов и так было достаточно на то, чтобы отреставрировать город и помочь нуждающимся, отстроить новые приюты и ввести программу субсидирования для тех, кто желал взять себе ребенка из приюта. Но для начала… мне бы хотелось разобраться со своей судьбой. – Дарен, ты ведь не любишь людей, – прошептала я. – И наверняка не обрадовался истинной-человечке. Ты можешь сам выбрать, с кем остаться, а чтобы тебя больше никто не опоил зельем лжеистинности, я могу подарить тебе артефакт. Я считала это честным. Мне хотелось, чтобы Дарен выбрал меня не потому, что я – единственный вариант, а потому что я – лучший для него вариант. – Артефакт мне не нужен. Он твой. И не говори глупости. – Тогда почему он вообще разбился? – Защитный механизм, – произнес Дарен. – Когда я понял это, мне удалось его восстановить. Артефакт был на мне, но его истинной владелицей была ты, а я не желал его отдавать. Тогда включилась функция саморазрушения, которая задела и меня… в некотором смысле. – Но теперь ведь все в порядке… И ты волен выбирать, – вновь настаивала я, так и не услышав долгожданного признания. – Мы не связаны. – Что это значит? – изумился Дарен и притянул меня к себе. – Мы связаны узами, которые прочнее всех канатов. Ты – моя истинная, мой свет и огонь. Даже если ты сейчас попытаешься отказаться от меня, у тебя ничего не получится. Ты – моя. Ну какой же он собственник! Однако в этот момент мне были приятны его слова. Они были без бахвальства и самодовольства, скорее произнесены так, словно он держал в руках драгоценную вазу и даже от звука его голоса она могла разбиться. – Но драконы не любят людей. – Не всех людей, – уклончиво ответил Дарен и коснулся своими губами моих, прошептав: – От одной конкретной человеческой особи я просто схожу с ума… моя миари. Если бы огонь не был моей сутью, я бы обязательно растаяла, потому что на душе стало настолько тепло и уютно, словно все мои мечты осуществились в один миг. Дарен поцеловал. По-настоящему. Так горячо и страстно, что у меня закружилась голова. Мужчина подхватил меня на руки и понес к кровати. Это и к лучшему – меня саму с трудом держали ноги, голова кружилась. Весь пережитый за день стресс сконцентрировался во мне где-то в районе живота плотным узлом. Я почти горела и пылала, не в силах укротить свои желания. Сама бесстыдно прижималась к Дарену, сама целовала его, проводила ладонями по сильному телу, стаскивая с него сюртук и рубашку. Глаза дракона зажглись – в них заплясал такой неистовый, первозданный огонь, что я застыла, не в силах отвести от него взгляда. На моих пальцах тоже зажглись огоньки и они заплясали с моих рук по телу мужчины. Он вздрогнул. – Миари, – вновь непонятное мне слово, но такое нежное, что пламя внутри меня бушует еще сильнее. Дарен помог снять огнеупорный костюм, и теперь, оставшись без одежды, я испытала первый прилив смущения и вместе с ним еще один прилив, но уже неистового жара, готового сжечь меня всю. Но я больше не боялась этого огня, ведь я знала, что огонь – это сам Дарен. Мне он нужен. Как воздух, как небо, как море! Я уже не представляю своей жизни без его пламенных глаз. Я хочу быть рядом с ним. Если я сейчас уйду, то буду жалеть об этом всю жизнь! Но опять же, никогда не признаюсь себе в этом при свете дня. Руки Дарена скользили по моему животу, оглаживали бедра, а губы продолжали терзать мои. Я тяжело дышала, сама подаваясь вверх и прижимаясь обнаженным телом к обнаженному телу Дарена. Принц уже тоже успел раздеться, и теперь его нагота и смущала меня, и привлекала… – Жаннет, – выдохнул Дарен мне в губы, и моя душа распалась на миллионы частичек от счастья. Еще никогда мое имя не звучало так горячо и ласково. Хотелось слушать и слушать, не важно, что именно он произносит с такой интонацией, пусть хоть юридический кодекс читает, но лишь бы вот так – интимно, с жаром, с истомой. – Жаннет, – вновь повторил Дарен, – это сон… реальность не может быть столь же сладкой… – Сон, – весело подтвердила я. – В реальности я бы никогда не отдалась вам, ваше высочество. Дарен тоже негромко рассмеялся и приник к моим губам. Какой же он жаркий! Родной, желанный… любимый. Я влюбилась в него, казалось, в первую секунду, но сама этого не поняла. Я отвечала на поцелуи, купалась в неге наших объятий, наслаждалась невероятными ощущениями, которые дарили его руки. Только сейчас я осознала раз и навсегда: я могу быть только с ним. Только ему могу дарить поцелуи, свое тело и свою жизнь. Больше ни с кем. Легкая, короткая боль. Я прикусила губу и со всей силы прижалась к Дарену, пережидая. Вновь движение, с каждой секундой приносящее все больше наслаждения. Я чувствовала себя маслом на разогретой сковородке – плавилась с каждым мгновением, предвосхищая собственное исчезновение. И это исчезновение было взрывом, ярким полетом, после которого осталось счастье, переполняющее меня всю. Дарен перекатился в сторону и тут же привлек меня к себе. Такой невыносимо желанный и любимый, что я продолжала прижиматься к нему, чувствуя рядом с ним спокойствие даже после всех пережитых событий.