Давид и его шестое чувство Моя жена Элизабет работает семейным консультантом и педагогом. На протяжении нескольких месяцев у нас в семье жил на временном попечении шестилетний красивый как картинка Давид – мальчик, страдающий аутизмом. Каждый раз, когда он приходил, происходило одно и то же: он забирался во все ящики и кухонные шкафы. Ничего невозможно было от него спрятать. Прежде всего, ничего съедобного. «У него на это как будто шестое чувство», – заранее предупреждала нас его мама Марианна. Однажды мы спрятали шоколад наверху за кастрюлями, но не прошло и нескольких минут, как Давид нашел его. «Я думаю, он чувствует запах», – удивленно сказала наша дочь Сельма, которая была тогда его ровесницей. Разговаривать Давид не мог, он издавал резкие крики и двигался в быстром танцевальном ритме. Руками он производил своеобразные движения, напоминавшие маятник. Часто останавливался, рассматривал что-то, что, казалось, видит только он, или смотрел кому-то глубоко в глаза, затем вскрикивал и карабкался по перилам лестницы наверх, как обезьяна. Подобные случаи у детей впервые были описаны в 1943 г. Лео Каннером, психиатром из больницы Джона Хопкинса в Балтиморе. В то время уже на протяжении 15 лет существовали прививки от дифтерии, которые содержали ртуть и алюминий, антибиотиков еще не было. Каннер описывал аутизм как «образец поведения», который ни я, ни один мой коллега еще не видели. Поскольку Каннер был психиатром, аутизм долгие годы рассматривался исключительно как психическое расстройство. Во всех формах расстройств аутического спектра существует, как и при аллергиях и аутоиммунных заболеваниях, сильный генетический компонент – предрасположенность к заболеванию. Но уже давно существует предположение, что причина кроется не только в «гене аутизма». Вероятнее всего, генетическая предрасположенность сталкивается с каким-то мощным воздействием извне, которое провоцирует болезнь. Что может являться этим воздействующим фактором, пока совершенно неясно. Может быть, надо говорить о целой комбинации различных триггеров – запускающих факторов. Особенно поразительной выглядит тесная связь с проблемами пищеварения – постоянными диареями и сильными коликами. «Около 84 % детей-аутистов страдают дисфункцией кишечника», – объясняет Анна Струнеска, исследователь аутизма в Карловом университете в Праге. На сегодняшний день эти симптомы не включены в определение случая аутизма. Однако Струнеска считает эту связь очевидной. Но что именно вызывает эти нарушения в кишечнике, можно только предполагать. «Многие родители рассказывали, что до обнаружения болезни у их детей были частые инфекции, особенно воспаления среднего уха, и их лечили высокими дозами антибиотиков, – рассказывает доктор из Праги. – В некоторых случаях сообщалось, что аутизм проявился после применения антибиотиков широкого спектра действия, что вызвало нарушение кишечной флоры с последующим заселением вырабатывающих токсин бактерий или распространением грибов». Однако это не может рассматриваться как доказательство. В равной степени возможно, что кишечные симптомы контролируются сигналами из головного мозга, или что общая чрезмерная иммунологическая реакция во всем организме приводит к нарушениям, которые проявляются в дальнейшем как аутоиммунное воспаление в кишечнике и головном мозге. Давид попадает под это описание. «Младенцем он постоянно имел проблемы с пищеварением, – рассказывала мне Марианна. – Он кричал, кричал, кричал, и казалось, что он страдает от сильнейших колик». Очень рано он начал получать антибиотики против воспалений горла и ушей. Кроме того, он прошел всю программу вакцинации. Марианна не может сейчас утверждать, что именно это стало причиной заболевания, или был какой-то запускающий фактор болезни. Но то, что у Давида нарушение деятельности кишечника, она наблюдает и сегодня. Достигший сейчас двенадцати лет мальчик имеет немыслимо сложную систему питания. От непривычных вещей он отказывается сразу. «Он может неделями есть только спагетти или картофель, – рассказывает его мать, – но не то и другое вместе, а или то, или другое». Если Давид найдет сахарницу, и никто за ним не следит, он съест ложкой весь сахар до конца. «Иногда у меня такое впечатление, что им управляют бактерии в кишечнике, которые приказывают ему поедать сахар», – вздыхает Марианна. Посмотри мне в глаза В декабре 2013 г. журнал «Nature» проводил дорогостоящее исследование, в ходе которого группа ученых должна была постоянно посещать определенные семьи с новорожденными детьми. Из них 59 семей относились к группе высокого риска, так как у одного из старших детей был диагноз – аутизм, 51 семья, не имеющая детей-аутистов, составляла контрольную группу с пониженной степенью риска. Этот проект был разработан и осуществлен организацией Marcus Autism Zentrum в Атланте, где наблюдаются 5500 детей, страдающих аутизмом. Маркус-центр – одно из многих огромных учреждений, которые приходится открывать в связи со специфическими потребностями этой новой и, к сожалению, очень быстро растущей группы пациентов. В течение трех лет детей регулярно посещали и снимали на камеру при различных ежедневных занятиях в привычных для них условиях: во время еды, отдыха или во время чтения иллюстрированных книг. За этот промежуток времени у двенадцати детей из группы с высокой степенью риска и у одного ребенка из группы с низкой степенью риска был установлен диагноз – аутизм, разного уровня сложности. Исследовательская группа, огромное количество времени проводившая над видеоматериалами, занималась именно тем, чтобы выяснить, каковы первые признаки начинающегося отклонения в развитии. При этом выяснилось, что дети, страдающие аутизмом, отличаются от здоровых детей одним признаком: они в определенный момент начинают избегать визуального контакта. Они не смотрели на маму, когда играли или сидели тихо, не обращали внимания на куклу или картинки в книге с яркими иллюстрациями и выглядели отсутствующими. «Чем сильнее ребенок избегает визуального контакта, тем тяжелее бывает аутистическое нарушение в дальнейшем», – пишут Уоррен Джонс и Эми Клин. Кроме того, бросалось в глаза, что еще в течение первого месяца все дети казались здоровыми и вели себя абсолютно нормально. Первые признаки появлялись, самое раннее, на втором месяце, но чаще всего на четвертом и пятом. В возрасте шести месяцев можно было вздохнуть с облегчением: если ребенок выдерживал визуальный контакт, то в течение всего периода наблюдений (три года) он не заболевал. Таким образом, исследование стало показателем того, что аутизм не обязательно должен быть врожденным, но в первые шесть месяцев жизни у ребенка есть какая-то очень чувствительная жизненная фаза, когда у него возникает и впервые проявляется нарушение развития. Но что является его триггером? Что с такой силой сбивает развитие детей с правильного пути? Когда я рассказал Марианне об этом исследовании, она вспомнила, что нечто похожее наблюдала сама, когда Давид был маленьким: «Сначала визуальный контакт был, затем его вообще не стало». Она показала мне их семейный альбом: «В течение многих лет нет ни одной фотографии, где бы он смотрел в камеру». Иммунологический фон Врач Клаус Хартман в течение десяти лет работал экспертом по вакцинации в немецком Пауль Эрлих Институте, где отвечал за запись и оценку возможного вреда, причиненного прививками. Я послал ему исследование об аутизме и спросил его мнение. Вот его ответ: «Безусловно, есть много детей в аутистическом спектре, у которых заболевание имеет иммунологический фон, и в тех мозговых центрах, которые отвечают за обучение социальным навыкам, зрительный контакт или развитие языка, все происходит не так, как надо, вследствие аутоиммунного воспаления. Но нельзя не сказать, что это очень четко закрепленная связь, потому что визуальный контакт теряется через три месяца, а в два-три месяца начинаются первые прививки. Это, наверное, слишком просто и не всегда верно. Но если функция существует [или когда-то там была], то это не генетическая программа, которая <…> относится к аутизму, а нечто, помешавшее развитию этого мозга извне с помощью факторов окружающей среды». Это мнение немецкого эксперта по вакцинации. В исследовании, проведенном в Атланте, нет ни единой фразы о возможном риске. Ни разу слово «прививка» или слово «антибиотик» не были упомянуты в тексте. Очевидно, речь шла только о возможном методе наиболее ранней диагностики аутизма. Исследование причин возникновения болезни не было запланировано. Я установил контакт с Маркус-центром и попросил интервью с Уорнером Джонсом или Эми Клин. Для этого мне пришлось предварительно отправить мою жену к руководительнице общественного отдела. Она сообщила мне через несколько дней, что никто из этих двух людей не будет со мной разговаривать – ни сейчас, ни в последующие месяцы. На веб-сайте центра, прямо на первой странице я нашел возможное объяснение такой позиции. Там было написано: «Наше исследование аутизма имеет два основных направления – раннее обнаружение и раннее лечение». Именно с этой целью обеспокоенным родителям предлагается уникальная технология, доступная только в Маркус-центре: «Программное обеспечение визуального контакта» от д-ра Клин, которое позволяет диагностировать аутизм в возрасте шести месяцев «и должно помочь будущим поколениям получить необходимое лечение». Так зачем искать причины, если это прежде всего о лечении? 5.7. Противоречие вакцины корь-свинка-краснуха Вопрос о том, связан ли рост заболеваемости аутизмом с возросшим количеством прививок, вызывает у общественности, особенно на страницах с комментариями в социальных сетях, множество яростных дискуссий. В США на официальных сайтах с обсуждением побочных эффектов можно найти бесчисленные сообщения разных врачей и пострадавших родителей об очень узком временном отрезке между возникновением первых симптомов нарушений развития и сроками прививок. Кстати говоря, пострадавшими родителями уже создано множество крупных сообществ, которые независимо от организаций здравоохранения проводят свои исследовательские проекты, ведут работу в средствах массовой информации, публикуют сообщения своих участников. На подобных страницах, кроме всего прочего, сообщается о том, как начинаются нарушения у детей-аутистов. Там, например, описывается, что дети реагировали на прививки диким непрекращающимся криком и затем не могли держать голову, как раньше. Другие сообщали, что дети прекращали разговаривать и забывали слова, которые уже могли произнести. Известные личности, такие как голливудский актер Джим Керри, чей сын тоже страдает аутизмом, выступают на мероприятиях, посвященных аутизму, и привлекают пристальное внимание общественности. Власти возражают, успокаивают и характеризуют все эти описания как отдельные случайности, не представляющие какой-либо значимости. Тем не менее группы, объединенные проблемой аутизма, в связи с постоянным ростом частоты этого заболевания стали в США партией, которую уже нельзя обвинить в неосведомленности. Между тем существует глубокое взаимное недоверие между организациями, связанными с аутизмом, и властями по поводу той доли вины, которая падает на вакцины в происходящей катастрофе. Те, кто слишком откровенен в высказываниях по этому вопросу, могут подвергнуть риску свою исследовательскую карьеру, о чем свидетельствует пример некогда уважаемого британского гастроэнтеролога Эндрю Уэйкфилда. Случай Уэйкфилда Уэйкфилд был одним из первых ученых, исследовавших связь хронических нарушений в кишечнике с возникновением аутизма. В 1998 г. в журнале «Ланцет» («Lancet») он опубликовал работу, в которой были представлены 12 случаев детей-аутистов, страдающих расстройством кишечника. Открыто обсуждался вопрос, может ли прививка от кори-свинки-краснухи (MMR) стать запускающим фактором этого заболевания. СМИ распространили его тезис, и количество прививок MMR резко сократилось. Как следствие, началась эпидемия кори. Эксперты по вакцинации в свою очередь пошли в наступление: Уэйкфилд был обвинен в неэтичности проведения своего исследования и сокрытии информации о 50 000 фунтов спонсорских денег. Коллеги открыто от него дистанцировались. Научная группа Уэйкфилда в ходе всех этих споров была распущена. Врач потерял свою работу и вынужден был с семьей покинуть Англию, а в 2000 г. для него вышел запрет на занятие профессиональной деятельностью на территории Великобритании. Сегодня Эндрю Уэйкфилд работает в США по поручению частной исследовательской организации по проблемам аутизма. В интервью, докладах и книгах он подробно рассматривает все обвинения и отвергает любые упреки. Он утверждает, что немедленно сообщил о 50 000 фунтов спонсорских денег в финансовый отдел университета и ничего не утаивал. То, что он не сообщил об этих деньгах журналу «Lancet», было правдой, но этих сведений журнал и не требовал, так как финансовая поддержка была предназначена для другого исследования, не имеющего ничего общего со статьей в журнале. Я не хочу далее вдаваться в подробности этой аферы, для меня аргументы Уэйкфилда звучат правдоподобно. Кто хочет подробнее разобраться в ситуации, может почитать в источниках и обвинения, и возражения. То, что случилось с Эндрю Уэйкфилдом, – очень показательный, но далеко не единственный пример людей, которые критическое отношение к вакцинации хотят сделать достоянием гласности и на которых мгновенно обрушивается мощная волна критики и инсинуаций. Лично я не думаю, что эта прививка представляет серьезную опасность в плане возникновения аутизма. Но даже если она может оказаться хотя бы одним из множества факторов, биохимические процессы должны изучаться. В таких мероприятиях, как вакцинация, которая рекомендуется 100 % всех здоровых детей, следует быть совершенно уверенным, что после прививки они останутся такими же здоровыми, как и до нее. А для этого необходимо выявлять даже мельчайшие факторы риска и безукоризненно их проверять. Современную тенденцию не допускать совершенно никаких научных дискуссий и рассматривать вакцинацию как «священную корову» в медицине я нахожу абсолютно недостойной. Недавно Уэйкфилд в одном интервью дал такой замечательный комментарий: «Становится все больше нападок на врачей и ученых, которые работают в интересах своих пациентов, а не в интересах политики здравоохранения или промышленности. Имеют место абсолютно беспардонные атаки на тех немногих оставшихся ученых, которые проводят совершенно непредвзятое исследование возможной связи между вакцинацией и нарушениями развития, такими как аутизм. Сейчас их лишь пять-десять человек по всему миру. Если мы не будем защищать этих людей, то вскоре у нас не будет никого, кто посмеет с критически важными данными обратиться к общественности. Потому что их карьера беспощадно уничтожается, они теряют почву под ногами, они теряют все точно так же, как я все потерял. Мы должны сейчас встать как ученые, как общество, как сообщество и защитить этих людей. Мы должны остановить охоту». Хроническое воспаление В научной среде предположение Уэйкфилда, что живые вирусы из прививок могут в раздраженном кишечнике детей-аутистов играть какую-то определенную роль, никогда не обсуждалось в открытых дискуссиях, а вызывало лишь обмен яростными ударами. «Его идея привела к сильному противодействию, – вспоминает Анна Струнеска, – но оно не подтверждалось научными аргументами». В принципе, с биологической точки зрения ей кажется возможным тезис Уэйкфилда, что дикие вирусы кори или краснухи могут рассматриваться в качестве вероятной причины возникновения аутизма. Но если дикие вирусы могут это сделать, то почему ослабленные, но живые вирусы должны быть исключены из списка возможных причин? Инфекции всегда находятся под подозрением как триггеры многих аутоиммунных заболеваний. Каждая инфекция стимулирует иммунную систему, и каждая иммунная система вырабатывает антитела, направленные в том числе и против собственного организма. В нормальной ситуации эти проблемные белковые частицы быстро устраняются внутренними регулирующими механизмами иммунной системы. Но биологические системы, как и технологические системы, никогда не бывают стопроцентно идеальными. При соответствующей предрасположенности или в случае заранее ослабленной иммунной системы это может привести к возникновению аутоиммунной реакции. При этом «неисправные» антитела прикрепляются к здоровым клеткам, маркируют их как «чужие» и «опасные» и отдают на расправу естественным клеткам-киллерам, макрофагам и другим пожирающим клеткам. Если ошибочная маркировка произойдет в мозге, иммунная система настроится против обозначенных таким образом нервных клеток. Это могло бы объяснить обнаруженные в мозге больных аутизмом тяжелые воспаления или неправильные связи. На самом деле в мозге умерших аутистов было найдено необычайно плотное скопление иммунных клеток. Это указывает на хроническое воспаление, продолжавшееся всю жизнь. Еще сильнее этот эффект проявляется с солями алюминия, входящими в состав убитых вакцин. Эти вещества добавляются с единственной целью – усилить иммунный ответ. Живые вакцины, такие как MMR, не нуждаются в усилителях, так как вирусы живые и иммунная система самостоятельно реагирует на них. В обычной ситуации реакция должна проходить намного мягче, чем при наличии солей алюминия, – во-первых, потому что вирусы ослаблены, а во-вторых, иммунная система уже была знакома с этими вирусами в общем эволюционном прошлом. Кроме того, в графике прививок MMR назначается не на первый день жизни, а это значит, что иммунная система младенца уже значительно лучше развита и ей сложнее навредить. «Западная болезнь» Снова и снова повторяются попытки объяснить возникновение эпидемии аутизма. А вдруг это не столько реальность, сколько результат повышенного внимания к этим симптомам? Не случайно есть поговорка: ближе посмотришь – больше найдешь.