Я нахожу её влажный жар и глажу мягкую плоть кончиками пальцев. Чесс вздрагивает и задыхается. — Финн. Давай же. Прижимаюсь лбом к её лбу. — Непременно. Первый толчок почти причиняет боль. Она чертовски тугая, а я так охренительно тверд от желания. Я стону, словно умираю. Может, так и есть. Мне так жарко, что не могу дышать. Девушка выгибает шею, хнычет и цепляется за мои плечи. Она раздвигает бедра шире, открываясь для меня, требуя большего. Знаю, она ожидает быстрого, жесткого траха. Я двигаюсь медленно, покачиваясь в ней, наслаждаясь тем, как её тело слегка приподнимается, когда погружаюсь по самые яйца, а затем опускается обратно, когда выхожу. С каждым моим толчком в её уютное, скользкое местечко, она издает низкий хриплый звук, немного беспомощный, немного нуждающийся, словно не хочет, но умоляет. От этого мне становится жарче, пот катится по спине, жар поднимается по бедрам, по заднице. Чесс обхватывает рукой мою шею сзади и целует. Хаотично, небрежно. Мы оба слишком часто дышим, слишком сильно дрожим, чтобы быть деликатными. Не знаю как, но это делает всё лучше, приземленней, сводя всё к примитивному траху и простой похоти. Я забираю её воздух, а потом отдаю ей свой. Прикосновение ее пальцев к моей коже вызывает дрожь. Я заявляю на неё права, прижимая к стене, но ощущается так, словно это она притязает на меня. Я теряю свой чертов разум. Боюсь, что могу заплакать. Плакать, трахать её и умолять о чем-то, чего сам до конца не понимаю. Каждый раз, когда толкаюсь в неё, я умоляю об этом. С каждым толчком она распаляется сильней, и я предвкушаю следующий. Сжимаю ее задницу и двигаюсь быстрей. — Чесс. Она, кажется, лучше меня всё понимает, потому что гладит мои волосы, пытаясь успокоить, хотя приподнимает бедра навстречу моим с возрастающей потребностью. Ее веки трепещут, губы приоткрываются в судорожном вздохе. И она так чертовски красива, что это разрывает меня на части. Мы кончаем вместе. Я наполняю её до краёв, пока теплая влага не начинает стекать вниз по члену. Я должен оставаться сильным, быть её опорой, но именно она прижимает меня к себе, бормочет успокаивающие слова, пока я дрожу и пытаюсь взять себя в руки. Что-то изменилось, оставив меня беззащитным и чувствующим растерянность. И это пугает до чертиков. Глава 21 Чесс Прием фонда Уэтта проходит в особняке в районе Гарден. Огромный дом в неоклассическом стиле расположен в отдалении от улицы и окружен железными воротами, а также раскинувшимися вокруг газонами и садами. Внутри, масштабы этого места грандиозны: высокие потолки, великолепный холл, огромная изогнутая лестница, построенная во времена, когда женщины носили юбки с обручами, которые мягко покачивались, когда они спускались по этим ступеням, как королевы. Не хочу восхвалять прошлое, но, черт возьми, могу оценить архитектуру. Положив теплую руку мне на поясницу, Финн ведет меня мимо толпы гостей по главному коридору. — Я бы хотела когда-нибудь иметь такой дом, — говорю я, когда мы проходим под люстрой, сверкающей в двадцати футах над нами. Финн смотрит на меня, вскинув брови. — Правда? Думал, ты предпочла бы что-то менее массивное. Толпа становится гуще, и я прижимаюсь к нему ближе. — Ну, не такой огромный. Здесь можно заблудиться. Но тоже что-то с историей. Дом, сочетающий изящество и величественность. Всегда хотела жить в районе Гарден. Мы проходим в приемный зал, оформленный в кремовых и золотых тонах, где установлен бар. Финн окидывает пространство взглядом, словно видит впервые. Его волосы восхитительно растрепаны, атласные лацканы пиджака в беспорядке, смятые моими пальцами. Наверное, я тоже выгляжу растрепанной. Хотя мы и пытались привести себя в порядок, обойдясь без душа и повторных сборов, скрывать, что мы пошалили, было бесполезно. Меня накрывает теплой волной удовольствия. «Пошалили» – слабо сказано, чтобы описать то, чем мы занимались. Лучший секс в моей жизни. Запредельный. Меняющий. Взгляд Финна сталкивается с моим, вспышка в его глазах едва уловима. Он слишком хорошо меня знает. К счастью, в данный момент он держит себя в руках лучше, чем я. Голос звучит непринужденно, а прикосновение к моей спине деликатное. — Знаешь, мы могли бы купить такой. Приятное местечко с бассейном и гостевым домом. Наполнить его… Он замолкает, бледнея под загаром. Не знаю, за кого мне больней, за него или за себя. В любом случае ощущение не из приятных. Я отстраняюсь от его прикосновения, скользя взглядом по комнате, заполненной улыбающимися лицами. — Чесс, — говорит он тихо и грубо. — Я имел в виду друзей и семью. Нет, не имел. Незачем лгать. Я натянуто улыбаюсь. — Не совсем то же самое, верно? Он сжимает свою четко очерченную челюсть. — Это ничего не значит. Мы просто болтали. — О будущем? — качаю головой. — В любом случае, нам не стоит этого делать. Финн касается моего локтя и наклоняется, чтобы заглянуть в глаза. — Просто ляпнул не подумав. — Знаю. — Убираю прядь волос с его лба. — Давай сделаем, как договорились. Просто будем жить. Меня это устраивает. — Ты поняла меня буквально, я имел в виду другое, — нахмурившись, бормочет парень. Раздражение ползет вверх по спине. — Если ты хочешь придираться к нашим приоритетам, ожидай от меня того же. Мы пристально смотрим друг на друга, напряжение витает в воздухе. Но затем он сдается, и, ворча, отступает к бару. Едва он уходит, мои плечи опускаются в раскаянии. Я не могу огрызаться на него всякий раз, когда он ненароком задевает за живое. Это несправедливо по отношению к нам обоим. Финн возвращается с двумя бокалами и настороженным выражением лица. — Держи. — Спасибо. — Принимаю бокал, наполненный светло-зеленым пузырящимся напитком. — Что это? — Слезы Раскаяния. — Он кривит губы. — Говорят, на вкус очень похоже на коктейль с шампанским. Рука дрожит, когда я делаю быстрый глоток. — Мне тоже жаль. Парень ничего не говорит, но целует меня в макушку. — Мне предложили работу в Нью-Йорке. Финн замирает, держа стакан на полпути ко рту, а затем делает большой глоток. — Должно быть, это здорово, — говорит он, переведя дыхание. — Если предложение послужило причиной такому взгляду. Я изучаю ободок бокала, прежде чем сделать еще глоток коктейля. — Расскажи мне о работе, Чесс. Он слушает, как я излагаю подробности, пока мы продвигаемся к французским окнам, ведущим на террасу. Мы находим темный уголок снаружи, и Финн прислоняется к стене дома. — Звучит как отличная возможность, — говорит он, не выдавая эмоций. — Как долго тебя не будет? Я сжимаю узкий бокал. — Месяц или два, если все будет хорошо. Он кивает, глядя на свои ботинки. Когда парень поднимает голову, его глаза блестят в лунном свете. — Ты действительно этого хочешь? Он тщательно контролирует свой голос. Это давит на меня, как тиски.