– Мне кажется, стоит попробовать обхитрить Рошарха. Антуан сказал, что это ловушка и для троллей. Едва они перебьют заговорщиков, как оставшихся троллей перебьют гвардейцы. – Это отличный план, – согласился дракон и продолжил уже за меня: – Людям следует уйти отсюда, сделав вид, что они побеждены, и подождать, когда в бой вступят гвардейцы его величества. – Но тролли кинутся за нами, им наверняка поступал приказ гнать нас до последнего, – засомневался Эрик. В этот момент в дверь замолотили. Дарен бросил взгляд в сторону выхода и произнес: – Мэтр Дайон. Мое сердце начало биться быстрее. Эрик приблизился к двери, а Дарен резко распахнул её, на всякий случай прикрыв всех дополнительным куполом. Едва Дайон переступил порог, как Эрик напал сзади и приставил кинжал к горлу мага. – Шевельнете пальцами, чтобы создать заклинание, и я перережу вам глотку, – рыкнул зло Эрик. Я дернулась вперед от глухой угрозы. Каким бы он ни был, он мой дядя! Тот, кто растил меня большую часть моей жизни, кто защищал меня, порой ценой собственного благополучия. И прежде чем я не услышу от него признания в содеянном или оправдания, я не могу слепо полагаться на мнение других, пусть даже и под ритуалом чистой правды. Ведь правда может быть у каждого своя. – Я пришел к племяннику, – прохрипел мужчина. – Клянусь. – Магически, – поправил его Дарен. И дядя вновь послушно согласился, дав клятву верности без сожаления и препирательств. Придворный маг даже не поздоровался со мной, он тут же бросился к племяннику, начав оказывать первую целительскую помощь. Мы продолжили обсуждать план, который услышал и Дайон. Он вскинул на нас голову и произнес: – Я смогу убедить короля, что восстание подавлено, хотя, боюсь, для этого мне нужно будет тело Венсана. Я облегчил его боль и поместил в лечебный кокон – к сожалению, я не целитель, большего сделать не могу. Но если все удастся, король поверит мне. – Но не обманешь ли ты нас? – спросила я то, в чем боялась признаться даже себе. – Однажды ты уже подписал соглашение о моем браке с королем. – Подписал, – не стал отпираться Дайон, встав на ноги. – Чтобы спасти тебя. Иначе бы тебя убили. Ты таила в себе и силу, и погибель для Рошархов. Я знал, что я не твой старший кровный родственник, поэтому моя подпись не имела силы, а вот Рошарх забыл об этом. Он вообще считал леди Аделин недоразумением, от которого следует избавиться, и постоянно забывал о её существовании. Я вновь сглотнула. Жива ли бабушка? Правду ли говорит дядя? Как же хочется ему верить! – Клятву, – произнесла я и тут же попросила прощения: – Мне жаль. – Ничего, я все понимаю. Дайон принес клятву, и я почувствовала, как по щекам катятся слезы. Дарен осторожно приобнял меня, но я отступила от него, чтобы обнять дядю. Он не предавал меня. Он делал все для того, чтобы меня спасти! Порой для нас важнее всего не то, что происходит в мире, а то, как на ситуацию смотрят наши родные и близкие люди. И если мы находим в их речах и действиях поддержку и понимание, то нам самим становится спокойнее и теплее. Смутившись собственной эмоциональной несдержанности, я отступила к Дарену. Дядя тоже переменился, словно взял себя в руки, и только тогда мы приступили к обсуждению подробного плана с внесением корректировок. На все про все у нас было не больше десяти минут – мы торопились, ужасно торопились, боясь лишних жертв. Первым ушел дядя с Венсаном на руках, а наш план начал воплощаться в действие. У всех заговорщиков была ментальная связь, а горожан, которые тоже вышли ради свободы на улицы, просто утягивали за собой, спасаясь бегством. Тролли было бросились за нами, но наткнулись на невидимую преграду – Дайон активировал защиту придворцовой площади, которую устанавливал он сам. Никто бы этого не заметил, даже король, поэтому он просто решит, что все действительно бежали. Но оставалась проблема – наблюдатели. У короля всегда есть свои уши и глаза, всегда и везде. Некоторых вычислил Дарен, о других сообщил дядя, а третьих я смогла почувствовать силой феникса – силой, призванной защищать. Сейчас я как никогда хотела защитить тех, кто жил в этом городе, кто жил в этом королевстве, когда-то управляемом моим отцом. Теперь я уже точно знала, кто я такая. Принцесса Жаннет Лазарская, последний феникс Амирада. Когда дело было сделано, нам оставалось только ждать. Сначала поступил сигнал от дяди – король после недолгих раздумий выслал гвардейцев. Он был обеспокоен тем, что не поступало вестей от его шпионов, но ждать он не мог – разозленные и запертые тролли начали штурмовать дворец. Разумеется, сам король и не догадывался о том, что дядя активировал защиту и тролли были здесь буквально заперты. Началось второе сражение. Мы с Дареном наблюдали за ним с часовни, сидя под колоколом. Мне было больно смотреть на это, тогда я отвернулась, зарывшись лицом в жилетку дракона. Мне было жалко. Жалко всех. Но сейчас я понимала, что решается судьба Амирада. Люди устали жить впроголодь, устали от коррупции, устали от разбитых улиц, нищеты и пьянства, которые процветали с каждым годом правления Рошархов все сильнее. Когда-нибудь любому узурпатору приходит конец. Сегодня был конец Рошархов. Дядя открыл защиту. Тролли, почувствовав, что слабеют, начали отступать, убегая к своим кораблям. Это было половиной победы. Гвардейцы оттаскивали тела раненых и убитых, и настало время начинать второй акт. Я взлетела над площадью, неминуемо приковывая взгляды, и приземлилась на балконе невысокого дома, с которого еще несколько часов назад за полем битвы наблюдал мой дядя. – Ради чего вы сражаетесь? – спросила я у гвардейцев. – Ради короля, который отсиживается в своем дворце? Который трусливо поджал свой рыбий хвост и боится показываться мне – истинной представительнице рода Лазарских. Кому вы хотите служить? Лжецу или той, что несет огонь защиты? Гвардейцы замерли. Я перевела дыхание. Даже после многократной репетиции речи мне было неловко. Казалось, что никто не откликнется на мои слова. Никто не пойдет за мной – молоденькой девчонкой, которая еще неделю назад была третьей фрейлиной Маринет Рошарх. – Кто ты? – раздался голос из толпы и вперед вышел капитан. Молодой. Я часто видела его во дворце. У него было ужасно мало наград в отличие от генерала, стоящего за его спиной и увешанного орденами. Он цыкнул на подчиненного и положил ладонь на плечо молодого капитана, но тот скинул её и сделал еще два шага вперед. Вокруг него образовалось кольцо отчуждения. – Я спрашиваю, кто ты? – Жаннет Лазарская. Бастрад короля Киллиана, – честно ответила я, не став скрывать низость своего происхождения. – Последний феникс Амирада. Но главное не это. Главное – кто вы. Мешки мяса с низменными желаниями на службе у псевдо-короля, который двадцать лет назад обманом захватил власть и убил моего отца, или гвардейцы, лучшие воины Амирада, преданные не королю-пустозвону, а своей стране, своему королевству, своему народу? Кто вы, бравые мужчины в доспехах? Молчание и следом за ним – шепот. И вопрос: – Откуда тебе знать, что его величество Луи… убил его величество Киллиана Лазарского? – произнес все тот же капитан с запинкой, словно боялся, что за один этот вопрос его четвертуют здесь и сейчас. Я с трудом подавила улыбку. Это был тот вопрос, который требовался. Которого я ждала. – Так спросите у него прямо. И если он ответит “да”, то подумайте о том, кому вы служите: ему, алчному до денег убийце, или своему королевству и народу. Если второе, то вы обязаны взять Рошархов под стражу. Их откровения должны услышать все в Амираде. Каждый житель, каждый ремесленник, животновод, торговец и крестьянин. Каждый в Амираде должен узнать, что случилось двадцать лет назад. Вот и всё. Теперь дело за справедливостью и ритуалом чистой правды. Глава 21 Жаль, что ритуал чистой правды можно провести лишь по добровольному согласию или как это сделал Дарен – обманом. На наше счастье, Маринет никогда не была прилежной ученицей, вследствие чего осталась откровенной невеждой в магии, поэтому легко поддалась на провокацию Дарена. Король Луи все рассказал. Да в красках. Эмоционально. Горячо говорил, как он устал жить, будучи никчемным родственником великого короля Киллиана Лазарского, как считал несправедливым, что ему не достался феникс. Именно тогда он втерся в доверие к Мепе Аранзу – высокородному лорду, который проиграл все свое состояние в карты и остался обижен на весь высший свет. Он стоял в его тени, за его спиной, был кукловодом целых пять лет, в течении которых готовил восстание. Он все продумал. Он скупал розовый жемчуг, потратил на это все состояние Рошархов, даже заложил имущество. Он рисковал. Сильно рисковал. Луи, как и его дети, был одержим. Он не умел отступать. Нынешний король, тогда будучи обычным дальним родственником монарха, разыграл гамбит и виртуозно одурачил всех, в том числе самого Мепе Аранзу. Он снабдил его войском троллей, вот только сами тролли получили другой приказ – бежать, как только Луи подоспеет со своим нанятым войском. Но по замыслу Луи – его войско “не успело” спасти Киллиана с семьей, их жестко убили в собственной спальне. Он спас лишь Аделин Лазарскую, проживавшую в загородной резиденции, на которую якобы было совершенно покушение и если бы не Луи – Амирад лишился бы последней Лазарской – символа минувшей эпохи. Сама Аделин тоже была благодарна Луи и провозгласила его королем. Поспешное решение, но единственное, которое могла принять убитая горем мать. Луи надеялся, что едва он получит регалии и корону, то моментально обретет феникса. Но он ошибался. Феникс – существо, призванное защищать любимых. Он же старался исключительно для себя. Луи вместе с семьей, в том числе и переправленным порталом из храма Антуаном, посадили в подземелья дворца, установив мощную защиту. Каждый гвардеец принес мне клятву верности, кроме генерала – его посадили в соседнюю с бывшим королем камеру – после чего гвардейцы начали осматривать дворец. Я отправилась искать дядю и Венсана и не ошиблась, когда предположила, что они в целительском крыле. Брат уже открыл глаза, когда я подошла ближе, и дядя тут же поднялся с места. – Думаю, мне стоит заняться более важными делами, а Венсана оставляю на тебя, – произнес Дайон. И прежде, чем он ушел, я сжала его руку. – Прости, что допустила даже мысль о том, что ты мог нас предать. – Это все пустое. Каждый мог поддаться лживым речам обманщиков, – ответно сжав мои руки, облегчил мое чувство вины мэтр и вышел из комнаты. Дарен тоже кивнул и, установив защиту, оставил нас с Венсаном наедине. – Я так рада, что ты жив! – Но времени на восстановление уйдет много, – прохрипел брат. – Тролль меня сильно покалечил… – Твой друг, тот, которого я видела в Монблане, ничего не знал? – Ты помнишь его? – Ты пытался стереть мне память тролльим зельем? – ответила я вопросом на вопрос. – Думаю, на меня оно не подействовало из-за того, что я – феникс. Мы не восприимчивы к магии троллей. – Видимо, так и есть, – согласился брат и отвел взгляд к окну. – Огрых… тот тролль, которого ты видела… Он не воин. Он – шаман. Его предки издавна призывали морских чудищ… Я ведь не знал, что в тот день у берега будешь с принцессой именно ты. Когда узнал об этом, бросился искать шамана и отменять приказ, но было уже поздно – змей был вызван. – Не важно, – вздохнула я и дотронулась до щеки брата. – Все уже не важно. – Важно… Мне очень жаль, что все так обернулось. Тролли… предали нас. Я обещал оплатить их сотрудничество из своего наследства, поэтому и ждал, когда вступлю в права наследования. Конечно, многие мои товарищи готовы были отдать если не всё, то большую часть того, что имели – за свободу, за справедливость – но я не хотел, чтобы они рисковали всем, поэтому ждал, ждал этого дня, первого полнолуния после совершеннолетия… И кто бы знал, что нас так жестоко предадут! – Никто не застрахован от предательства. – Знаешь, я ведь ненавидел тебя, – внезапно произнес Венсан и резко перевел взгляд на меня. – Я видел тебя тогда, когда ты спасла нас. Огонь окутал тебя всю, но не причинял вреда. Твои руки стали словно крылья, которыми ты нас прикрыла. Я еще удивился, почему ты этого не помнишь. Видимо, из-за шока. Я долго расспрашивал у дяди, а он все время осаждал меня, говорил, что мне показалось. И лишь однажды король Луи раскрыл мне на все глаза. Я возненавидел тебя, Жаннет. Тебя и нашу мать. Из-за её распущенности отец воспитывал неродную дочь, а потом так бездарно погиб из-за ребенка, которого ему подкинул сам король Киллиан. Ты всегда пыталась быть такой хорошей, милой, доброй, но я видел в тебе лишь опасность. Опасность для всего Амирада. Ты такая же красивая как мать, но сколько несчастий доставила эта презренная красота! Я искренне желал тебе смерти. И тогда в Монблане при нападении змея я на мгновение засомневался… лишь на мгновение, но все же – стоит ли оставлять тебя в живых? Или дать змею сожрать тебя? Жаннет Лазарская… Лазарская… Не Монблан. И не смотря на то, что у нас была общая мать, мой единоутробный брат меня ненавидел. Была ли я в этом виновата? Нет. Грехи моих родителей – не мои грехи. Откровение брата пугало. Пугало до дрожи в коленях, но я не хотела его останавливать. Я желала, чтобы он выговорился. Он ведь спас меня тогда в театре, значит, все-таки любит. – Но когда я увидел тебя в театре, испугался по-настоящему. Я не хотел отдавать тебе артефакты, надеялся использовать их для собственной защиты, если меня поймают. Они ведь не просто так появились у меня. Первым я нашел артефакт, доставшийся тебе от матери. Я нашел его у дяди… тогда же перестал ему доверять. – Он не предатель, – поспешила я его оправдать.